Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения. Страница 66

— Делай все, что я сказал и будь хорошей девочкой вплоть до вечера среды. Я тебе скоро позвоню.

Черт, кажется, у меня опять кружится голова, особенно от его потемневшего взгляда и чуть понизившегося до легкой хрипотцы голоса. Видимо, это следующий кандидат на очередной мой фетиш. Даже ответить, как следует не получилось, разве что кивнуть и в полной беспомощности проводить уход Глеба немного разочарованным взглядом.

Такое ощущение, будто за один вчерашний день я успела пережить целую жизнь, хотя вполне возможно, что так оно и было. Пропустить через себя за раз столько всего. И если бы не Стрельников-старший, не представляю, как бы мне пришлось справляться с таким бешеным накалом происходящих со мной событий и связанных с ними эмоций. У меня бы точно голова лопнула или крышу безвозвратно сорвало, а потом бы еще три дня лихорадило от всего этого безумия.

Разве такое возможно? Или это только со мной могло произойти? Кирилл и Глеб?.. У судьбы не просто извращенное чувство юмора, а именно больное на всю голову и вывернутое наизнанку. Другого объяснения я банально не нахожу. И думать об этом прямо сейчас?.. Нет. Ни за что на свете. Хватит с меня и вчерашних потрясений. У меня проблемы куда поважнее дел сердечных. Я должна думать о семье. Мне нужно подгадать и время, и подходящий момент, чтобы поговорить об этом с Глебом. Если он действительно надумал открыть для меня счет и оформить кредитки мне все равно придется уточнять, сколько я могу тратить на себя и каков лимит моих месячных расходов. Тем более, у меня все равно не поднимется рука спускать эти деньги на свои личные нужды. Пока я не погашу родительские долги, о прочих глупостях можно забыть. Но ведь Глеб об этом не знает и станет ждать от меня совершенно других действий…

А вдруг его сыночку ударит очередной струей мочи в голову, и Кирюшеньку осенит гениальная мысль начать меня преследовать. Я, конечно, стараюсь об этом не думать, прогоняя из головы все связанные с его появлением воспоминания, но… Это же просто невозможно. Невозможно так просто забыть, КАК он на меня тогда смотрел и какие у него были при этом глаза. Проще свихнуться или сделать лоботомию, чем как-то вырезать его образ из своей памяти и выдрать с корнями сводящие к нему с ума чувства. Почему, мля?.. Почему именно сейчас? Не через год или два, а СЕЙЧАС?..

* * *

— Кир, что ты тут делаешь? Глеб Анатольевич тебя вроде не вызывал.

— А что, я уже не могу по личной инициативе устроить ему спонтанный визит вежливости? — я едва не буквально ввалился в приемную кабинета отца (разве что не открыл двери с ноги), чем заставил сидящих там секретарш ощутимо занервничать. Младшая, вроде Настенька, лишь молча вытаращила на меня свои умеренно раскрашенные глазенки и навострила очаровательные маленькие ушки на нужный звуковой диапазон. Заговорила со мной старшая — Марьяна Сергеевна, совершенная картинка сорока двух лет, на которую вполне может потечь слюна у любого более юного, чем я, молодняка. Но отец взял ее, как ни странно совсем за другие проф. качества, и до сего момента она выполняла их на зависть всем конкурентам идеально.

— Нет, не можешь. И ты прекрасно это знаешь без меня. — помнится, она где-то года два называла меня на "Вы", пока однажды не сдалась… в одной из уборных компании, а потом в последний раз на столе моего кабинета. За что я потом получил звездюлей от любимого родителя по самые помидоры, а Марьяша чуть было не лишилась рабочего места без выходного пособия. Пришлось по полной внимать всем гласным и негласным правилам корпоративного устава, как говорится, от и до. И, такое ощущение, что при встрече с ней, я до сих пор его внимаю. Ибо подобные проколы сложно простить и забыть.

— Но он же сейчас у себя? — я положил перед раскрасневшейся секретаршей ее любимый Таблерон с солью и сахаром в качестве неизменного дара подношения или, проще говоря, самой дешевой взятки.

— Естественно. А ты что тут делаешь? Насколько я знаю, ты должен появится на своем рабочем месте где-то перед обедом. И что у тебя с рукой?

Да уж, задачка с выбором ответа еще та.

— Бандитская пуля или порезался, когда брился. Какой из вариантов тебе больше нравится?

— Поскользнулся — упал — потерял сознание. Очнулся — гипс — закрытый перелом.

— Точно, как-то упустил из виду.

— Так ты из-за руки сейчас не в Куршавеле?

— Твоей дедукции реально обзавидуешься. И ты мне так и не ответила. Отец у себя — один или с кем-то еще?

— Ты спрашивал только про то, у себя ли он. И, да, он не совсем один. Точнее, не в прямом смысле этого слова. У него совещание по онлайну-стриму с японскими партнерами. Сильно сомневаюсь, что он захочет тебя сейчас принять. Да и после, насколько мне известно, тоже. Но я могу записать тебя в очередь с остальными.

— Не стоит, не напрягайся. Я как-нибудь сам.

Я перехватил левой рукой правую кисть Марьяны, метнувшуюся было к органайзеру, где она с особой тщательностью блюла график прошлых и будущих приемов своего крайне дисциплинированного босса, так и не дав ей совершить одно из мегаважнейших таинств, входящие в ее прямые обязанности младшего секретаря.

— Что значит сам? Кир, ты куда пошел? КИР? Да твою ж мать.

Метаться, как говорится, было поздно. Из просторной и очень светлой приемной, поделенной на несколько зон под рабочие места секретарей-помощников генерального и лаундж-уголок для ожидающих, я быстро перешагнул в нечто гигантское, в буквальном смысле бескрайнее огромное и неохватное взором простого смертно. Практически в зал "средних" размеров, с обязательными высокими потолками и панорамными окнами с умным стеклом едва не по всему периметру общего помещения, которое на деле именовалось президентским кабинетом моего отца. Честно признаюсь, такому размаху и пространственной перспективе, добившейся дизайнерами этого воистину императорского места, я завидовал до сих пор и все еще. Каждый раз, когда сюда входил, чуть было не славливал Нирвану от кроющих меня здесь ощущений, поскольку оставаться равнодушным к таким вещам — просто кощунственно. Особенно когда подходишь к фронтальным окнам с мини террасой, перилами и… почти буквально ныряешь головой в распростертую перед тобою безграничную панораму делового центра города. В такие моменты не грех и кончить.

— Кир, ты что творишь? — в спину зашипела Марьяна и даже было схватила меня за локоть, но я без особых усилий увернулся, обернулся и приставил указательный палец к своим губам. Мол, тшш. Если ее голос попадет в онлайн-совещание, ее за это по головке, естественно, не погладят. Ну и подмигнул ей заговорчески напоследок, возобновив свой путь к главному жертвенному алтарю из натурального молочно-бежевого мрамора. То бишь, к рабочему столу своего отца.

Само собой, рвануть за мной следом Марьяша уже не рискнула, да и генеральный видимо подал ей какой-то известный лишь им двоим "тайный" знак, после чего секретарша ретировалась из кабинета совершенно бесшумной тенью и так же без единого звука закрыла за собой раздвижные двери-купе (тоже, кстати, пугающе гигантские). Чего не скажешь обо мне. Я и останавливаться не стал, и продолжал свои наступательные шаги с прежней скоростью, не обращая внимания на раздающиеся из динамиков с рабочего стола отца чужие и не пойми, что лопочущие голоса. Хорошо, что хоть говорили не одновременно и не в разнобой, почти по очереди. Хотя легче от этого не становилось. Я все равно ни хрена из их речи не понимал. Чего не скажешь об отце. Ему было проще, слушать переводчика по специальному наушнику в его правом ухе. В общем, я бы тоже так сумел, если бы и у меня был такой же.

— …Думаю, данная проблема не должна повлиять на общий график работ, и мы успеем закончить проект точно в установленный по контракту срок без непредвиденных задержек и превышающих затрат. Мне не нужно вам напоминать о том, насколько наша компания ответственна в своей сфере деятельности. Мы всегда выполняли и выполняем свою часть обязательств, несмотря на сложности с антироссийскими санкциями и связанными с человеческим фактором рисками. Даю вам слово, в самые ближайшие дни мы исправим все ошибки наших инженеров, а виновные, само собой, понесут соответствующее наказание…