Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс. Страница 17

Внезапно паренька захлестнуло чувство одиночества, хотя и не без некоторого привкуса счастья. Финн задумался о той невероятной удаче, что привела его сюда, в этот уютный домик — первый на его памяти всамделишный дом, не считая крытого грузовика, в котором жили они с мамой в дни их странствий с цирком Хэппи. Мысли мальчика обратились к матери, к счастливым денечкам их бесконечных путешествий и двум годам нищеты после ее смерти. Он вспомнил о том, как выживал на Биллингзгейтском рынке, где зарабатывал гроши, вскрывая ракушки — устрицы, как они на самом деле называются, — для Квадратного Дейви, сборщика этих самых устриц, а потом — про летние ночевки под Лондонским мостом, где одним особенно темным вечером он сделал открытие, что коротким устричным ножом можно быстро вскрыть и человека — если только знать, куда наносить удар. Финн оставил того незнакомца лежать в луже малинового цвета, едва ли не черной в царившей темноте, хотя и не знал, живым или мертвым, поскольку предпочел немедленно сделать ноги.

Паренька так и передернуло от мысли о том типе. Его до сих пор преследовали кошмары по ночам — повисшее над ним бледное лицо и вкрадчивый голос: «Пойдем-ка со мной, мальчик». Всего четыре слова, а потом в плечо ему вцепилась рука. Уж сколько раз Финн мечтал о том, как было бы здорово, если б напугавший его взрослый поганец помер — конечно, если это не произошло в ту летнюю ночь, — хотя, конечно же, желать такого грешно. Впрочем, теперь ему казалось, что всплывшая в памяти история приключилась вовсе не с ним или в какой-то другой жизни; в общем, он с радостью покинул Лондон и ничуть не жалел о том, что перебрался в сельскую местность. А нож так и остался у него, и порой Финн его даже затачивал, хотя скорее по привычке.

Тут послышалось легкое царапание — естественно, это явился старина Ходж, возжелавший общества. Финн встал с кровати, сунул ноги в ботинки и открыл дверь. Кот, пулей промчавшись мимо него, вскочил на стол и, изогнув спину, настороженно уставился в ночь.

— Ходж, что ты там увидел? — обратился к нему паренек. — Не старого ли нашего знакомого, гуляку-горностая?

Кот не ответил, но при голосе Финна немного успокоился и затем живо заинтересовался остатками пирога. В окнах галереи большого дома напротив погасли огни — семья готовилась ко сну. Решив подышать свежим ночным воздухом, мальчишка вышел за порог, прикрыл за собой дверь и стал вслушиваться в пение соловья где-то в деревьях неподалеку. Профессор объяснял, что по ночам поют только самцы, которые не нашли себе пару. Ну, как говорила мама, по этой же самой причине в мире происходит множество вещей. В небе светила неполная луна, однако достаточно ярко, чтобы он смог разглядеть какое-то движение возле розария. Что-то определенно крупное — неужто олень?

Финн тихонько двинулся в том направлении, и по мере сокращения расстояния очертания животного обозначались все отчетливее — действительно, то оказался самец благородного оленя, огромнейший, как показалось парнишке, с великолепными ветвистыми рогами. Наглец, жадно пожиравший цветки, поднял голову и равнодушно уставился на Финна. Тот схватил камень с земли и запустил им в нарушителя, угодив ему в бок.

— Убирайтесь, сэр! — произнес мальчишка. Эти розы подрезал он сам, следуя наставлениям старого Бингера, чтобы на растениях взошло больше бутонов. И если ими захочет полакомиться каждая тварь на свете, к утру совсем ничего не останется. — Пошел вон! — Он подкрепил свой призыв камнем уже поувесистее, и олень бросился по аллее в сторону дороги, однако почти сразу же замедлил бег, перейдя на неспешный аллюр, словно оставляя последнее слово за собой.

А затем Финн увидал странный мерцающий свет, перемещающийся среди деревьев. Быть может, то идет человек с замотанным в тряпку фонарем? Олень, похоже, тоже заметил сияние и, резко дернувшись в сторону, будто его подхватил ураган, и мгновение ока скрылся в подлеске. Мальчишка вдруг осознал, что птицы и сверчки кругом умолкли, хотя и не мог сказать, когда это произошло. Потом он разглядел, что свечение исходит вовсе не от фонаря и скорее смахивает на лунный свет, играющий в крошечных капельках водяной взвеси, появление которой в такую теплую и сухую ночь попросту невозможно. Да и листва настолько плотна, что бледным лучам луны не пробиться сквозь нее, чтобы проявиться под деревьями.

«Блуждающий огонек», — догадался Финн. С такой штукой он уже встречался на Эритской топи. А блуждающие огоньки, как известно, это разгуливающие по ночам мертвецы. Не то чтобы Финн испытывал к ним, да и вообще ко всем привидениям, какие-либо теплые чувства, но вот любопытство они у него вызывали точно. Тем более, как говорила мама, бояться их нечего. А единственным сохранившимся у Финна воспоминанием о бабушке и вовсе было появление ее привидения однажды ночью под Скарборо, где цирк остановился на лугу прямо над океаном. Мама тогда заплакала, увидев бледного призрака, неподвижно замершего перед ними. Но Финн был еще маленький, да к тому же ужасно перепугался, так что причина, которая так расстроила единственного родного ему человека, осталась ему неведома.

Финн продолжал наблюдать за блуждающим огоньком, который дрогнул и изменил форму, теперь явив собой подобие человеческой фигуры, только очень маленькой, эдакого гномика. Затем свечение расширилось, и под деревьями обозначился образ мальчика в полный рост, хотя и не совсем сплошной. Его черные как смоль глаза таращились вдаль, словно он вглядывался через окно в некую незримую землю. Рот у призрака был открыт, однако отнюдь не как при разговоре — нижняя челюсть его безвольно отвисала, а голова западала набок под неестественным углом. Несомненно, то была фигура повешенного. И действительно, Финн заметил чуть ли не пылающую узкую полоску на шее мальчика — там, где в нее врезалась веревка. А потом он уловил шепот, хотя таковой звучал словно в его собственной голове, как голос в сновидении. Слов было не разобрать, лишь какой-то ропот сознания, и еще чувство скорби и ощущение бесконечного одиночества кого-то скитающегося по безбрежной тьме.

Вдруг до Финна явственно донеслось позвякивание колокольчика с дороги, и призрак тут же потемнел и исчез. Прекратилось и нашептывание. Паренька, впрочем, это только порадовало. Из любопытства он прошел несколько шагов: неужто кто-то среди ночи разыскивает призрака? И как, интересно, он собирается его поймать? Однажды ему довелось рассмотреть устройство для ловли привидений — зеркальный ящичек с конфетами в качестве приманки. Более всего призраки предпочитают ассорти. Стоит привидению забраться в ящичек, и зеркала уже не дают ему выбраться.

Снова послышался колокольчик, уже совсем рядом, однако на этот раз звон резко оборвался — очевидно, его намеренно заглушили. Финн прошел еще немного, не уверенный, однако, стоит ли показываться незваному визитеру. Прямо перед ним оказалась повозка. В ней сидел человек в черном, лошадь тоже была вороной масти, так что и повозка с незнакомцем, и лошадь, и ее упряжь практически не различались на фоне темных деревьев по другую сторону дороги.

А вот возница заметил Финна и кивнул в качестве приветствия.

— Подойди сюда, мальчик, — тихо проговорил он, поманив парнишку хлыстом. — Выйди на лунный свет, чтобы я мог тебя видеть.

Но Финн не тронулся с места, предпочитая оставаться в тени. Что-то подсказывало ему, что недавний призрак все еще поблизости — возможно даже, он уже пленен этим самым темным незнакомцем. Теперь Финн разглядел на спине у того горб, доселе неразличимый из-за накидки и темноты.

— Я в затруднении, — посетовал возница. — Мне нужна Лондонская дорога, кратчайший путь. Боюсь, я заблудился в темноте. Остается только надеяться, что до нее недалеко.

— До нее и вправду недалеко, сэр, — успокоил его парнишка. — Примерно через полмили отсюда будет поворот на Вротамскую пустошь, и там на развилке берите вправо и езжайте до самого Гринвича. Кстати, сэр, на Вротамской пустоши есть постоялый двор, «Отдых королевы» называется. Возможно, вам следует остановиться там, до Лондона дорога-то долгая, да еще на ночь глядя.