Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения. Страница 88

Хотя, не вовремя я вспомнила о младшеньком, особенно, когда мои коленки начали еще больше дрожать, а порывистое дыхание напрочь сбиваться или вовсе исчезать, при том, что легкие то и дело разрывало от дикой нехватки кислорода. Интересно, будет ли к месту и ко времени, если я рискну рассказать Глебу о выходке его сыночка с моей подругой два дня назад? Или, ну его нафиг? Меня и без того сейчас лихорадит, причем не пойми от чего конктретно.

"…Ладно бы у него был, как у большинства клиентов — небольшой и не длиннее моей сжатой в кулак ладони, но, бл*дь… У меня реально было такое чувство, будто мне пытались затолкать в глотку лошадиный хер. Вроде и кажется поначалу не таким уж и гигантским, но, когда начинаешь брать его в рот, ощущения моментально меняются. Вот что называется, "лишние" пять сантиметров. Так что будь поосторожнее с его папочкой, вдруг и тому захочется повторить с тобой подвиг своего сынули. Предупреди сразу, что на иррумацию у тебя сильный рвотный рефлекс, если он, конечно, в этом плане, не законченный извращенец." — и какого, спрашивается, я вдруг вспомнила сейчас о Ксюхиных стенаниях? Мне больше не о чем в эти моменты думать, как и рисовать по ходу в своем воображении картинки с Кириллом Стрельниковым с возбужденным членом, почти, как у его отца? Мне точно надо чем-нибудь прочистить свои замутненные последними днями мозги. Учитывая, что совсем очень скоро меня должны будут провести по еще одному секс-кругу. Или я так подсознательно готовлюсь к предстоящему и неизбежному? Я же понятия не имею, что меня ждет совсем очень даже скоро.

— Как всегда восхитительна, безупречна и пунктуальна. Я бы с большим удовольствием забрал тебя на свою официальную работу, но, боюсь, тебя быстро выкрадут завистливые конкуренты. Да и не хочется, чтобы кто-то еще любовался столь недосягаемым совершенством.

Я и забыть успела напрочь за эти дни, каким головокружительным красноречием обладал Глеб, не говоря уже о его ослепительной (обязательно искренней) улыбке и неподдельном восхищении во всеподмечающих глазах. А как он прошелся ощупывающим взглядом по моей фигуре снизу вверх и обратно, вызывав при этом невыносимо сладкую волну томления на уровне диафрагмы под сердцем — воистину не передать словами. Только и можно, что ощущать, осязать и впитывать кожей, будто реальные физические касания невидимых и безумно искусных пальцев.

Удержаться от ответной улыбки просто невозможно. Как и от острейшего желания, наконец-то до него дойти, позволив его мощной ауре непобедимого завоевателя вытеснить нежелательное присутствие третьего лишнего. Может от этого я немного и ускорила шаг, окончательно перестав дышать, как только ступила за черту всесминающей близости истинного альфа-самца с его всепоглощающим воздействием на мою немощную сущность. Кажется, я ощутила первую вспышку болезненного возбуждения еще до того, как его улыбка стала напряженной, глаза передернуло живой тенью проснувшейся бездны, а его рука потянулась ко мне уже таким до боли знакомым властным жестом неоспоримого собственника. Я даже несдержанно ахнула, как только его пальцы коснулись вначале моей шеи, а потом погрузились в гущу волос под затылком, обхватывая мне голову за пару мгновений до того, как его губы накрыли мне рот. А дальше…

Точно не помню, но вроде я пережила настоящий мини-оргазм. Во всяком случае, нечто похожим меня пронзило между ног в унисон с синхронным погружением языка Глеба в мою ротовую полость. Но то, что я застонала в этот момент в его губы, бесцеремонно раскрывшие мои, это я как-то умудрилась и запомнить, и пережить всеми воспаленными нервами своего сексуального естества, буквально на грани сладкого полуобморока. Впрочем, как и воздействие захвата его второй ладони, скользнувшей невыносимо возбуждающей лаской поверх моего платья и под краем накидки от поясницы до ягодиц, одну из которых он не преминул сжать всей пятерней.

Господи, как же сильно, резко и до сумасшествия блаженно. Откуда у меня такая ненормальная реакция на этого мужчину? Хочется отдаться моментально, прямо на этом самом месте у машины, чтобы ощутить именно сейчас и не мгновением позже, как он в меня войдет с таким же подминающим напором, на всю глубину и с возбуждающей острой болью. Со мной точно что-то не так, раз меня настолько теперь легко завести с полуоборота, причем далеко не первому за последнюю неделю мужчине. Интересно, связано ли это с их родственными узами, или я просто окончательно чокнулась? Да и где гарантия, что на его сына я сейчас поведусь не менее сильно, со схожей остервенелой трясучкой?

— Вот и что, спрашивается, ты со мной вытворяешь? — явно нехотя и никак не желая меня отпускать, Глеб прохрипел мне в губы, продолжая опаливать их и своим голосом, и ненасытными касаниями собственного рта с похотливой росписью жадного языка. А меня от каждого его движения еще сильнее обжигало между ног, пронизывая жгучей пульсацией клитор и спускающую грешными соками вагину. С ума сойти. Будто меня уже долбили изнутри невидимым членом. Взмокла там моментально, едва не выпячивая навстречу мужской руке попку, в тайной надежде ощутить его пальцы на своей промежности и, желательно, под трусиками.

— Называется, собирался просто встретить и отвезти на свою квартиру, а теперь хочу вые*ать прямо здесь и сейчас.

— И что же вам мешает это сделать? — молодец, Алька, мало тебя саму ведет на него не по-детски, так теперь хочешь довести обоих до уголовной черты. Правда, место здесь после наступлении сумерек не особо людное, но все же. До нашего общежития почти рукой подать, а через дорогу и всего несколько метров — небольшой микрорайончик из старых трехэтажек. Спасибо окружавшим нас деревьям, все еще покрытых буйной листвой и по большей части скрывавшие нас от окна ближайших домов. Но все равно, еще десять минут назад я едва ли бы рискнула заняться эксгибиционизмом в общественном сквере. Зато сейчас… А ведь я даже и не пила до этого ничего, хотя бы чуть-чуть для храбрости.

— То, что хочу сделать это со всеми удобствами, растягивая удовольствие обоим. Такую шикарную самочку драть на скорую руку, на холоде, еще и в неудобной позе — это кощунственное преступление. — и при этом не забывает выговаривать мне все это прямо в губы, пока пальцами скользит сладчайшей лаской от ягодицы вверх и дальше — вдоль очень чувствительного позвоночника. От его последнего действа меня пробирает не менее сильным эрогенным ознобом, чем от умопомрачительного захвата его второй руки в моих волосах. Хочется неосознанно и со всей дури прижаться к Глебу еще плотнее, и обязательно о него потереться озабоченной кошечкой, пока меня кроет нестерпимой истомой греховной похоти от самых ступней и до макушки. Как и дичайшим желанием раствориться в руках своего растлителя, разрешая им делать с собой, все, что не сочтет для себя нужным купивший меня владелец.

И, похоже, я достигла в этом всех возможных пределов. Я уже готова на многое, на более дикие безумства, но только от его рук.

— Тогда чего же мы ждем? — я почти мурлычу свой вопрос в его губы, хотя мечтаю сделать нечто более смелое, если не экстравагантное. Правда, определить, кто кого тут на самом деле соблазняет, очень и очень сложно.

— Ты права. — его вторая рука добирается до моей головы и вот уже мое лицо охвачено опасными тисками или клеткой больших и до жути пугающе сильных ладоней. Кажется, он точно собрался свести меня сегодня с ума. Особенно, когда его почерневшие глаза запускают свой древнейший ритуал по темной магии, проникая своим колдовским взглядом в запредельные глубины моей немощной сущности. — Но, наверное, намеренно затягиваю время… иначе, когда мы окажемся абсолютно одни, отрезанными от всего мира каменными стенами, меня уже ничем нельзя будет остановить. Сама мысль, что ты моя и таковой будешь всю эту ночь, доводит меня до маниакальной одержимости.

— Поэтому, вы решили довести нас обоих до ручки? Специально тянете минуты, чтобы мы больше ни о чем другом не могли теперь и думать? — я все-таки смелею и начинаю скользить чуть дрожащими ладошками по его груди, каменному прессу, мечтая добраться до его тела без мешающего мне сейчас препятствия в виде этих долбанных одежд. И, само собой, не сдерживаюсь. Прижимаюсь низом живота к его твердому паху.