15 лет и 5 минут нового года (СИ) - Горышина Ольга. Страница 26

— Я недавно был на их концерте. Это израильская группа, но играют они бразильский джаз.

Я кивнула, затем согласилась, что звучит красиво и необычно. Боялась упасть в его глазах, если признаюсь, что слушаю исключительно попсу, которую крутят по радио. Отмазалась, мол, музыку на работе врубаю не я, и вообще у нас не положено, чтобы она звучала во время рабочего дня, а дома бабушка… Вот обзаведусь плеером, буду хоть по дороге на работу слушать хорошую музыку…

Я разве просила у него что-то? Клянчила? Он сам остановился у метро. Вернулся злой, но с наушниками и упаковкой батареек.

— Нет у них ничего нормального. Бери мою Соньку. Старая, но пашет исправно.

И выдернув прикуриватель, вручил мне. Только диск забрал. Что это было… Как группа называлась? Какая-то птичка… Экзотическая… Ах, да… Тукан. Тукан Трио.

В итоге у меня оказалось аж два плеера. Но новый я только для вида раскрыла, чтобы бабушка не обиделась. Сказала, мол, боюсь, что в транспорте вытащат. Просто старая Сонька грела мне не только карман, но и душу. Особенно когда наступили холода. Бабушка говорила, что не помнит, чтобы в декабре столбик термометра так долго держался на отметке в минус двадцать. И у меня слишком долго держалась температура сердца под сорок градусов! Плюс! Возможно, поэтому той зимой я ни разу не заболела.

Ну, если только Игорем. Он плохо предохранялся, вот я что-то от него и подцепила. Что-то, от чего безрезультатно пытаюсь избавиться целых пятнадцать лет. Наверное, это называется безответной любовью. А я ведь верила, верила поначалу, что она ответная. Два месяца верила! Даже проболталась матери, потому что невозможно было удержать в груди то, от чего ее расперло до лишнего размера! После Максимки это был реальный апгрейд в отношениях! Во всех отношениях.

Ну и как было не поверить в любовь? Любая б поверила! Игорь же приехал ровно в мой день рождения. Вечером. Среди рабочей недели и… В жуткий холод. В свой день рождения я впервые увидела Знаменева в костюме. На морозе! Такого красивого и взрослого, что… Подумалось, девичьи мечты о принце могут сбыться, если мечтать о конкретном принце слишком долго и достаточно упрямо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ну, мне же было двадцать годков от роду. Плюс ещё несколько часов, которые мы провели вместе. К тому же, чтобы стать красивой без волос, я была в капроне и без шапки. Вот все себе и отморозила: оба причинных места, которыми пыталась думать о Знаменеве.

В первое время мы виделись чаще, чем когда-либо после. Ну чего может быть проще — он мною еще не насытился, я была ему еще в диковинку. Ему нравилось одергивать меня в речи, запикивать нехорошие слова, пусть я и не произносила их слишком уж часто, только когда какой-нибудь козел подрезал нас. Да, из-за морозов Игорь тратил на меня лишних два часа, потому что не отпускал домой на транспорте, который был набит битком, да и вообще ходил с перебоями.

Мама с самого начала не доверяла Игорю и не верила в его искренний интерес к моей скромной персоне, но я упрямо выгораживала его, как любая влюбленная дурочка. Мой личный апокалипсис начался, когда закончился зимний городской. Новогодние морозы тогда решили переплюнуть крещенские. Но я им радовалась, желая как можно дольше не просыпаться от новогодней сказки. Все у нас красиво, все у нас букетно-конфетно. До март далеко. Это потом снег сойдет и обнажит то, что собачники не думали зимой убирать… Тогда ещё не убирали даже летом, вообще не задумывались о чистоте на выгуле питомцев. Жизнь была ещё большим собачьим дерьмом, чем оно само.

Город, как обычно, впал в зимнюю спячку, и ему, как и мне, снились прекрасные сны о весне… Я же не знала, что вместе со снегом уйдет и любовь Игоря. И мой сон. Розовый! На работе меня теперь встречали не по волосам, а по костюму, из которого я не вылезала. Подарок от Игоря меня грел! Не шерстяной — акриловые нитки не колются, как и щетина, вовремя сбритая.

Костюм призван был вызвать в окружающих восхищение и зависть. Франция! Париж! Так и было написано на этикетке. Серый, но не по-питерски. С зелёными и красными полосками — Игорь сказал, что это какая-то минималистская картина. Ну и типа в коллекциях Ив Сен-Лорана в свое время было похожее платье из квадратов.

У меня до этого подарка не было ничего похожего ни в гардеробе, ни в постели. Не знаю, виноват в этом Сен-Лоран или Знаменев… Я снова промолчала во избежание позора. Я только стрижку от Видала Сассуна знала. Собрать все волосы в пучок и чикнуть за раз… Вот Игорь в итоге собрал все мои чувства в кулак и отрезал по живому…

Ну что — здравствуй новая бессонная ночь? Если я начну все это вспоминать. Нет, первый снег… Я успела его увидеть, подойдя к ночному окну. Утром все растает… Будет грязь. Снова мыть лапы и пол в прихожей. Снова отмечать на календаре крестиком еще один день до дня Икс, операции Греты.

Бессонница — осенняя напасть. Зимой я сплю, как убитая. До будильника. Та, моя счастливая, зима не стала исключением. Только причиной здорового и крепкого сна был не мороз и не белый снег, а владелец нового белого бумера.

В будний день из нашего дома я выходила на улицу одной из первых. Чтобы бежать до метро. Общественный транспорт отказывался выезжать из парков, вмерз в лед до весны, троллейбус в лучшем случае проезжал раз в час… И уж точно не в пик. Оставались ноги и маршрутки. Последние гады — как смешны сейчас эти цены — подняли оплату до десятки с замерзшего носа. Подсчитываешь к вечеру убытки и еще больше ждешь весны. Знать бы заранее, что март заберет у меня мою любовь, я бы все заработанное отдала, чтобы та весна никогда не наступила!

Как зима в нашем городе наступает для властей всегда неожиданно, так и для меня неожиданно пришло прозрение, что у Игоря не работы стало больше, а девушек… На одну и не на меня, а на следующую, которую тоже следовало привадить для начала частыми встречами.

Тут поверишь в знаки. Под Новый год все ужасно мерзли. Топили плохо. Даже мы с бабушкой раскошелились на обогреватель. Зря власти не перенесли Новый Год на более теплое время. Ровнехонько под бой курантов вырубились городские подстанции: так и встречали Новый год по-старинке, при свечах… Гадать позвонит, не позвонит было сподручно. Не позвонил. Хотя к тому времени уже было куда!

Электроапокалипсису радовались исключительно телефонные службы. Городские были рады, что горожане не звонят и не поздравляют друг друга с Новым годом, потому что обзавелись импортными аппаратами с питанием от сети. А операторы мобильной связи ликовали, предвкушая, какой куш сорвут, если их сети переживут новогоднюю ночь.

Сети выдержали, я — нет. Позвонила Игорю сама, но Знаменев не ответил. И не перезвонил потом. Поздравить. Позвонил только через неделю пригласить в гости. Из запоя вышел? Или из чужих объятий вылез? Тогда я поверила, что частный бизнес работает без праздников и выходных. Тогда я еще порхала, еще могла позволить себе обманываться на счет серьезных отношений с Игорем. Какая могла быть серьезность, если его родители обо мне ничего не знали…

Люди к той зиме приспосабливались по-старинке, и это в двадцать первом веке: достали из бабушкиных сундуков фуфайки и колючие носки из собачей шерсти. Собаки под одеяла забрались, холодно — под батареей не полежишь, холодные… Крохотная Грета спала со мной, но обнимая ее, я думала об Игоре. На улицу щенка не выносила. Видела, как взрослые собаки лапки поджимают. Почти все в самодельных комбинезонах гуляют. Бабушка по своей инициативе связала Грете безрукавку для дома.

Кошки из подворотен не вылезали: вылезешь, больше не пустят — на замках все теперь. Ведь и людей не пускают — меня выручал подаренный Игорем мобильник. Обледенелые кнопочки не нажимались, а запасные ключи мы так и не сделали, когда мама забрала себе мою связку: ты, типа, крутая, позвонишь, бабушка спустится и откроет…

Какое счастье, что я не открыла Игорю сердце. Возможно, ему бы сделалось стыдно, и он просто ушел, а так у меня осталась возможность хоть иногда видеться с ним. И это иногда было то чаще, то реже — и я не знала, почему он то пропадает на месяц, то возникает на горизонте каждую неделю. Разговоры про чувства он избегал — он был из тех, кто читал в детстве неправильные книжки и спокойно разделял душу и постель.