Мурзик - Исаков Дмитрий. Страница 14

Чего только не рассказывали о Рижском рынке.

И пулеметы там раздают.

И милиционеров там продают.

И обэхээсэсников там меняют чуть ли не каждый день, взамен купленным.

И женщину там съели. Дураки, употреблять в пищу непроверенное в санэпидстанции мясо! Короче, мафия!

На самом деле это было довольно убогое зрелище. Народу конечно даже в будни было много, товару тоже, но товар был сплошной самострой и ничего приличного мы там и не увидели.

Через полчаса бесполезного блуждания (рыбку мы не купили, потому что она оказалась, как сказала Мурзеныш, не той системы) мне передали по рации в ухе, что за нами следуют рэкетмены, и рекомендовали не ходить в глухой закуток за торговыми рядами.

Вот туда мы и направились.

Оказавшись на месте будущего преступления, я как бы невзначай остановился и начал завязывать якобы развязавшийся шнурок на своих «липучках». Завязав его, я поднял голову и увидел, что вокруг нас стоят три здоровенных громилы и гнусно ухмыляются.

– Скажите пожалуйста, сколько сейчас времени? – спросил один из них и достал из кармана нож.

– У вас не найдется закурить? – спросил другой и надел на правую руку кастет.

– Вы не скажете, как пройти в туалет? – добавил стоящий сзади третий и небрежно покрутил чаками.

– Ребят, может не надо? – испуганно сказал я. – А то больно будет.

– Надо, милый наш друг, надо, – промолвил тот, что был с ножом и поменялся позициями с тем, что был с чаками.

Мурзик мой почувствовала себя в песцовой шубе совершенно голой и беззащитной. Я же изобразил на лице суровый испуг:

– Я сейчас милицию позову.

– Только попробуй, – сказал тот, что был с кастетом и достал из кармана пистолет, – Сразу продырявлю!

– Что вам от нас надо? – истерично взвизгнул я.

– Деньги на жизнь дай, – ответил тот, что крутил чаки.

– Червонца хватит? – с надеждой поинтересовался я.

– Дешевишь, милый друг, – сказал сзади стоящий и потрепав шубу на мурзилкином плече, приставил ей нож к горлу.

Кэгэбэшники по рации передали, чтобы мы не шевелились, а то снайперы могут задеть, но я, изобразив на лице нехорошую улыбку, громко сказал:

– Не надо стрелять ребята.

Остальное я проделал за полсекунды.

Для этого существует локальное ускорение времени в организме, когда весь мир как будто замирает, и ты можешь спокойно делать все, что тебе надо.

Я аккуратно взялся одной рукой за лезвие ножа, чтобы не поранился мой Мурзик, и отвел его в сторону, а другой резко ударил указательным пальцем по кисти, держащей нож.

Кисть сломалась.

Потом я отвел в сторону хулигана с чаками дуло пистолета и резко ударил пистолетовладельца снизу в челюсть.

Челюсть сломалась одновременно с раздавшимся выстрелом, и оба бывших бандита начали падать.

Я выключил ускорение времени и отдернул Мурзилку в сторону, чтобы кровь переломанной руки, когда-то сжимавшей финку, не попачкала песцовую шубу.

Набежавшие сотрудники КГБ до конца аккуратно закончили видеосъемку и начали упаковывать тела, а я, взяв под руку находящуюся в шоке Мурзилку и повел ее к машине.

Вечером, часов в восемь, я решил, что уже пора вплотную заняться физическим воспитанием Мурзика и пошел отрывать ее от «ящика для идиота».

В это время как раз закончилась какая-то нудная бездарно поставленная пропагандистская передача, транслируемая по второй программе, но Мурзик отмахнулась от меня, ожидая любимую передачу – «Спокойной ночи, малыши».

Я особо не стал возражать и присев рядом, с интересом стал ждать, чем нас сейчас порадует тетя Валя (я давно уже не смотрел «Спокойной ночи» и был в полной уверенности, что ведет передачу по-прежнему Валентина Леонтьева).

Но тети Вали почему-то там не оказалось (о чем я тоже не очень пожалел), а сразу же началось представление.

– Что это за идиотизм? – поинтересовался я у Мурзика.

– А ты разве не знаешь? Давно уже показывают каждый день продолжение одной удачной кукольной постановки – «Заседание Лесного совета», – ответил мне Мурзеныш (как будто я чего-то понял!) и мне пришлось напрячь все свое внимание, чтобы врубиться в происходящее.

На экране была опушка игрушечного леса.

В центре стоял стол, колченогость которого скрадывал криво написанный лозунг: «Вся власть принадлежит лесному народу!»

На ближайших елках и осинах также висели плакаты:

«Государством должна управлять каждая наседка!», «Придадим лесу ускорение!», «Старый лес порублен до основанья – А зачем?», «Перестроим кедровую политику!», «Волки – целы, овцы – сыты!» и т. д.

За столом сидели три забавные зверушки как я понял – президиум Лесного совета: большой, всем довольный толстый улыбающийся Заяц со злыми раскосыми глазками, очкастый, всем недовольный Филин, а в центре, на месте председателя – Барсук, преисполненный возложенной на него непомерной ответственности за происходящее.

На поляне по пенькам не спеша рассаживались разнообразные звери, а за кадром звучал хор лесных певчих.

Председатель – Барсук неспешно поводил носом, еще более вытаращил свои и так чрезмерно вытаращенные глазки и позвонил в колокольчик:

– Товарищи звери! Регистрируемся!

«Они, что, там на телевидении, с ума посходили?! – подумал я, – И куда только смотрят органы?»

Звери подняли хвосты, а сидящая на ближайшей сосне Ворона со счетами быстро их пересчитала и тут же рядом с ней на висящем электронном табло возникла цифра «13».

Председатель, не глядя на нее, произнес:

– Итак, кворум есть, – но его перебил голос из толпы зверей:

– А почему не все лесные депутаты присутствуют?

– По уважительной причине, – ответил толстый улыбающийся Заяц.

– Но у них это вошло в систему?!

– Я поясню, – Барсук весь аж напрягся от важности момента. – Боров находится на уборке урожая желудей, Слон трудится на строительстве нового вольера для мартышек, Волк руководит ростом численности популяций, а Лиса занимается не покладая рук перераспределением имеющихся в наличии продуктов повседневного и повышенного спроса, так что я думаю, это может послужить им оправданием. Я правильно вас понял, товарищи звери?

Среди зверей раздался нестройный шум, но громче всех был слышен голос Осла, который орал: «Правильно!»

– Тогда перейдем к повестке дня. На нашем сегодняшнем заседании два законопроекта: «О повышении цен на некоторые продукты» и «Закон о лесе». По первому вопросу нам доложит министр рационального питания – товарищ Верблюд.

– Дорогие, так сказать, товарищи звери, а не так сказать скоты! Как вы прекрасно знаете на собственном желудке, дела со снабжением в нашем лесу обстоят хуже некуда, и чтобы как-то уменьшить дефицит нашего бюджета («железная логика»), мы предлагаем повысить цены на молоко, родниковую воду и сено. Это позволит нам изъять из обращения лишние купюры и сделает вышеназванные продукты более доступным для нуждающихся в них потребителей.

Теперь молоко будут пить не всяк кто не попадя, а те, для кого оно и предназначено – наше подрастающее поколение…

Реплика из зала: «Чье именно поколение?»

…Наши кристально чистые родники, которые в последнее время мутят кто не лень, теперь будут чистыми и гигиеничными!

Опять реплика: «Пили и будут пить! Да хотя бы из луж!»

…И как показали последние исследования, содержание канцерогенных смол в нашем сене превышает все допустимые нормы, и употребление в пищу вышеназванного продукта вредно для нашего здоровья.

(Реплика: «Сам потребляет импортную колючку, а нам, что ж, переходить на дубовую кору?»)

В заключение я хочу призвать лесных депутатов принять этот законопроект, – закончил свою речь Верблюд, – а мы, со своей стороны, твердо заявляем, что на вырученные средства будут сделаны дополнительные закупки за рубежом нашего леса, большой партии зонтиков, так необходимых при постоянно потепляющемся климате, нашим дорогим северным оленям.