Ведьмино счастье (СИ) - Риш Мартиша. Страница 58

— Не думаю. Знаю. И мне жаль тебя, парень. Хоть и не следует так говорить., - ответил Эрхан тихо, развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Растягиваясь в бесконечность, неторопливо и ленностно потекли минуты ожидания.

Стоило двери за оборотнем закрыться, я огляделся. За всё то время, что я был в рабстве, в пыточной я был лишь единожды. И то, тогда я не был подвергнут наказанию. Мы лишь выносили парнишку. Всю ночь потом я дежурил у его подстилки. Он так и не очнулся. А на рассвете ушёл от нас. Быть может, в этом ему повезло.

Всё же все предыдущие хозяева не отличались особо изощрёнными талантами. Били. Лишь попросту били, да пороли.

Такое обилие различных орудий может принадлежать лишь законченному садисту или же чёрной ведьме. Даже не могу представить, какое предназначение несут некоторые из них. Всматриваюсь. Пытливый ум невольно подкидывает способы и варианты. Обращаю внимание на то, что помещение и орудия тщательно вымыты. Нигде ни пылинки. Их использовали совсем недавно, и после этого пришлось так тщательно всё отмывать? Что же здесь происходило? Страшно. Не могу с собой справиться. По лбу и спине стекает мерзкий холодный пот. Не могу поверить Эрхану. Ведь ясно, что подняв руку на свободного, да ещё и на члена королевской семьи я выписал себе смертный приговор. Я сразу узнал в нём того благородного лорда, что был на аудиенции у Императора. Это из-за него мы попали в логово ведьмы. Оказывается, лишь для того, чтобы спасти своими шкурами его благородие. Тварь. Подлая тварь. Даром, что благородная. Не удержал себя, когда застал эту гадину над окровавленным Мирэлем.

Пытаюсь заставить себя смириться с горькой участью, не выходит.

Прошла, должно быть, вечность, и вот я услышал лёгкие, будто бы и вовсе невесомые шаги ведьмы. Так крадётся кошка к своей глупой добыче. Терять уже нечего. Но и вывести её окончательно из себя нельзя. Достанется тогда ещё и Мирэлю. Вряд ли она сорвётся на ком-то другом. Судя по образцово отмытой пыточной, другие рабы закончились. Остались только мы. Кроме как на нас чёрную ведовскую душеньку отводить не на ком. Как же страшно.

Вошла. Сверкает глазами. Смотрит прямо в душу. Не прячу взгляда, зачем теперь это лицемерие.

Предложила поговорить. А почему бы и нет. Устраивает ли нас наш быт? Да я никогда так не жил. Ещё бы выпускала куда. Что ты несёшь, ведьма? Если во что-то я ещё был готов поверить, то в то, что ты нам досуг оплатишь, уж уволь, не поверю. Думаешь, я что, совсем отупел от страха?

Спрашиваю, когда начнется пытка. Эта мерзавка заставляет меня просить о муках. Какая же пакость. Знаю, точно знаю, что если не попрошу, то она может уйти и забыть меня здесь неизвестно на сколько. Прикованным.

Прошу о пытке.

Подтянула цепи. Теперь даже не дёрнусь. Достала суровую плетку. После такой от меня точно ничего не останется. Похоже, ей мало. Разводит очаг. На меня нахлынула волна паники, практически животного ужаса. Еле сдерживаю себя, чтобы не начать просить о пощаде. Ей только это и нужно. Не дам ей возможность насладиться моим унижением. Скрылась за моей спиной. Что-то, будто бы, шепчет. Возвращается. Демонстративно накаляет стальные набалдашники плети. Дура! Зачем? Я и так не выживу. Ловлю на себе взгляд её сумрачных безупречно красивых глаз. Если бы не знать, кто ты есть, красотка, я был бы покорён одним твоим взглядом. Нахожу силы улыбнуться. Отвечает мне злобной ухмылкой красивых губ. Морок развеивается окончательно. Ты — худшее, что только может встретиться. Чёрная ведьма. Берёт плетку в руки. Несёт осторожно, бережно, словно великую ценность. Обходит меня. Слышу первый замах. Ударяет по полу. Шутит. Слышно, как шарики разбегаются по каменным плитам пола. Каждый на своём поводке — цепочке. Поднимает их. Следующий удар мой. Меня окатывает волной, как мне кажется, огня, в спину ударяют круглые шары. Не выдерживаю. Вою. Словно дикий зверь, попавший в смертельную ловушку. Боль! Боль не приходит. Она окатила меня водой? Снова шутит? Когда же возьмётся всерьез? Спрашивает, достаточно ли? Шутит? Против воли отвечаю — хватит. Ведьма уходит, на прощание бросив, что дальше мной займутся оборотни. Скормить меня им решила, что ли? Жду. Ничего не происходит. И вот слышу шаги. Идут крадущейся походкой. Дверь распахнулась. Вошли двое. Почти ещё дети, подростки. Дикие звери, по воле богов накинувшие на себя обличье людей. Решили потренировать молодняк на жертве, что не сможет ответить? Чувствую магию ошейника. Даже если ослабят цепи, ничего не смогу им противопоставить. Да и они могут обернуться зверятами. Один тянет руки к колесу. Хочет подтянуть цепи? Жестокий мальчишка. Подёргал колесо, словно примериваясь. Ошибочно расслабил цепь полностью. Второй замер прямо передо мной. Готовится напасть или подхватить? Снимают наручи. Зачем? Потащат пробовать что-то из орудий? Лучше даже не думать об этом. Громом звучит вопрос.

— Травмы есть? Сам одеться можешь?

Мотаю башкой.

Протягивают штаны. На удивление плохо стою. Чуть шатает. Помогают одеться. Берут под руки с двух сторон. Волокут в противоположную выходу часть подземелий. А я-то, дурак, успел чуть выдохнуть. Знал же, что приспешникам ведьмы доверять нельзя. Замирают на входе в ужасающего вида крошечную камеру. Скорее уж клетку. Стоят, будто раздумывая. Здесь мне теперь предстоит жить в перерывах между пытками? Вталкивайте уж, что тут стоять. Раз не собираетесь мучить. Или размышляете, не стоит ли завершить начатое ведьмой? Словно услышав мои мысли, разворачивают и волокут обратно в пыточную. Я покрывают мерзкой испариной. Боюсь. Панически боюсь. И главное — кого? Мальчишек. Всего-навсего мальчишек. Пусть и оборотней. Тащат к выходу. Не верю. Выводят из подземелья. Как же тут легко дышится. Ведут к лестнице. Неужели это всё? Навстречу попадается Эрхан. Молча вглядывается в меня. Приводят к покоям ведьмы. Всё ещё не верю. Нельзя никому верить. Заводят внутрь. У входа стоит Мирэль. Мальчишки убирают руки с моих предплечий.

— Наказание окончено.

Уходят, плотно закрыв за собой дверь.

Я безвольной куклой сползаю на пол от облегчения. Закрываю лицо руками. Неужели это — всё?!

Вокруг суетится эльф. Ощупывает меня, пытается поднять. Не могу даже пошевелиться. Трясёт. Только сейчас до меня дошёл в полной мере ужас того положения, в которое мы попали. Как я вообще мог сметь ей так откровенно дерзить?! Идиот!!! Словно сквозь пелену доносится нервный, со слезами, голос Мирель..

— Что они с тобой сделали? Почему ты не встаёшь? Ноги? Они искалечены?

Кое-как разлепляю губы. С удивлением отмечаю, что зубы все так же сжаты.

С огромным трудом справляюсь с собой. Ещё только эльфийской истерики тут не хватало.

— Цел. Она меня и пальцем не тронула. Только умыла холодной водичкой. И эти тоже… Не тронули.

— Почему тогда ты не встаёшь? Вдруг ведьма сейчас вернётся?

— Я, кажется, знаю, куда делись предыдущие рабы. Нам тут не выжить. Сейчас я встану.

Нахожу силы дойти до душа. Как же тошно. От своего бессилия, от безмерной власти ведьмы, что захватила собой не только тело, но, кажется, пронзила несмываемым ужасом саму душу. Если сегодня эта прекраснейшая из всех женщин, истинное чудовище, в человеческом обличье сдержала себя от издевательств, то что ждёт нас завтра? Выхожу к эльфу.

— Продавать она нас не будет, можно не мечтать. И даже расщедрилась дать право нам избирать себе судьбу на выбор. Или мы ведём себя как подобает и живём в хороших условиях, или доживаем внизу в камерах. При первом варианте, якобы нам ничего грозить не будет. Ни пыток, ни голода, вообще ничего. И она даже готова оплачивать наши развлечения. Видимо, пока мы ей не наскучим. Или пока ей не подарят новых рабов. Пыточная чисто убрана. Я думаю, что все те дни, что мы здесь живём, она отводила там свою черную душу над нашими предшественниками. Сейчас в подземелье пусто. Сам понимаешь, почему. Эрхан сказал ещё, что она одна извела отряд из сорока воинов. Мы обязаны её остановить во имя спасения себя и других.