Под маской улыбки (ЛП) - Лак Оливия. Страница 36

— Мы разыгрывали для тебя весь этот спектакль только для того, чтобы раскрыть бабе весь план?

План?

— Да брось, Каролина. Не удивляйся ты так. — Дэвид радостно потирает руки. Желудок сводит от ужаса. Он берёт стул, на котором до этого сидел, и ставит прямо напротив меня. Дэвид садится на него и обыденно закидывает ногу на ногу.

— Поскольку жизнь Каролины подходит к концу, справедливо будет ей узнать всю правду.

— Дэвид… — хрипло шепчу я.

— Стоило сохранить ребёнку жизнь, Каролина, тогда от тебя было бы куда сложнее избавиться. — Всё тело содрогается. Меня тревожит то, как он говорит о нашем сыне, и я дрожу от напряжения. — И всё же, это не только твоя вина. Всё началось с моего отца и его паршивой компании. Не представляю, как ему удавалось столько времени держать на плаву это помойное ведро. Пять лет в деле, и бизнес вот-вот развалится.

— Что ты имеешь в виду? — Я вспоминаю едкое замечание Алека. В ночь, когда мы поцеловались — в тот единственный раз, когда мы целовались, — он упомянул, что Дэвид ведёт бизнес ко дну. А когда я впервые встретилась с другими членами семьи Морганов, Чэндлер намекнул, что у Дэвида нет деловой хватки. Я вспоминаю, как Дэвид приходил домой в плохом настроении, отказываясь обсуждать работу.

— Ещё до безвременной кончины моего отца, компания начала терять клиентов. А после его смерти никто не хочет инвестировать в «Морган Файненшл». Сколько бы задниц я ни целовал, число инвесторов сократилось почти до нуля. Ты и тут подвела меня, Каролина. Тратила деньги, чтобы быть в форме, ходила на крупные мероприятия и одевалась в лучших модных домах, что не сулило ничего хорошего моему бизнесу. — Хитро усмехнувшись, Дэвид бросает взгляд на латиноамериканца и Кокса, которые стоят по обе стороны от него чуть позади. Словно миньоны. Меня тошнит от осознания, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять то, что Дэвид организовал весь этот спектакль. Я знала, что он абьюзер и манипулятор, но боже, он хочет избавиться от меня. Необратимый конец брака. — Что ж, все известные тебе активы почти пусты.

— Мне не нужны твои деньги. Мне от тебя вообще ничего не нужно, — выпаливаю я.

— Что, правда? А как насчёт камня в четыре карата, который я надел на твой палец? А те тысячи, которые я тратил на твой гардероб, личного тренера и новый «Мерседес» каждый год?

— Ты сам этого требовал. Имидж превыше всего. Ты даже не разрешал мне самостоятельно открывать дверь машины! — кричу я. Паника смешивается с закипающей яростью. — Думаешь, мне это нужно? Думаешь, я хочу с тобой быть? Нет. Боже, ты мне противен, Дэвид. Я презираю человека, которым стала, выйдя за тебя. Отпусти меня. Ты больше никогда не увидишь меня и ни слова не услышишь обо мне. Я уеду из штата. Сменю имя. Исчезну из твоей жизни, из Майами. Отовсюду!

— Есть что-то возбуждающее в женщине, умоляющей сохранить ей жизнь, не находите? — спрашивает Дэвид своих соучастников.

Дыхание перехватывает. По спине и рукам бегут мурашки.

— Поздновато искать альтернативу, — безжалостно произносит Дэвид. — Боюсь, нам придётся избавиться от тебя. Не хочу оставлять нерешённых проблем.

— Так я для тебя — нерешённая проблема? Мы женаты пять лет. Когда умерла твоя семья, мы держались вместе. Ты говорил, что любишь меня. Я не верю, что наша связь была притворной. Да, дела идут не так хорошо. Мы переросли эти отношения. Почему бы не жить дальше, не оглядываясь на прошлое? — Я хочу, чтобы он продолжал говорить. Может, я смогу убедить его в безумии плана. Я не обращаю внимания на его жёсткий взгляд, а думаю о той крошечной частичке, которая должна была любить меня.

— О, Каролина. — Голос Дэвида пропитан жалостью. Он сокращает расстояние между нами и проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Я стараюсь не дрожать. — Так мило, что ты считаешь, будто для меня проблематично избавиться от тебя. Пора понять, что мне нет дела до тебя. И никогда не было. Мне нужна была миленькая слабохарактерная девочка, которая слушалась бы меня. Мне сыграло на руку твоё отчаянно желание быть хоть кем-нибудь любимой. Нищая голодранка из трейлерного парка, на жизнь которой наплевали родители. — Слова болью отдаются в сердце, и я морщусь. — Чтобы управлять финансовой империей Морганов, мне нужна была жена. Семейные ценности и прочая фигня. Имидж, да? — Его губы кривятся в сардоническом ликовании. Он садится обратно, обыденно закинув ногу на ногу.

— После того, как я занял своё законное место во главе «Морган Файненшл», я, к несчастью, понял, что ошибся. Как тебе известно, Каролина, такое случается редко, и, естественно, я злился. Ты всё делала неправильно. Со сколькими людьми мы бы ни познакомились, сколько бы званых ужинов ни посетили, тебе не удалось привлечь выгодных для бизнеса клиентов.

Оказывается, мой муж не только злой и жестокий, но ещё и оторван от реальности. Как я могла быть ответственна за закрытие сделок? Какой-то бред. Это Дэвид живёт и дышит «Морган Файненшл». Ответственность за компанию лежит не на моих плечах.

Я не надеюсь достучаться до него, но всё равно пытаюсь:

— Прошу, Дэвид, мы же давали клятвы.

Он цокает языком и качает головой.

— Да брось. Не будь такой наивной. Клятвы — пустой звук. Ты была средством для достижения цели. К сожалению, для нас обоих результат оказался не таким, каким я изначально планировал. Не беспокойся. У меня есть опыт устранения подобных помех.

— Какой опыт? — Я пытаюсь скрыть свой ужас.

Кокс и латиноамериканец по-прежнему в комнате, но я едва замечаю их. Близится землетрясение. Волоски на шее встают дыбом.

Дэвид радостно усмехается. Он злорадствует, говоря:

— Вообще-то, я думал, ты догадаешься. И всё же ты не так умна, как хотелось.

Оскорбление не задевает меня.

— Скажи, — с вызовом произношу я. — Чем ты так гордишься?

— Чтобы найти того, кто разбирался бы в авиации достаточно хорошо для осуществления плана, понадобилось больше времени, чем я рассчитывал. Но я познакомился вот с ним, с Виктором, инженером по профессии, который приехал во Флориду с Кубы, не связываясь с системой иммиграции.

К горлу подкатывает желчь. Я глотаю ком.

— Отец с матерью собирались передать компанию Чэндлеру. Они считали его лучшим лидером, чем я. Чёртовы ублюдки. Я показал им, каким лидером могу быть. Я хотел лишь получить то, что они обещали мне с самого детства. А они решили, что Чэндлер подойдёт лучше, чем я… их первенец! — Дэвид, охваченный яростью, вскакивает на ноги. Стул с глухим стуком падает на пол. Виктор и Кокс подходят ближе, настороженно наблюдая за ним. — Выбора не было, — напыщенно говорит он. — Если бы они не отступили, я не получил бы своё по праву. Ты знала, что я начал работать на «Морган Файненшл» в тринадцать лет? Я был посыльным отца. Чэндлеру же не было дела до бизнеса, пока он не поступил в колледж. Он не заслуживал права управлять компанией. Он должен был уступить мне! Я был старшим братом, а он не интересовался делами, пока не понял, что никто не возьмёт его на работу. — Дэвид замирает на полуслове, чтобы посмотреть на меня. — Ужин с тобой стал их последним шансом на спасение. Мы оба помним их отвратительное поведение, как эти стервятники напали на меня. Обращаясь так со своим первенцем, они не заслуживали жить. Понадобился всего один звонок, чтобы навсегда избавиться от них.

— Не может быть. — Слова вырываются сами собой. Невероятная лавина скорби грозит обрушиться вокруг меня. Я дрожу от неверия и ужаса.

Дэвид самодовольно наблюдает за мной.

— Конечно, может, Каролина. Сейчас ты должна полностью понимать, что я пойду на что угодно лишь бы получить желаемый результат.

— Хватит ходить вокруг да около. Скажи мне. Мне нужно знать, что мои догадки верны.

Дэвид стремительно подходит ко мне. Он кладёт руку на подлокотник и наклоняется так близко, что аромат одеколона от «Армани» обвивает меня, словно петля.

— Я заплатил за убийство семьи. И ни капли об этом не жалею.