Лето в пионерском галстуке - Сильванова Катерина. Страница 25
Зачем он залез сюда, зачем он вообще сюда вернулся? А раз уж он здесь, зачем шатается по лагерю, тратя время, а не идёт целенаправленно туда, куда собирался, для того, ради чего приехал. Но он не мог не заглянуть в его комнату, а будучи в ней, не мог просто так уйти.
Распахнув дверцы шкафа, Юра обомлел — в шкафу валялась куча скомканной одежды. Сердце стиснулось от боли, когда за множеством старых кофт и пиджаков в дальнем углу нашлось несколько коричневых кителей с чёрными погонами, на которых красовалась вышитая белой нитью надпись «СА». Руки дрогнули, когда в куче тряпья он отыскал единственный китель с блестящими пуговицами.
Военную форму они надевали на Зарницу. Вожатым выдавали кители, детям — простые гимнастерки. И этот с блестящими пуговицами китель тоже был солдатским, но маленьким. Пионерам он оказался велик, коммунистам — мал, лишь одному комсомольцу он был впору.
Циничность, скепсис, самоирония — всё это мигом исчезло, отбросилось куда-то далеко, за обвалившуюся ограду лагеря. Стало неважно, сколько Юре лет, неважно, чего достиг, в чём талантлив, насколько умён, имеет ли право быть смешным, — все эти вещи имели значение в другой жизни, далеко отсюда, в настоящем. А здесь, в лагере своего детства, Юре можно быть таким же, как прежде: уже не пионером, так и не комсомольцем, ведь, как ни смешно, всё это до сих пор про него. С одной лишь разницей: раньше он думал, что это очень важно. Теперь же важным осталась лишь старая коричневая тряпка в его постаревших руках. И память о том человеке, на чьих плечах красовались чёрные погоны с надписью «СА» и на чьей груди блестели золотистые пуговицы.
***
— Здравствуйте, пионеры, слушайте «Пионерскую зорьку», — разносилось из динамика, пока Юрка чистил зубы. — После завтрака по сигналу горна к Зарнице будь готов! Сбор отрядов на главной площади лагеря…
Начиналось это утро как обычно — как очередное физкультурное, которое Юрка не очень-то и любил: ему проснуться толком не давали, как тут же заставляли бежать на зарядку. В этот раз он даже явился вовремя и оттого сердился вдвойне — пришлось с другими ребятами из отряда ждать Иру Петровну, когда большинство вожатых были тут как тут. Например, Володя уже разминался со своей малышней. Юрка хотел подойти поздороваться, но передумал — вожатый был занят. Стоя к нему спиной, показывал упражнения малышне — усердно, на совесть. Разминка шеи и плеч, затем — локтей и суставов, махи руками вверх-вниз, в стороны. Краем уха слушая, как стоящие рядом девчонки щебечут о вчерашней дискотеке, Юрка наблюдал за Володей, как тот командует:
— Ноги на ширину плеч! Выполняем разминку туловища. Наклоны вперёд, тянемся ладонями к полу. — Володя выполнял свои же указания. — Саня! Не нужно так резко, ты же сломаешься!
Юрка хмыкнул про себя: «Что же такое делает Саня?» — но даже не попытался найти его. Перед Юркиными глазами развернулось куда более любопытное действо: Володя медленно и грациозно наклонился вперёд и коснулся пола, притом не пальцами, а ладонями. Его футболка сползла, оголив поясницу, а спортивные красные шорты обтянули стройные бедра, затем — ноги, а затем и мягкое, округлое место, что повыше.
Юркины мысли рассыпались на междометия, затем собрались в слова и предложения и заскакали от «ничего себе он гибкий» до «кто им вообще разрешает в шортах ходить, тут же дети и… девки!».
Володя снова выпрямился и снова наклонился. Хаос в Юркиной голове сменился звенящей тишиной, тело оцепенело. Он не мог отвести взгляда. Лишь спустя несколько долгих мгновений опомнился и поймал себя на том, что уже с минуту, скрючившись в полунаклоне, бесстыдно пялится на обтянутые красной тканью ягодицы.
Тело как кипятком окатило, кровь прилила к лицу, даже на лбу выступили капельки пота — и вовсе не от жары, на улице ещё было по-утреннему свежо.
«Да куда же ты смотришь?!» — внутренне взвыл Юрка. Стало неловко от всего: от глупой позы, оттого, что раскраснелся, от того, что пялился, а тут ещё эта непонятная реакция — лёгкий приятный спазм. Нет, реакция была вполне себе понятной, Юрка не раз испытывал её. Но непонятно было то, почему к Володе? Почему не к девушкам? Ведь их, красивых, стройных, гораздо более интересных, чем Володя, тренировалось здесь немало. Но если девушки были «интереснее» Володи, то почему же Юрка смотрел так именно на него? Может быть, во всём виновато утро, Юрка попросту не успел проснуться?
Вряд ли кто-то обратил внимание на его поведение — всё это продлилось недолго, но после вчерашнего разговора о журналах и откровенных и нелепых вопросов Юрке стало невероятно стыдно перед самим собой. Но от жуткого смущения и новых мысленных укоров его отвлек голос физрука Жени, вместе с которым на площадку явилась и Ира:
— Доброе утро, пионеры! Начинаем зарядку!
***
Юрка был настолько ошарашен тем, что произошло на зарядке, что вот уже час не мог прийти в себя. Как будто сквозь слой густого тумана он брёл на завтрак, потом — возвращался в корпус, собирался на торжественную линейку, надевал форму для Зарницы, повязывал галстук.
Он посмотрел на настенные часы — опаздывает. Из корпуса уже все разошлись, с улицы слышались отдаленные звуки проходящей линейки — голос Ольги Леонидовны, усиленный динамиками. А Юрка в одиночестве стоял перед зеркалом и никак не мог соорудить правильный узел из красной тряпки на шее. Начал злиться.
— Ты чего это на линейку не идешь? — Голос Володи так внезапно разорвал повисшую в комнате тишину, что Юрка вздрогнул. А внутри его будто молнией ударило — Володя появился слишком неожиданно, и совсем некстати было видеть его сейчас.
— Я… я скоро. А ты чего тут?.. Сюда?..
— Моих Лена повела на линейку, тебя на площади не было, вот и пришёл. Мой отряд в штабе остаётся, ты с нами?
Искоса поглядывая на подбородок Володи в отражении зеркала, Юрка даже не повернулся к нему — не хотел поворачиваться и смотреть в глаза… А когда сообразил, что сегодня целый день его не увидит, будто гора с плеч свалилась. Хорошо, что вчера от Алёшки Матвеева отвертелся и не согласился остаться в штабе.
— Юра, ау! Чего молчишь? Что-то случилось?
Юрка раздраженно дернул концы галстука и отпустил их запутанными. Повернулся к Володе и, стараясь не смотреть ему в лицо, сказал куда-то в сторону:
— Не с той ноги встал, наверное. Теперь ещё и опаздываю. Ты иди, я догоню. — И ему на самом деле в этот момент больше всего на свете хотелось, чтобы Володя поскорее ушёл.
Но он, наоборот, шагнул ближе, понимающе улыбнулся и хмыкнул:
— Ну как так, Юр? Ты всю пионерию прошёл, взрослый уже человек, а галстук завязывать не умеешь, — сказал он и, протянув руки, ловко принялся перевязывать Юрке галстук.
— Я не… — захлебнулся тот собственными словами. В горле пересохло, Юрку снова бросило в жар.
Володя справлялся с узлом до того ловко, будто всю жизнь только этим и занимался — завязывал галстуки. Тут намотать, там продеть, затянуть — и готово. Заправляя галстук под воротник, он легонько коснулся Юркиной шеи. Казалось бы, случайное секундное прикосновение, а Юрку будто током ударило.
— Нужно будет научить тебя повязывать галстук, — решил Володя.
— Что? — Юрка его вроде и услышал, но за гулом в ушах не понял смысла сказанного.
Володя вздохнул:
— Научу тебя плохому, говорю! — и хитро подмигнул.
— А-а? — Юрка изумленно изогнул бровь.
— «Научи меня плохому. Ну научи!» — это в «Ералаше» было.
Юрка насупился — у него тут сердце колотится, как в припадке, а Володя шутить вздумал?
— Ну так что, пойдёшь со мной в штаб? — снова спросил Володя, будто не замечая, что с Юркой что-то происходит.
— Нет, я со своими в лес. На отрядном собрании решили, что буду разведчиком.
— А, ну ладно…
Блеск в его глазах померк, Володя погрустнел, а Юрку кольнула совесть.
— Я просто обещал! — поспешил оправдаться он. Хотя на самом деле никому ничего не обещал. Попроситься в разведку он только собирался… И зачем он врёт? Снова! И кому? Володе!