Поцелуй змея (ЛП) - Харрисон Теа. Страница 33

Карлинг бросила взгляд на землю. Ее слабая, легкая тень бежала впереди нее, словно пытаясь избежать кошмарного преследования той, кем она стала.

Что, если тень — единственная реальная оставшаяся от нее вещь? Неужели она, в конце концов, осталась лишь проявлением Силы, одной только волей к жизни? Скинь Карлинг сейчас заклинание защиты, она вспыхнет пламенем, но, в отличие от феникса, вновь не возродится. Просто исчезнет, как догоревшая спичка.

Она могла бы поступить так. Выйти наружу, и не в ласковую ночь, а под ярко светящее Солнце, без единого свидетеля. Ее смерть была бы одинокой, как и бомльшая часть её жизни, но это был бы её выбор, её решение. Её. Карлинг сама приняла бы его, как сама приняла решение стать хозяйкой своей жизни.

Солнце закрыло облако, да так плотно, что ее тень исчезла. Карлинг подняла голову.

Но это было не облако, а парящий в небе большой золотисто-бронзовый Грифон. Невозможно представить, какой должна быть сила, чтобы удерживать это тяжелое, мускулистое тело парящим в воздухе, и все же его полет казался таким безмятежным.

Вампиресса сжала кулаки. Он был совершенно невозможной, огромной насмешкой природы.

«Упрямый, как осёл».

Набрав полные легкие воздуха, она заорала на него что-то нечленораздельное. Резкий крик разгневанного орла прозвучал в ответ.

Весь чёртов остров был слишком мал для них обоих. Что ж, отлично. Она уже поклялась, что сделает это в любом случае, и она вполне способна уйти сама, если он не желает. Она резко завернула налево и, набрав скорость, со всей силы прыгнула со скалы.

В ушах засвистел ветер. Падая, она уже строила планы. Поплывет обратно в Сан-Франциско. Джулиану не понравится ее возвращение. Они достигли соглашения с Королем Ночных созданий, когда Карлинг отправилась на остров умирать. Но Джулиану придется смириться, а Розвен вполне способна вернуться с собакой сама.

Карлинг перевернулась в воздухе, чтобы нырнуть вниз головой и взглянула на ревущую, вспенивающуюся пугливую воду перед собой. Вампиресса вытянула к ней обе руки, с мрачным удовольствием предвкушая холодный шок от погружения в воду.

Но, как раз перед столкновением, с огромной силой ее рванули вверх твердые когти. «Сукин сын». Голова откинулась назад. Все вокруг завращалось с тошнотворной скоростью, но она заметила гигантские львиные лапы, которые схватили ее за плечо и бедро. По обе стороны от нее бились концы огромных бронзовых крыльев.

— Не могу поверить, что ты это сделал! — закричала она Руну.

— И как тебе помогает такое неверие? — спросил над ее головой глубокий голос.

Кулаки затряслись от жажды насилия. Подлетев к вершине скалы, Грифон швырнул ее на землю. Карлинг резко перевернулась на спину и ударила кулаком изо всех сил. Но прежде чем она смогла нанести полноценный удар, Вер сбил ее руку в сторону и прижал обе ее кисти к земле, вонзив свои когти глубоко в почву.

Он обездвижил остальную часть ее тела, просто улегшись на ней. Словно «Хаммер» припарковался на груди Карлинг. Она обладала силой, чтобы сдвинуть «Хаммер» (впрочем, никогда не пыталась, так что точно неизвестно), — но была чертовски уверена, что ей не хватит сил сделать это без подходящего рычага.

Вампиресса кипела от возмущения. За тысячи лет никто не осмеливался даже попытаться прикоснуться к ней рукой (или лапой, как сейчас) без разрешения. Карлинг чувствовала, что вот-вот взорвётся.

— УБЛЮДОК! Отпусти меня!

— Заткнись, — вибрация от его рычания прошла через ее тело и заставила дрожать землю.

Когда она посмотрела на него снизу вверх, солнечный свет ослепил ее, превращая возвышающегося над ней Грифона в размытый образ. Чародейка поискала в закоулках памяти подходящее заклинание и набрала в легкие воздуха…

… и возвышающееся над ней размытое пятно резко метнулась к ней. Оно обрело черты огромной орлиной головы с гладким крючковатым клювом размером с руку, который щелкнул прямо перед ее лицом. Рун повернул голову, чтобы посмотреть на нее пылающим глазом размером с фару.

— ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ! — проревел он.

Словно бомбардировщик F-16 взлетел по ее лицу. Волосы взметнулись в стороны.

Пока она смотрела на разъяренного Грифона, заклинание на ее губах замерло. Вампиресса никогда раньше не видела его так близко в форме Вера. Подавляющий размер и преувеличенная дикость его очертаний подавляли.

Она не желала попадать под очарование этого странного совершенства.

— Еще как подумаю, — проговорила Карлинг холодным, ровным голосом.

Рун поднял голову. Чародейка ощущала, как он борется со своим гневом.

— Ты успокоишься, чтобы мы могли поговорить о произошедшем? — спросил, наконец, он. — Знаешь, ты та еще дикая кошка, когда решаешь сбежать. Пора бы уже усмирить свой бешеный норов, Карлинг.

Она стиснула зубы. Как он смеет поучать ее?

— Попытаешься снова ограничить мое передвижение — узнаешь, насколько злопамятной я могу быть, — проскрежетала Вампиресса. — Пожалуй, в этом я настоящий профи.

— Уверен, что это так, — согласился Рун. — Черт побери.

Поразительно по-человечески он раздраженно покачал головой и убрал с Карлинг свое тело. Он не соизволил даже взглянуть на нее, пока осторожно вытаскивал когти из земли и сдвигал в сторону свои лапы. Зато она наблюдала за ним, не отрывая глаз. Выдвигающиеся когти были изогнутыми, как ятаганы и достаточно острыми, чтобы разрубить сталь. Свирепо хмурый, огромный, как Левиафан, Рун устроился на земле рядом с ней и уставился на воду.

Она не сдвинулась. Снова прошлась взглядом снизу вверх от его широкой, сильной кошачьей груди к длинной, изящной, сильной колонне его шеи и забыла все, что собиралась сказать. Хотя они больше не соприкасались, огромное, тяжелое тело Грифона излучало тепло, которое начало проникать в ее кости.

Прошло некоторое время и, когда она успокоилась, настроение сменилось. То, как сурово, молчаливо созерцал Рун океан и небо, внезапно заставило ее почувствовать себя пылкой и странно молодой. Или, возможно, это было не так уж и странно. Для Вера это она была молода. Какая удивительная мысль. Когда в своей человеческой форме Рун надевал футболку и рваные джинсы, отпускал саркастические замечания с использованием современного сленга, он больше соответствовал времени, чем она. Вес прошедших лет не давил на него. Он не ощущал своей смертности.

Когда Рун схватил ее во время смертельного падения и сжал ее, он не причинил ей ни малейшего ущерба. Вампиресса вспомнила, как Вер нежно поцеловал ее в лоб, прежде чем оставить ее, когда она была ребенком и жгучие слезы снова наполнили ее глаза.

— Я разрешила тебе вернуться домой, — прошептала она. — Но не давала разрешения менять меня.

Грифон опустил голову и каким-то образом этому гигантскому дикому орлу удалось выглядеть сконфуженным и огорченным.

— Я услышал звук хлыста, — признался он тихим, полным боли голосом. — Услышал твой крик и не мог думать ни о чем другом. Все, что я знал — я не могу позволить этому хлысту снова опуститься на тебя.

Слезы текли, сбегая по вискам, увлажняя волосы. Она снова посмотрела на его огромные лапы. Карлинг не видела, как он убивал жреца, который порол ее, но увидела его тело. Труп словно был разделен на ленты, кости отделены друг от друга. Она протянула руку, чтобы коснуться одной лапы.

— Хорошо, — дрожащим голосом произнесла она. — Хорошо. Но я не помню, что происходило со мной, пока не появился ты.

Он вздохнул и поднял гигантские крылья, чтобы уложить их более удобно вдоль гладкой дуги мускулистой спины. Только после этого Рун поднял голову, чтобы взглянуть на нее.

— Не верю, что я в состоянии менять тебя, — сказал он, все тем же тихим ровным голосом. — Ни тебя, ни твою душу или дух, ни твою ба (в древнеегипетской религии понятие, обозначающее глубинную сущность и жизненную энергию человека. По верованиям египтян, душа — «Ба» состояла из совокупности чувств и эмоций человека. — прим. пер.), — что бы то ни было. Мы пока не знаем, что это значит.