Лагерь волшебниц №208 (СИ) - Хорнин Сентай. Страница 12

Руки тут же отпустились и я рухнул вместе с Гервиной на мягкий пол. Моё тело тряслось в посторгазменной блажи, что длилась, наверное, с минуту. Такого я ещё не испытывал никогда. Огромная девушка улыбалась мне и гладила мои волосы. Это, оказывается, довольно приятно. Я был в её объятьях словно очень большая кукла, но мне нравилась это. Может мне просто было сложно соображать, может что, но эта первая девушка, с которой у меня что-то случилось. Сексом, правда, это назвать сложно.

— Ну всё, одевайся. Ты можешь делать только одно упражнение в неделю, так как энергии на это требуется очень много. Только на четвёртой неделе мы проведём сразу всё. К тому же, тебе пора на обед — сколько я тогда здесь висел? — На следующей неделе будет на тело. Ой, ты ведь согласна продолжать? — спросила она с надеждой в голосе.

Я тогда на это сказал одно слово. Да.

Глава 4. Провиденция

Хоть лежать так было приятно, но при упоминании обеда мой живот призывно заурчал. Так что я спокойно встал и начал одеваться. Ах, если бы. На попытку двинуть руками, они лишь легонько подёргивались, отдаваясь болью.

— Чёрт, прости, всё-таки я тебя перегрузила. Сейчас помогу. — Заметила Гервина мои сложности. — Обязательно приди после обеда на стадион побегать. Быстрее восстановишься.

Тренер помогла мне подняться. И я быстро понял, что с такими руками я не оденусь. Правда она это поняла намного раньше меня. Теперь я точно ощущал себя куклой переростком. Девушка взяла мою скудную одежду и начала меня одевать, периодически задерживаясь на тех или иных местах.

Начала она с трусиков, чья ткань мягко заскользила по моей коже наверх. До этого я и не ощущал, насколько они приятно облегают… И нет, мне не нравится! Ну разве что немного… Это всё тело виновато, оно сейчас слишком чувствительное!

Я замечал, насколько Гервине нравилось пользоваться моей беспомощностью. Да она специально перегрузила! Прижаться там, полапать здесь, ей что, всё ещё не хватило? Но я не то чтобы был против. Я проклинал свои руки. Ну сдвиньтесь, родные, мне хочется впервые в жизни помацать сиськи! Гервина везде успела ими поелозить, оставляя приятные сердцу прикосновения, кроме самого главного! Я был полностью уверен, девушка бы не возразила. Жизнь — боль.

Она поднимала мои руки за меня, чтобы нормально надеть на меня лифчик с топом. Я мог бы первый выкинуть в тумбочку, да забыл, всё равно не нужен. А когда я был полностью одет, то вновь почти перестал ощущать одежду. Видимо, таков эффект полного комплекта. И это было не то, что я хотел потерять только потому, что один предмет кажется лишним. Придётся смириться.

Гервина, думаю достаточно наигралась со мной, потому что просто лучилась довольством. Не мог не разделять это чувство, но часть с одеванием была лишней. Она вновь что-то нажала и платформа опустилась за нами. Пахнуло свежим воздухом, однако он казался каким-то, ну не знаю, пресным?

— Что, понравилось дышать магией? — Что-то поняла она по моему лицу — Вокруг аномалий ещё плотнее. Многие волшебницы имеют зависимость от такого воздуха. Так что выполнят любой приказ, лишь бы поближе к аномалии. Не советую привыкать к этому, можно плохо кончить. Это одна из причин, почему тебе можно заниматься там только раз в неделю.

Я поблагодарил её за урок и пошёл в сторону столовой. На стадионе оставалось немного девушек, которые, тяжело дыша, пытались преодолеть заданную тренером планку. Посмотрим после обеда, смогу ли я к ней приблизиться. Занятия с ней с определённой точки зрения приятны, но меня немного коробит от того, что если так продолжать, то однажды я стану её копией. Будет сложно, возможно я пару раз сорвусь, но если это не поможет, то ходить к Гервине нельзя!

Пока я шёл к столовой, то понял что-то очень важное. Чтобы осознать это, мне понадобились очень долгие раздумья. А как я есть-то буду? Уже почти дойдя до ворот и попробовав сдвинуть руки, я ничего не добился, кроме прострелившей сознание боли. А живот требовал даже столовской бурды. Без обеда мне кажется, что не протяну.

Пришлось активно высматривать Сибиллину. Мы с ней даже не друзья, так, знакомые. Но с остальными-то ещё хуже. Я принял решение обязательно познакомиться с ещё какой-нибудь девушкой, чтобы поменьше виснуть на Сибиллине. Но, к сожалению, это дело будущего. А, вот она, с унынием водит ложкой в тарелке. Мне было бы ещё неудобней о чём-то её просить, болтай она с кем-нибудь, но с этим повезло.

— Сибиллина, привет! — начал с приветствия. Не могу же я с ходу просить меня накормить?

— О, привет, Евгения! — Я точно не называл ей своего имени, откуда? — Не видела тебя на стадионе сегодня, ты что, пропускаешь? — шутливо-обвиняюще ткнула она в мою сторону пальцем — Я расскажу всё тренеру Гервине и тебя никак не накажут!

— Так я с ней была. Она сказала, что так как я еле сделала десять кругов, то лично со мной позанимается — Сказал я полуправду. Почему-то не хотелось признаваться в сопротивляемости к магии. — И после этого я вообще не могу пошевелить руками. — подвёл к самому главному.

— О, так это о тебе шептались вчера перед отбоем? Не думала, что ты такая слабая. — эта фраза ощутилась мной как мощнейший удар под дых — Но это хорошо, что тренер тебя заметила! Если уж она не сможет тебе помочь, то никто. Стой, а как ты тогда есть будешь? — не поняла она, к чему я клоню. А ведь была надежда что она сама предложит. Придётся снова наступить гордости на горло.

— Ну, я, собственно, поэтому и подошла к тебе… — это максимум что я смог выдать. Ну пожалуйста, пойми всё сама!

— А! а-а, о-о-о. — ответила она набором звуков пока медленно осознавала суть — То есть ты хочешь, чтобы я тебя покормила?

— П-пожалуйста… — выдал я самым умоляющим тоном.

— Ну ладно, как я могу тебе отказать, когда ты так просишь. — Спасибо, господи, не пришлось уговаривать — Ты ведь такая милая в своей беспомощности! — Даже не смотря на то, что милым и беспомощным я быть не стремился. Эти слова ранили хуже тысячи ножей.

Она вскоре вернулась с новой тарелкой, сказав немного подождать. Меня немного трясло от будущего унижения. Что я блин, маленький ребёнок, чтобы меня кормить? Но раз уже попросил, то поздно передумывать. Озорная улыбка девушки жирно намекала, что за мой счёт сейчас повеселятся. Она зачерпнула ложкой еду и аккуратно несла к моему рту, придерживая рукой снизу на случай, если она свалится. И откровенно переигрывала заботу.

— Скажи «А» — произнесла она просящим голосом. Мне оставалось только подыграть и ложка мигом оказалась у меня во рту.

— Хорошая девочка! — меня чуть не перекривило. — ещё двадцать ложечек!

Она наврала. Их было много больше. Она максимально растягивала себе удовольствие, иногда беря и по пол-ложки. Когда я обратил на это внимание, то в моём рту оказалась ложка со словами «Хорошие девочки едят молча!». Иногда она прибавляла совершенно ненужные комментарии, которые только усугубляли ситуацию. От них просто хотелось выть. Ложечка за Сиби, ложечка, чтобы грудь росла, ложечка, чтобы кожа сияла. Соседки по столу откровенно посмеивались и подзывали подружек посмотреть на бесплатный цирк, что только сделало всё ещё хуже. Хотелось спрятаться в какое-нибудь тёмное место и никогда больше не отсвечивать.

Но, как и всё на свете, эта пытка закончилась. Умом-то понимаю что она вообще могла мне отказать. Но моей душе после такого обращения было гадко. Но я, взяв яйца в кулак, всё равно поблагодарил её, когда тарелка опустела. Не думаю, что ещё к ней подойду с какой-нибудь проблемой.

Я решил выплеснуть все свои чувства на стадионе. Голова прочистится и будет не так хреново это вспоминать. Может даже, потом буду относиться к этому с юмором. Но не сейчас.

На стадионе снова постоял в строю, получил неизменные сорок кругов и побежал. Руки всё ещё были нерабочими, так что первое время приходилось бежать без их помощи. Однако, круге на пятом я начал чувствовать, будто в них вновь вернулась кровь. Сгибались они с определёнными трудностями и не до конца, но это было уже что-то! Ноги сами несли меня по дорожке, на которой я даже кого-то сумел обогнать! Немыслимое вчера достижение. Но доводить себя до предела не стал. На пятнадцатом круге грудь вся горела. Я уже понял, что это самый верный признак недостатка маны.