Антисуворов. Большая ложь маленького человечка - Исаев Алексей Валерьевич. Страница 50

152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. 310 штук;

152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. 28 штук;

152-мм гаубиц обр. 1938 г. 236 штук;

122-мм гаубиц обр. 1910/30 и 1909/37 гг. 999 штук;

122-мм гаубиц обр. 1938 г. 278 штук.

Причем из указанного количества орудий 122-мм гаубиц обр. 1938 г. нуждались в ремонте 102 штуки, 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. и 1909/37 гг. 46 штук.

Если брать не округа в целом, а конкретные дивизии, то открываем справку начальника артиллерии 100-й стрелковой дивизии о состоянии артиллерии дивизии на 28 июля 1941 г. (ЦАМО. Ф. 758. Оп. 4580сс. Д. 18. Л. 89, документ опубликован в Сборнике боевых документов ВОВ. Вып. 31.) В наличии было 13 122-мм гаубиц обр. 10/30 гг., 10 152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг., 18 76,2-мм пушек обр. 190??0 гг., 6 76,2-мм полковых пушек обр. 1927 г. и 6 76,2-мм зениток обр. 1938 г. Последние — это модернизация рейнметалловской 3-К с установкой ее на четырехколесный лафет вместо двухколесного.

Брутто-цифры показывают ту же картину. Всего в Красной армии к началу войны было 1667 гаубиц обр. 1938 г., 5578 122-мм гаубиц 1910/30 гг. и 778 122-мм гаубиц 1909/37 гг. Со 152-мм гаубицами картина менее удручающая, но все равно основную массу составляют орудия старых типов. 152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. 2432 штуки, 152-мм гаубиц обр. 1938 г. 1128 штук. (Боевой и численный состав ВС СССР в период Великой Отечественной войны: Статистический сборник № 1.)

Так что оба утверждения Владимира Богдановича, как декларация поголовной устарелости артиллерийского вооружения Германии, так и тезис о вооружении артполков, формировавшихся в 1939—1940 гг. в СССР исключительно системами разработки конца 30-х годов, не имеют ничего общего с действительностью.

Еще один сладкий миф, озвученный В. Суворовым, это:

«Советская 76-мм пушка была оценена немцами как шедевр конструкторской мысли, и все трофейные 76-мм пушки немедленно принимались на вооружение германской армии».

Надо сказать, что на вооружение германской армии принималось немало металлолома завоеванных стран (вроде 100-мм австрийской легкой полевой гаубицы обр. 1914 г.), и сам факт принятия на вооружение ни о чем не говорит. Официально на вооружении вермахта состояли 216 типов артиллерийских орудий и 18 минометов. Понятно, что большая часть этого вооружения использовалась на десятых ролях и практического интереса не представляет. Более занимательна статистика производства орудий Pak-36(r), 76,2-мм Ф-22 в качестве противотанковой пушки. В 1942 году — 358 орудий, в 1943 г. — 169, в 1944 г. — 33. А теперь поинтересуемся статистикой производства пушек РАК-97/38, представлявших собой тело французской 75-мм пушки обр. 1897 г. на лафете противотанковой ПАК-38. Этих артсистем было выпущено в несколько раз больше, аж 2854 штуки в 1942 г. и 858 штук в 1943 г. По объемам производства французско-германский гибрид даже обгонял немецкую 75-мм ПАК-40, выпущенную в 1942 г. в количестве 2114 штук.

То же и с тяжелыми орудиями. В. Суворов пишет:

«Ничего равного советской 152-мм пушке-гаубице МЛ-20 и 203-мм гаубице Б-4 в Германии и в мире не было».

В армиях всех стран мира были примерно сходные по задачам и техническим характеристикам орудия. В немецкой армии МЛ-20 соответствовала тяжелая полевая гаубица sFH-18, sFH-36. 203-мм Б-4 соответствовала 210-миллиметровая Moerser 18. Последняя даже превосходила Б-4 в подвижности. Дело в том, что Б-4 была создана в начале 30-х и поставлена на гусеничный ход. Тогда считалось, что это позволит легко менять позиции на изрытой воронками передовой, но в реальности сдерживало маневр тяжелой артиллерии, ее маршевые возможности. Напротив, Moerser 18 была на колесном лафете с пневматиками, что позволяло тяжелому орудию сопровождать танковые дивизии вермахта. Б-4 получила колеса с пневматиками вместо гусеничной тележки только после войны, на модификации Б-4М. Но все это детали. Во всех странах были примерно одинаковые орудия для решения сходных задач. В Англии были 5,5-дюймовые (139,7-мм) гаубицы Mk.2, 7,2-дюймовые тяжелые гаубицы, в США 155-мм гаубицы М2 и 203-мм гаубицы М1.

Говоря о советской системе артиллерийского вооружения, нельзя утверждать, что она носила какой-то особо выдающийся агрессивный характер или на голову превосходила своих противников по техническим характеристикам. Она была вполне обычной, войну мы встретили с «зоопарком» орудий разных систем и годов выпуска и разработки, не имея принципиальных преимуществ перед немцами.

Глава 13.

Почему ГРУ разрушило «Линию Суворова»?

«Какая линия Суворова? Какое ГРУ ее разрушало?» — спросит читатель. На самом деле такая реакция должна быть на название 10-й главы «Ледокола».

Владимир Богданович утверждает на страницах «Ледокола»:

«Между советской „Линией Сталина“ и французской „Линией Мажино“ было много различий. „Линию Сталина“ было невозможно обойти стороной: ее фланги упирались в Балтийское и Черное моря».

Этот тезис не соответствует действительности. В линии укреплений вдоль советско-польской границы были широкие «просветы». Например, на северном участке границы было шесть УР: Минский, Полоцкий, Островский, Псковский, Кингиссепский и Карельский, прикрывавших несколько более 300 км из общей протяженности сухопутной границы на этом направлении 1000 км. То есть укрепления закрывали всего около 30% длины границы. Были обширные «окна» между Полоцким и Минским УРами, между Минским и Мозырским УРами в районе Слуцка. Естественно, линия развивалась, росла, как живой организм. Для прикрытия пустоты был начат в 1938 г. Слуцкий УР, в стадии строительства было 129 сооружений. В связи со смещением границы на запад строительство УРа было приостановлено. Такая же ситуация была и между Островским и Полоцким УРами. В этом районе был УР полевого типа, Себежский, без долговременных сооружений. Незадолго до пакта Молотова — Риббентропа его начали оборудовать долговременными сооружениями, на момент приказа о консервации в стадии строительства находились 65 сооружений. То же самое с Шепетовским и Остропольским УРами КОВО, прикрывавшими пустоты в линии укреплений на южном участке границы. Оба укрепрайона в 1939-м находились в процессе постройки, законсервированы в связи с переносом границы пустые недостроенные коробки. (Инженерное обеспечение оборонительных операций Советской армии в ВОВ 1941—1945 гг. М.: Воениздат, 1970). «Главная мысль» Владимира Богдановича в данном случае звучит так: у СССР была неубиваемая линия укреплений, она не остановила немцев в 1941 г. только потому, что «избушка повернулась к лесу передом» и разрушила «Линию Сталина». Тезис о неприступности в связи с наличием обширных просветов в линии укреплений на старой границе вызывает большие сомнения.

Рассказав про невозможность обойти «Линию Сталина», В. Суворов вдруг вспоминает про промежутки между УРами. Владимир Богданович дает следующую интерпретацию пустотам между УРами на старой границе: «Линия Сталина» была универсальной: она могла быть использована для обороны государства или служить плацдармом для наступления, именно для этого были оставлены широкие проходы между УРами: пропустить массу наступающих войск на запад». Причина разрушения, предложенная В. Суворовым, формулируется так:

«Вот почему линию разоружили, а потом и сломали: она мешала массам советских войск тайно сосредоточиться у германских границ, она мешала бы снабжать Красную Армию в ходе победоносного освободительного похода миллионами тонн боеприпасов, продовольствия и топлива. В мирное время проходов между УРами было вполне достаточно и для военных, и для экономических нужд, но в ходе войны потоки грузов должны быть рассредоточены на тысячи ручейков, чтобы быть неуязвимыми для противодействия противника. Укрепрайоны как бы сжимали потоки транспорта в относительно узких коридорах. Это и решило судьбу уже ненужной „Линии Сталина“.