Пульсация. Книга 1. Марк (СИ) - Владон Евгения. Страница 28

– Если бы мне было всё равно, Марк, меня бы сейчас здесь не было. Хочешь верь, хочешь – нет, но я на самом деле весьма и весьма шокирована. Я ещё могу найти объяснение умственной деградации Зака и его ярко выраженному антисоциальному расстройству, но ты-то, Марк! С твоим-то неуёмным воображением безудержного искателя и страстного исследователя всего нового, скрытого, недоступного, день изо дня бросающего очередной вызов твоему пытливому уму. Ты же всегда был таким невероятно волевым и сильным, ни перед чем не пасующим и не в меру упрямым, а тут вдруг на тебе. Скатиться до состояния убого и жалкого насильника… Мне почему-то всегда казалось, что тебе и без наглядных примеров из уголовной психиатрии прекрасно известно, что за люди занимаются подобной мерзостью. Что это не только гарантированный путь к полной деградации, но и удел закомплексованных слабаков и безмозглых неудачников, способных ради мнимого чувства самоутверждения и небольшой порции острых ощущений совершить акт физического насилия над более слабым и беспомощным. Ты же не такой, Марк. Совершенно не такой! И никогда таким не был…

– Да откуда тебе вообще знать, каким я был до этого и кто есть сейчас в действительности? – мужчина вытаращил глаза, едва не срываясь в крик и кое-как удерживаясь от бесконтрольного желания совершить какой-нибудь непредвиденный акт насилия над взбесившей его гостьей. – И что ты тут ожидаешь услышать от меня после своей проникновенной лекции? Что я расплачусь и буду в слезах-соплях вымаливать у своей любимой мамочки прощения за все свои проступки? Да бога ради! Прости меня окаянного за то, что ТАК тебя разочаровал! За то, что не вышел рожей и не пошёл по стопам величайшего в мировой истории гуру. Да, ты права, как всегда. Куда мне до такого недосягаемого совершенства и непревзойдённого мастера Дзен всех времён и народов? Удел сильных мира сего – насиловать не тело, а душу? Ты признаёшь только такие акты насилия по ломке человеческой психики? Это твой пожизненный девиз на твоём фамильном гербе? И с чего ты вдруг взяла, что я скатился до уровня закомплексованного психопата, мучавшего в детстве уличных котят и щенков за стенкой отцовского сарая? Может я просто практикуюсь перед началом великого жизненного пути, который обязательно приведёт меня к вратам Нирваны? С чего-то надо начинать. Так почему бы не потренироваться сперва на девочках, а дальше… Дальше будет видно. Моя фантазия в подобных вопросах безгранична.

– А если говорить начистоту, Марк, без твоего излюбленного пафоса? Ты же никогда и ничего не делаешь просто так. Решил открыть частную Практику по стимуляции Стокгольмского Синдрома у своих жертв? – надо отдать должное, Лиз не только никак не отреагировала на издевательский монолог Гордона, но и умудрилась поддеть в ответ ироничной усмешкой спокойного, как слон, оппонента. – Ставишь рекордные сроки по ломке психики через ужас, боль и физические страдания, в попытке вызвать у них извращённое желание захотеть тебя ещё больше? Перейти на твою сторону, чтобы слиться в одной больной идеей-фикс обоюдного насилия?

Женщина прищурила глаза, не спуская пристального взгляда с лица и глаз мужчины, чтобы, не дай бог, не пропустить ни одного даже самого незначительного в них изменения.

Марк плотно сомкнул губы и с подчёркнутым презрением скорчил очередную мину праведного гнева, будто его только что со всей силы ударили по ничем неприкрытому уязвимому месту.

– Ну иии… как успехи в столь нелёгком деле?

– FUCK YOU! – он ещё ближе нагнулся к её лицу, жёстко послав глаза в глаза. Причём со стороны это выглядело и пугающим, и одновременно завораживающим своей обособленной интимностью, которая так и трещала между этой парочкой смертельными разрядами высоковольтного тока.

Красивые губы незнакомки растянулись ещё шире в самодовольной усмешке безумного экстремала, держащего под контролем сверхопаснейшую ситуацию или целого, доведённого до остервеневшего бешенства хищника, готового перегрызть ей глотку в любой подходящий для него момент. При чём последний не находился ни на цепи, ни за прутьями клетки. И, похоже, Лиз знала Марка куда лучше, чем ему самому этого хотелось бы.

– Ты же знаешь, я люблю, когда ты материшься по-русски, особенно, когда трахаешься.

Он сократил последние между ними дюймы угрожающим шагом, их стопы практически соприкоснулись. Теперь его лицо настолько было близко к её лицу, что хватило бы лишь одного неуловимого движения для того, чтобы они наконец-то соприкоснулись друг с другом. Да и кто знает. При таком расстоянии почувствовать один другого – всё равно что уже дотрагиваться, причём физически, на грани порхающих мотыльков.

Да и блондинка определённо не намеревалась ни отступать, ни сдавать всех своих лидирующих позиций, даже под пугающим напором столь открытой физической угрозы. Можно подумать, она сама получала от всего этого безумия некое садистское удовольствие, причём явно нездоровое, подначивая и стимулируя этого красавчика известными лишь ей способами насильственного воздействия над его не такой уж и неуязвимой психикой.

Эльвира ещё крепче вцепилась в дверной поручень вспотевшей ладошкой, не в состоянии отвести шокированного взгляда от этой дичайшей и практически сводящей с ума картинки. Ещё совсем недавно, она и думать ни о чём не могла под выкручивающие все нервы и эмоции убийственные воспоминания о пережитой попытки изнасилования, а теперь… Теперь она смотрела во все выпученные глазёнки на одного их своих насильников, задыхаясь от лёгкой асфиксии, будто… будто в предвкушении нового акта физического нападения мужчины на стоявшую перед ним женщину.

– Fuck off! – прохрипел он прямо в глаза блондинки.

Элл не смогла не заметить даже со своего места, как его всего затрясло мелкой дрожью от физического и эмоционального перенапряжения. Так что нет, он боролся вовсе не с той, кому выговаривал в лицо свои чистосердечные пожелания, он изо всех имеющихся на тот момент сил душил внутри себя того, кто пытался вырваться из него на волю.

– И как это будет звучать по-русски?

– Ой, только не надо тут передо мной выёживаться, ты прекрасно знаешь и сама. Так что, будь добра, просто объе*ись и катись уже в свою грёбаную башню из слоновой кости на Дрейк-Сквер. Срать я хотел на все твои показательные переживания, прочую х*йню и тебя со всем этим вместе.

– Да неужели? Тогда зачем ты передавал мне то странное и чересчур интимное послание?

Лицо Марка резко разгладилось и даже слегка побледнело. Правда ненадолго. Уже через пару секунд он отрывисто хмыкнул, будто выплюнул из себя презрительную издёвку и передёрнул плечом с показательным безразличием.

– Ну надо же! Не думал, что он тут же кинется жаловаться своей любимой хозяйке на плохого мальчика Гордона. И что же этот поц тебе поведал? – если Марку и было всё равно, то он как-то странно это показывал.

– Не мне тебе рассказывать, кто такой Адам, и до каких крайностей он готов опуститься в достижении поставленных целей. Недоговаривать и смягчать углы, он точно никогда не будет, а вот немножко приукрасить, усилив экспрессию сказанного дотошными подробностями случившегося, это да, в этом ему нет равных. Видимо, считает, что сумеет кого-то этим сильно задеть. Единственное, о чём я действительно жалею, так это о том, что мне приходилось выслушивать твои слова из его лягушачьего рта. А данное зрелище, скажу я тебе, не для слабонервных. Приходилось включать на полную воображение и кое-как представлять на его месте тебя.

Но, судя по тону Лиз и той улыбке, с которыми она всё это произносила, по большему счёту ей было на всё это начхать, в том числе и на того, кто и каким образом передал ей послание от Гордона.

Марк же, не удержавшись перед столь ничем не прикрытым соблазном, окинул точёную фигурку всё ещё желанной (пусть и дико им ненавистной) женщины от макушки до пят поедающим взглядом изголодавшегося, но абсолютно сейчас беспомощного мученика. Стоять так близко, буквально подыхая от выедающей изнутри слабости с не менее убийственным желанием сделать хоть что-нибудь, хотя бы одно ничтожнейшее прикосновение и... понимать, что не можешь...