Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения. Страница 40

Видимо, ему пришлось немного изменить свои последние слова, где чувствовался слишком явный пробел с намеренно недосказанным истинным значением. В детстве он мог читать эту книгу, как и любой другой ребенок младшего школьного возраста, только сам себе, а вот "чуть позже"… Скорей всего, он ее читал уже кому-то другому. Другому ребенку. Сыну? Дочке? Внукам?

Так. Надо срочно остановиться.

— Тогда вы должны помнить про главу, где Знайка жил в доме лунных богатеев, от которых разбежалась вся прислуга. Там им приходилось переходить из комнаты в комнату каждый раз, когда предыдущая становилась из-за накопившейся грязи непригодной для жизни.

— Действительно, было такое дело, — мужчина негромко посмеялся над моим приблизительным пересказом детской сказки, как и над попыткой довести до его сознания, что же я на самом деле имела в виду. — Нисколько не удивлюсь, если эту книгу скоро изымут из продаж или отредактируют до неузнаваемости.

— А что тогда сделают со старыми экземплярами? Будут искать оригиналы и делать все невозможное, чтобы на руках у простых людей и в публичных библиотеках не сохранилось ни одного советского издания? А что сделают с теми, кто уже успел ее прочесть?

— Видимо, начнут их отслеживать и обвинять в экстремизме. Поэтому будь осторожна. Не оставляй нигде в соцсетях следы о том, что ты когда-то читала эту книгу и, не дай бог, не приводи из нее неприемлемых цитат.

Надо отдать должное, подключился он к моей "игре" практически с первой фразы, хотя намекала я ему немного о другом. Тем не менее, шутка удалась и даже сумела слегка разрядить обстановку. Да и в который уже раз у меня получилось вызвать на его лице искреннюю улыбку и легкий интерес в смеющихся глазах. Правда, когда он начинал меня вот так вот рассматривать, с ничем не прикрытой во взгляде задумчивостью или даже созерцательным любованием, мне почему-то сразу становилось немного не по себе. В памяти тут же всплывали его слова двухдневной давности: "Свое решение я принял еще вчера, и оно уже не изменится, чтобы ты сейчас не сделала и не предприняла потом", которые я не раз до этого прокручивала в голове, пытаясь понять, насколько серьезен он тогда был и что имел в виду.

Что это было за конкретное решение? Просто сделать из меня свою содержанку? Но зачем? Как-то слабо верилось, что у такого видного и знающего себе цену мужчины были какие-то проблемы со слабым полом? Он не мог найти себе любовницу в своем социальном кругу из-за каких-то загадочных сложностей, или же ему банально не хватало на нее времени? Ведь любая встречающаяся с женатым мужчиной по собственным предпочтениям женщина требовала к себе и должного внимания, и даже каких-то определенных чувств. А в моем случае — никаких тебе ни обязательств, ни прочих семейных проблем. Вроде бы все логично, но… все равно чего-то не хватает.

— Кстати, о неприемлемом. Мне нужно что-то знать из того, о чем мне можно говорить, а каких тем желательно избегать? И вообще… хотелось бы услышать о своем положении в этом месте что-то более конкретное. Могу ли я от чего-то отказываться, если какие-то вещи окажутся для меня совершенно недопустимыми или… если я не захочу, скажем, есть из-за полного отсутствия аппетита?

— Так ты не хочешь сейчас есть? — не такого я ждала от него ответа, но, по крайней мере, спасибо ему за попытку свести мои слова в шутку и тем самым снизить накал моих эмоций на несколько градусов.

— Я это сказала… в качестве примера? Пусть и не совсем удачного…

— Но выпить-то ты, надеюсь, не откажешься? Тебе это определенно сейчас не помешает. Белое? Красное? Даже вот нашел у себя в баре пару ликеров. Правда, все равно не знаю, какие ты любишь.

Глеб не стал дожидаться моего согласия или точного ответа на поставленный им вопрос, подхватывая с центра столика одну из раскупоренных винных бутылок и пустой бокал.

— Это совсем не то, что я ожидала услышать… но, хорошо. Я выпью. И, судя по количеству бутылок, вы собираетесь меня сегодня споить основательно. Как и перекормить.

Очередная очаровывающая улыбка в ответ, и я все больше начинаю склоняться к выводу, что мне не обязательно напиваться. Достаточно ослабить мое взвинченное состояние нужной реакцией мужчины на мои слова. С таким безупречным поведением и отточенными манерами сводить с ума противоположный пол для него вообще не проблема.

— Это всего лишь малая толика из блюд, закусок и выпивки, которые мне хотелось бы, чтобы ты хотя бы попробовала. Есть и все выпивать не обязательно. Что-то вроде полученной возможности выбирать из того, что ты раньше не могла себе позволить, зато я могу тебя теперь хоть немного всем этим побаловать.

Все то время, за которое он мне, как ни в чем ни бывало, это выговаривал, я просидела малость залипшей взглядом на его неспешных телодвижениях и жестах (почти с открытым ртом), пока он, как истинный ценитель и дегустатор вин наливал на внутреннюю стенку бокала янтарную жидкость полусладкого белого. Можно сказать, у меня появилась исключительная возможность хоть немного рассмотреть его руки и определиться со своей на них реакцией.

Не даром говорят, что мужчины стареют намного позже женщин. Но когда у кого-то есть все необходимые средства и безграничные ресурсы из не одних только денег, следить за собой и своим здоровьем — это уже вроде и как бы не само лишь собой разумеющееся правило из жизни, а, в буквальном смысле, неотъемлемая прерогатива твоего высокого статуса. Нельзя владеть таким шикарным номером, одеваться в стильный костюм идеально кем-то до этого отутюженный и наливать в хрустальный бокал коллекционное вино двадцатилетней выдержки, при этом демонстрируя грубые в мозолях и царапинах руки с грязными, неровно обкоцанными ногтями. Хотя, надо признать, при виде отполированных ногтей и красивых длинных (я бы даже сказала, зачаровывающе искусных) пальцев Глеба, мне невольно захотелось спрятать собственные ладошки под стол, а перед этим сжать их в кулачки и уже, подальше от чужих глаз, "закопать" их в складках платья между стиснутыми бедрами. А ведь я не так давно посещала любимый Ксюхин салон красоты.

Хотя теперь могу сказать точно. Руки этого мужчины мне определенно нравились. И это, в каком-то смысле, было очень даже хорошо. Потому что, чем дальше и дольше я находилась рядом с ним наедине, тем легче и спокойнее мне становилось на "душе". Все-таки быстрее и правильнее привыкать к человеку без ненужных свидетелей. И ему проще себя показать, и по ходу отодвинуть своими словами и действиями невидимых конкурентов. А когда он заранее готовился к поставленной перед ним задаче — очаровать, завоевать и просто вывести из "боевого" строя выбранный им для этого объект, тут, как говорится, любые комментарии излишни.

— К тому же, я и сам хочу, чтобы к завершению ужина ты могла не только связано говорить и естественно двигаться, но и достаточно трезво соображать. — да, такие фразы нужно произносить именно тогда, когда тебе вручают едва не полный бокал с полусладким вином средней крепости. А ты, при этом, и слова в супротив вымолвить не в состоянии, потому что опять перехлестнулась с его взглядом своим и поняла, насколько ты в такие моменты беззащитна и вообще ни на что не способна. Даже ответить достойным замечанием, поскольку смысл его фраз достиг твоего сознания подобно парализующему яду той самой правды, которую ему не нужно теперь ни скрывать, ни уж, тем более, стыдиться.

Я здесь как раз для этого, чтобы исполнять его богатейские прихоти и сексуальные желания. Казалось, он и смотрел теперь в меня так прямо, пристально и без лишней скромности, поскольку имел на это все законные основания, права и более ничем не прикрытые намеренья. Может поэтому я и хотела, чтобы он перестал ходить вокруг да около? Пусть уже скажет все как есть, открытым текстом и наконец-то сделает то, что собирался со мной сделать. Какой смысл во всех этих прелюдиях и играх, как и доводить меня принудительным ожиданием до полного исступления? Я же здесь, прямо перед ним, ничем и никем незащищенная. Протяни руку и возьми. Едва ли у меня хватит смелости и сил ее укусить.