Вор из шкатулки архимага (СИ) - Орлан Нари. Страница 23

— Леди, я в восторге от вашего хрупкого стана, но вас ждет много испытаний и вам необходимы силы. Мне не нужна рядом особа, которая едва стоит на ногах.

Вот как у этого… гм… и человеком не назовешь… Вот как у этого дракона получается одновременно и обрадовать, и разозлить? Я взяла тарелку под натиском тяжелого взгляда, закинула в рот хлебушек и стала жевать, вяло двигая челюстями. Сухой, почти безвкусный, он не из опилок приготовлен?

— Зачем? — растерянно спросил Туман, осматривая мою заплетенную косу. Не спросил разрешения и запустил в нее пальцы. Губы изгибала довольная улыбка, пока он небрежно расправлял волосы, раскидывая по плечам.

Нельзя ли нежнее? Я, распутывая, старалась и волосинки не вырвать, а тут лишилась десятка! Тихо, тихо, я обещала себе быть милой и покладистой. Поэтому сцепила зубы, чтобы, чего доброго, не гаркнуть: «Не трогай волосы, выдерешь к чертям собачьим!»

С другой стороны… Я едва не мурлыкала. Глупые нервные окончания. Туман неуклюже гладил по макушке, пропускал пряди между пальцами, но зато меня трогала нежность, к которой он стремился.

— Так намного красивее, — произнес он, отступая на шаг, и улыбнулся донельзя обольстительно.

Лучше бы он вел себя холодно и безразлично. И так трудно дышать. А если перестать дышать — громче слышно, как со скоростью пулемета стучит пульс.

Да что со мной… Я заставила себя уставиться в тарелку и успокоиться. Кусочки мяса оказались слишком жесткими — к ним мои зубы не были готовы.

Что-то теплое прикоснулось к стопе. Я дернулась.

— Можно? — спросил Туман. — Не пяльтесь на меня так, я хочу измерить длину и ширину ступни.

Дракон присел справа от меня, и белый платок, свисающий с пояса, грациозно прилег между нами. Словно живой — я бы не удивилась (разве что чуть-чуть). Туман осторожно приложил свою ладонь к моей стопе, но стало жутко щекотно, тысячи резвых иголочек разлетелись по коже — я и секунды не продержалась, отдернула ногу и поджала ближе к себе. Но Туман, видимо, все измерил и с улыбкой смотрел на свою раскрытую ладонь.

— Длина вашей ножки, леди, чуть больше длины моей ладони от запястья до кончика среднего пальца. Не перешить ли мне свои рукавицы? — В его взгляде заплясали смешинки. Уголки губ дрожали — наверняка сдерживал смех. Я и секунды не продержалась. Губы заболели и онемели — так я силилась не улыбнуться точно дурочка в ответ. Щекотка ничто по сравнению с тем, как до истомы сладко затрепетали сотни бабочек в груди.

И виной тому не шутка, а его эмоции.

Все-таки я улыбнулась в ответ, но потупилась и закинула в рот последний кусочек мяса. Интересно, не пошевелился ли белый платок с того момента, как Туман присел рядом. А, нет, лежит, как лежал. Живой он или нет?

— Фрейлины всё негодовали, что мне придется подкладывать вату в королевские туфли. У нее нога крупнее.

И не только в туфли, но и в корсет. Но об этом я промолчала.

— Не придется, — неожиданно серьезно заявил Туман. Смешинки в серых глазах развеялись. — Я не отдам вас ни архимагу, ни королеве.

Говорил об одном, но с интересом осматривал мое лицо, будто собирался прочитать что-то. Я прислонилась лопатками к стене — она похолодела. Или это я горела?

Он обхватил двумя пальцами мою ступню, я дернулась, но не вырвала ногу — крепко держал. Взгляд его застыл на мне, из него стерлись эмоции. Я дышала через раз, стискивала пальцами пустую тарелку, как спасательный круг. Там, в серых глазах, леденящий страх ночного леса, безмолвие темноты, сила густого, удушливого тумана. Туда меня тянет такой же неистовой силой, какой позавчера тянуло вниз с выступа на стене. Тогда было проще устоять.

Ну же, ближе, ближе… Чуть-чуть — и ветер подхватит меня.

Туман дернул тарелку, явно намереваясь забрать, но я сильно в нее вцепилась, не отпустила сразу — покачнулась вперед, отрываясь от стены. Расстояние между нами резко сократилось. Я чуть не угодила лбом ему в нос. Замерла, залюбовавшись его губами. Красивая форма. Слегка припухлая нижняя губа, несколько морщинок рассекали влажную кожу. Влажную? Когда он успел облизнуть? Когда я таращилась в тарелку, он смотрел на меня и облизывался как хищник перед пойманной зверушкой?

Тяжелое дыхание ласковой волной коснулось кожи. Я сомкнула веки. Внутри меня все искрилось, бурлило, переворачивалось, разливалось и наполнялось снова. Где-то сбоку у ног тарелка с глухим стуком опустилась на скамейку.

Но его гладкая щека едва дотронулась до моей скулы, Туман с шумом втянул воздух возле уха. Конечно, дикий зверь, он решил меня понюхать. Что ему известно о поцелуях?

— А вам нравится мой запах? — прошептал Туман. У меня закружилась голова.

— Ч-что? Запах?

— Да, запах. Я от вашего с ума схожу. Вы точно не владеете магией?

Жгучие вспышки зарезвились в крови, салютом ворвались в сердце. Срочно бы за что-то ухватиться, я теряла опору, скамейка подо мной больше не казалась устойчивой. Он сходит с ума? От меня? Он изнасилует меня? Самцов в зверином мире не всегда заботит желание самки. А что у драконов?

— И в чем выражается сумасшествие?

— Лучше вам не ведать, если не нравится мой запах.

— Люди так не принюхиваются друг к другу.

— Я знаю. — Туман резко отстранился и поднялся со скамейки, оставляя меня опустошенной, высосав за секунду из меня тепло.

Я его только что ненароком отшила, да? Ну и умница. Надо избегать близости. Не то вдруг его сумасшествие достигнет неведомой силы и здравый рассудок… О чем я? Почему мне стало грустно?

Нужно срочно переключиться.

— У вас вправду есть рукавицы такого же размера, как моя стопа? У вас бывает холодная зима?

— Нет, но у меня сохранилось кой-чего после тренировок. — Туман нагнулся над бочкой у стены и откинул крышку. — Не думаете же вы, леди, что я сразу, когда стал человеком, полетел на тросах. Вначале носил рукавицы. Ну и другие атрибуты страховки. Это сейчас я могу голый на них летать.

Я представила, как Туман голый летает на тросах. Краска снова бросилась к щекам, а смешинка защекотала в горле. Совсем голый, без фигового листочка? А если колючая ветка попадет в то самое место?

Но спросила я о ином:

— Почему вас ветки побили не так сильно, как меня, несмотря на то что я за вами пряталась?

Туман выровнялся, швырнул сверток одежды на стол и ответил:

— У вас, леди, очень нежная кожа. Чему тут изумляться?

Его кожа тоже выглядела нежной, бархатной, но вряд ли он согласится со мной. Лишь бы не нарваться на перепалку, я сменила тему:

— А ваши магические тросы в единственном экземпляре?

Наверно, бочка набита битком — Туман крайне увлеченно в ней рылся и, чтобы мне ответить, только на пару секунд обернулся:

— Не думаете же вы, что кто-то, кроме меня, мог догадаться скрестить лиану с сиреневым червем?

— Это как? — Я рассмеялась.

— Когда я остался без крыльев, меня съедала тоска и печаль… — болтал он, продолжая искать. — Почувствовал себя букашкой. Мир отовсюду давил на меня. В теле дракона я не мало весил, но был легким. А в теле человека весил мало, но был тяжелым… Вам трудно понять. Проще говоря, меня убивало желание подняться в воздух…

Туман кинул на стол потрепанные рукавицы и рулон из обрезков кожи, перевязанный веревкой, и вернул в бочку сверток одежды.

— Первое время я бродил по Ибискиру, наблюдал за многими животными, чаще за чукачами, восхищался тем, как они с легкостью перескакивают с лианы на лиану. Попробовал сам — а потом повалялся при смерти со сломанными костями у шамана… и задора во мне поубавилось. Но зато я понял: если держаться за две лианы единовременно, вес распределяется, и я не падаю. А одна лиана не выдерживает меня долго. Так мысль за мыслью созрела идея, чтобы я носил на себе две лианы, но они должны цепляться за любую поверхность, обматываться вокруг меня и, желательно, менять длину. — Туман закрыл бочку и обернулся ко мне. — Я поведал мысли шаману, он попросил принести все, из чего можно создать задуманное, — и вот с тех пор я не расстаюсь с Ко и Го.