Игра в лево - право (ЛП) - Андерсон Джек. Страница 37

Траектория безумной толпы мгновенно изменилась: молчаливый Вранглер их больше не интересовал, они сосредоточились на тлеющем пламени. Люди проносились мимо нас, барахтаясь в луже пролитого бензина, окуная руки прямо в пламя, безнадёжно стараясь ухватить огонь.

Осторожно, стараясь не издать ни единого звука, я выбралась из кабины водителя и села к Робу на заднее сидение.

Сбитый с толку, он тихо прошептал мне:

Роб: Почему мы перестали их интересовать? Чем они вообще занимаются?

АШ: ...Это звук. Им нужен звук.

Я не могла объяснить, почему, но я была совершенно уверена, что это было именно так. Канистра скрипела, пока обитатели города растаскивали её на кусочки и лихорадочно их обследовали. С каждой секундой огня становилось всё меньше, и толпа утихала. Они будто теряли что-то драгоценное.

АШ: Они не понимают, что такое звук. Они могут растащить его источник на кусочки, но так и не смогут понять... а затем всё утихнет.

Роб: Откуда ты знаешь?

АШ: Я не знаю, я просто... просто чувствую, что это так.

Роб: Что ж, уверен, нас они бы тоже с радостью “растащили на кусочки”. Нам повезло.

АШ: Ха, да... офигеть как повезло.

Когда огонь сожрал последние капли бензина и погас, горожане остались на улицах. Отчаяние толпы, лишённой своей мимолётной целеустремлённости, награда за которую растворилась в воздухе, переросло в безмолвное уныние. Я наблюдала за тем, как мимо пролетают бесчисленные опечаленные лица. Их бесцельные скитания превратились в море одиночества, в серый океан, заполнивший весь город.

Наш Вранглер теперь словно покачивался на этих серых волнах. Было понятно, что любая попытка снова завести мотор снова обрушила бы на нас целый город, возродив их бесполезную надежду, которая вынудила бы их растерзать автомобиль и нас вместе с ним.

Обозримое будущее отнюдь не казалось радужным.

Роб: Только не волнуйся, хорошо?

АШ: Роб, я не думаю, что они уйдут.

Роб: Они уйдут.

АШ: Хорошо... а дальше что? Они всё ещё будут со всех сторон.

Роб: Эй, мы с тобой не дураки. Что-нибудь да придумаем.

Я села рядом с Робом и прислонилась к стене салона. В этой жуткой всеобъемлющей тишине нам ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать перемен. Мы следили за фигурами больше часа, и единственным изменением было возвращение жжения в моей отсутствующей руке.

АШ: Моя, эм... моя рука болит. Как это возможно...

Роб: Не волнуйся, это, эм… это фантомные боли. Ты ведь что-то чувствуешь? Как будто у тебя там что-то есть? Много людей чувствуют подобное после ампутации. Сейчас....

Роб достал из своей аптечки небольшой синий пузырёк с таблетками и вытряхнул из него две пилюли.

Роб: Тебе они понадобятся. От боли.

На мгновение я уставилась на таблетки и лишь затем взяла их с его ладони. Роб протянул мне свою флягу, и я запила лекарство двумя короткими глотками.

АШ: А ты знаком с ампутацией.

Роб: ...Ближе, чем ты думаешь.

Я удивлённо нахмурилась. Несмотря на то, что моё замечание было лишь мимолётной колкостью, ответ Роба звучал на удивление искренне. Я не сразу поняла, почему.

АШ: Я забыла... ты же служил. Ты почти ничего об этом не рассказывал.

Роб: Но я много размышлял об этом. Кучка незнакомцев собирается под надуманным предлогом, ведь какой-то старый пердун сказал, что у нас есть великое предназначение. Забавно, как история повторяется. Помню, он тоже ездил на джипе.

АШ: Роб… я же говорила, не ты привел нас сюда.

Роб: Это ничего не меняет. Не меняет того, что я сделал ... с тобой, с Бобби, со всеми остальными. Возможно, ты и была там в лесу, но я был тем, кто всё это начал, тем, кто больше всех хотел узнать, что же в конце дороги.

АШ: Как думаешь, что там?

Роб: Я начинаю думать, что мне не суждено этого узнать. Я так долго переезжал с места на место и смотрел на то, как другие пускают корни. Насколько я могу судить, конец дороги там, где ты сам решаешь остановиться.

Я положила голову на плечо Роба. Он нежно обнял меня. Вскоре обезболивающее начало действовать, незаметно обволакивая моё и без того ослабленное тело. Боль утихла, притупившись вместе с остальными чувствами. Солнце всё ещё ярко светило сквозь лобовое стекло, а мои веки потяжелели и начали опускаться.

Я наблюдала за силуэтами, мелькающими за окном, но держать глаза открытыми становилось всё тяжелее.

АШ: Я не хочу, чтобы всё закончилось так.

Роб: Я знаю, мисс Шарма, знаю.

Последнее, что я увидела перед тем, как погрузиться в сон без сновидений, — это рука Роба Гатхарда, тянущаяся к ружью.

Когда я снова открыла глаза, солнце уже клонилось за горизонт.

Меня переложили. Когда ко мне начало понемногу возвращаться зрение, я поняла, что всё ещё нахожусь во Вранглере. Моя голова лежала на куче свежей одежды, меня укрывал мягкий походный плед.

Я приподняла голову и осмотрелась — Роба нигде не было. На секунду забыв о том, что творилось снаружи, я хотела было позвать его. Но слова застряли в моем горле, когда мимо окна проплыла волочащаяся фигура, отчаянно протягивающая вперёд руки.

Вспомнив об осторожности, я сдвинула одеяло в сторону и медленно двинулась к передним креслам. Там было так же пусто, за исключением небольшого клочка бумаги, вырванного из моего ежедневника. Он лежал на сиденьи водителя, сложенный так, чтобы что-то под собой скрыть. Развернув листок, я увидела свои наушники и пять аккуратно выведенных слов:

«Первый канал для всех машин».

Дрожащей рукой я положила записку на приборную панель и медленно перебралась на место водителя. К горлу подкатился ком. Я подсоединила наушники к радиоприёмнику, сделала один дрожащий вдох и нажала на кнопку с цифрой 1.

АШ: Роб?

Роб: Мне... мне жаль, мисс Шарма.

АШ: Роб, где ты?

Роб: Немного ниже по дороге. Выбрался на одну из крыш. Знаешь, я ведь всегда ненавидел города, но, если смотреть сверху, вид действительно чудесный.

АШ: Вернись, Роб. Вернись... пожалуйста.

Роб: Я бы хотел вернуться. Правда. Но мы оба знаем, что они не уйдут. А тебе нужна машина, чтобы добраться туда, куда нужно, так что... лучшее, что я могу сделать, — это пошуметь тут немного и убрать их с твоего пути.

Я положила голову на руль.

АШ: Без тебя у меня ничего не получится.

Роб: Я не думаю, что это правда, мисс Шарма. Что бы ни было на этой дороге ... оно хочет, чтобы ты проделала весь путь. Всё, что я должен был сделать — это привести тебя сюда. Ты не обязана меня слушать. Ты можешь развернуться и поехать домой… но, так или иначе, выбраться удастся только одному из нас. Поэтому остаётся ответить лишь на один вопрос… в какую сторону ты поедешь?

АШ: Так... ты впереди или позади меня?

Роб: Я могу быть где угодно. Это твой выбор, мисс Шарма.

После слов Роба я снова погрузилась в тишину, но не от трудности выбора, а от стыда за то, что он был настолько очевиден. Он был очевиден с того момента, как я села во Вранглер, и моя решительность лишь крепчала с каждым происшествием. Всю жизнь я горела желанием узнать, постичь, раскрыть истину, но я и подумать не могла, что это желание во мне столь сильно, что оно останется со мной, даже когда всё и все остальные меня покинут.

Я посмотрела в зеркало заднего вида, словно впервые увидев себя, и призналась себе, что напугана.

АШ: Роб, оставайся на месте.

Роб: Ха... хорошо, мисс Шарма... ты готова?

АШ: Да. Я готова.

Роб: Хорошо, тогда... похоже, пришло время этой штуке сделать хоть что-то толковое.

Выстрел прорезал радиоэфир, и через мгновение слабое глухое эхо прокатилось по тихому городскому воздуху. Эффект был моментальным. Коллективная тоска обитателей города тут же сменилась вновь приобретённой решительностью. Разбросанная толпа вновь превратилась в организованную орду, которая понеслась мимо Вранглера в сторону источника шума.