Клетка (СИ) - Рейвен Елена. Страница 8

— Для начала виски, — улыбаюсь и тянусь за бокалом, стараюсь не обращать внимания, что в этот момент рука мужчины скользит по моей спине до талии и ниже, поглаживая ягодицу. Виски в моих руках и пара кусочков льда сексуально позвякивает в нем, омываемые золотистой жидкостью. Но чем больше пью, тем смелее делаются движения и поглаживания мужчины. В какой-то момент осознаю, что меня поднимают и ведут куда-то. И это “куда-то” оказывается вип-комнатой. К этому всё и шло, я могу отказаться, но тогда лишусь денег, а вдруг он нормальный? Позволяю стащить с себя платье и провести руками от груди вниз, нырнуть в трусики и прикоснуться пальцами к самому интимному месту.

— Ты слишком напряжена, дорогая, — он снова протягивает мне таблеточку, и в этот раз не на глазах у всего клуба я не отказываюсь, запивая водой таблеточку экса. Эффект наступает довольно медленно, но спустя двадцать минут я уже теряю понимание, где и я и с кем, мне хочется прикосновений везде и всюду, и лишь только на краю сознания молю бога, чтобы этот Михаил оказался не таким, как Андрей.

Глава 6

Вот уже четвертый день я вынужден торчать на границе. Вокруг почти ни единой души, только вдалеке через реку — огни ближайшего городка Китайской народной республики. Груз задерживается на их стороне, поэтому приходится, как жабе в камышах, лазить по грязи, чтобы не попасться на глаза пограничникам. Но, несмотря на промозглый холод и сырость, мыслями я далеко отсюда. Стоит лишь закрыть глаза, проваливаясь в непродолжительный сон, как тут же в грезах появляется рыжая птичка. Стараюсь воскресить в памяти весь её танец, каждое плавное движение стройного тела. Блеск розовых губ, когда она делает глоток виски, и горячую влагу между ног, где Ева позволила себя касаться. В своих мечтах я дотрагиваюсь до неё не только руками. Представляю, как ставлю её на четвереньки и со всей силы вдалбливаюсь в жаркое лоно, пока нас обоих не охватывает судорожная кульминация. Такие сны совершенно не способствуют хорошему расположению духа, поэтому последние два дня Жека держится от меня на расстоянии.

На утро пятого дня через мост, наконец, переезжает фургон с бамбуком: именно его мы и ждали. Машина пересекает мост через Амур, въезжая на территорию Российской Федерации, в населенный пункт Каникурган. Препятствий особых не встречает, ведь до этого из Москвы был звонок и просьба не тормозить поставку китайского бамбука для декорирования элитной мебели.

Обмен происходит быстро и без каких-либо заминок, и вот я уже сижу за рулем грузовика, успев сменить номера на нем, и направляюсь на трассу. К ночи я уже должен быть в аэропорту Благовещенска, но перед этим придется проехать несколько постов полиции, не привлекая к себе излишнего внимания. Поэтому изо всех сил стараясь не нарушать ПДД, я качусь по трассе, на север, а после и в город через Зейский мост. Жека развалился и, совсем не имея совести, храпит на всю кабину, заглушая даже работающее радио. Я не пихаю его, парень сидел со мной всё это время, почти не смыкая глаз. Я-то успею отоспаться в самолете, а Женьке надо будет ещё на работу тащиться завтра. В городе встреваю в пробку, потому что поехал по самой загруженной улице, но искать объезды нет ни желания, ни времени. В итоге, когда я заезжаю на территорию аэропорта Игнатьево, охранник, не признав меня, раскрывает свой рот и начинает возмущаться, что нас ждут уже битых три часа и вылет нельзя постоянно откладывать.

— Когда приехали, тогда приехали, что-то не нравится — звони Косарю, — с этими словами поднимаю стекло и проезжаю на разгрузку к самолету.

АН-74 уже ждет на полосе, поэтому подъезжаю к боковой двери и бужу Жеку, чтобы помогал цеплять груз. От борзого охранника также подъезжает помощь в виде трех амбалов. В итоге впятером и ещё с парой членов экипажа загружаем бамбук в хвост самолета, а после я прощаюсь с Евгеном и поднимаюсь по ступеням в салон, уже предвкушая крепкий сон до самой Москвы. А вечером можно сходить наконец-то в Лофт. Птичка не выходит у меня из головы до тех пор, пока я не проваливаюсь в черноту сна, едва голова касается подголовника кресла и мерное гудение двигателей не помогает скорейшему уходу в царство Морфея.

Но груженый самолет не может преодолеть такое огромное расстояние, поэтому совершает посадку на дозаправку в Новосибирске, где мне совершенно не хочется выходить из салона. Температура тут даже не такая, как на границе, поэтому я уже достаю из рюкзака свитер и куртку, натягивая на себя их. И как раз вовремя, потому что дверь самолета открывается и входят трое в форме таможенных войск.

— Доброй ночи, капитан Скворцов, а это — лейтенант Бочаров и лейтенант Провидов, мы проведем осмотр самолета. Что везете?

— Да вот, бамбук из Китая, доставка в столицу для декорирования мебели.

Я готов к этим вопросам, поэтому достаю из папки и передаю им вполне официальные документы на бамбук из Китая, спасибо лысому чуваку из правительства. Косарь знает, с кем иметь дело, и поэтому даже мизинец не дрогнет у меня, пока эти трое будут лазить по самолету. Собаки с ними нет, что одновременно удивляет и радует меня, давая четкое ощущение, что как только самолет заправится, мы благополучно покинем этот суровый сибирский город. Но не тут-то было. Едва лишь я выдыхаю расслабленно, в дверях появляется морда овчарки, которая тянет за собой ещё одного мужика, и псина ломится именно туда, где сложен бамбук с кокаином. Я уже понимаю, что другого выхода у меня нет, и стараюсь незаметно дотянуться до пистолета. Это гадко и не правильно с точки зрения морали, но в моей работе нет места для принципов и совести. Пока они уже вчетвером и с собакой изучают груз и достают одну из сотен бамбуковых трубок, я надеваю глушитель на дуло своей беретты. Рядом в дверях появляется один из экипажа, тоже готовый стрелять, но меня волнует другое: есть ли там подмога. Показываю кивком на улицу, и парень качает головой. Только это мне и нужно, подняв пистолет, направляю на капитана.

“Пуф. Пуф. Пуф. Пуф” — четверо парней, как мешки с мукой, оседают на пол самолета, но собака остается живой и, скаля зубы, кидается на меня. Я успеваю выстрелить, но только раню животное, которое всеми зубами вцепляется мне в руку. Целюсь уже левой, выстрел — и короткий визг псины, и её челюсти разжимаются. Скидываю животное с трапа, прямо на улице в снег, а затем достаю телефон и набираю Косаря.

— У нас проблема! — после чего коротко и емко рассказываю всё, как было. Он также, как и я, не доверяет лысому. В том, что эта проверка санкционирована им, ни у одного из нас не остается сомнений, после того, как обшарив трупы таможенников, я нахожу у одного из них телефон с смс-кой и приказом забрать у нас груз. И этот телефон совпадает с тем, что дал мне Косарь тогда в клубе. Холеного политика.

Пилот появляется в тот момент, когда мы выкидываем второго таможенника из салона. Рука адски болит, но задерживаться здесь даже на минуту я не хочу, поэтому вместо того, чтобы с удовольствием расположиться в кресле, ору на пилота:

— Если ты, падла, не взлетишь через минуту, я пристрелю тебя и сам сяду за штурвал! — вижу, что у пилота трясутся руки, особенно когда на него направлена “беретта”, но мне ни капли не жаль этого несчастного. Если мы не взлетим, то рискуем долго валить лес в тайге. И, видимо, пушка действует как надо, потому что хоть и дрожащими руками, но пилот поднимает “АН” в небо. Только когда за окном исчезает город и появляются облака, я позволяю себе расслабиться. Но мысли и думы мешают отрубиться, прокручиваю в голове каждый эпизод с момента знакомства, как он хотел помочь с доставкой, и в какой-то мере помог, чтобы потом сдать.

— Вот паскуда! — вырывается у меня, но так как на это заявление никто больше не отвечает, продолжаю прикладываться к бутылке. Алкоголь даже не помогает снять напряжение, не то что уснуть. В крови столько адреналина, что он просто перебивает алкогольные пары. Но при подлете к Москве в моей голове уже созревает план действий, и едва только самолет заходит на предпосадочный круг, набираю смс Косарю. Надеюсь, этот идиот не устроил войны девяностых с перестрелками на дорогах. Для того, чтобы поквитаться с политиком, нужно будет всё тщательно спланировать.