Танго с призраком. Том 2 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 27
- Ритана, только отец сейчас рыбу ловит. Он разве что к вечеру освободится...
- А мне раньше и не надо. Я как раз пока по делам, пока к дядюшке...
- Хорошо, ритана, я сейчас метнусь, скажу маме.
- И вот это передай.
Две песеты блеснули в ладони девушки. Плата за проезд?
Более, чем достаточная. Хватило бы Тони десять раз туда-обратно прокатиться. Рита даже руки за спину убрала...
- Ритана! Я не...
- Ты возьмешь. Отец придет усталый, голодный, а ему нет бы отдохнуть, еще меня везти. Да еще ждать. Я хоть и ненадолго, но все ж время! Бери и не спорь! - сверкнула глазами Тони.
Рита спорить не стала. Ладно, деньги лишними не бывают. А вот языком она болтать не будет, и отца попросит о том же.
Она была уверена, что ритана не станет делать ничего противозаконного, насмотрелась уже, но...
Разговоры - тоже ни к чему.
- Хорошо, ритана.
- А куриц можешь с собой забрать?
Рита подняла мешки, примерилась...
- Нет, не дотащу. Если только на извозчике.
- Тогда возьми еще на извозчика, - Тони добавила еще серебряную монету. Это было щедро, на такое можно мобиль нанять.
- Да что вы, ритана!
- Менять поутру дольше будешь, - качнула головой Тони. - Да и сама время потратишь...
- Уже бегу!
Девушка взяла монеты, и заторопилась. Надо поймать извозчика, доехать до дома, доехать обратно, это все время, а работа тоже ждать не станет.
Но торопилась и сама Антония.
Блошиный рынок работает спозаранку.
***
Развалы.
Мелочевка.
Толкучка...
Названий очень много, а выглядит, наверное, все примерно одинаково.
На земле расстелены простыни, пеленки, одеяла, у кого что есть. А на них стоят вещи.
Стоят, лежат, стопками навалены книги, стопками громоздятся вещи, стоят тарелки, подсвечники, лежат игрушки...
Голоса со всех сторон то зазывают покупателя, то расхваливают свои вещи. И рябь в глазах от пестроты, и даже легкая головная боль, потому что поворачиваться надо на две стороны...
А еще - запах.
Пыли, затхлости, ненужности...
Нищеты, отчаяния, горя.
Не от хорошей жизни приходят на развалы продавцы. За каждым предметом какая-то история. Кто-то покупал его для себя, мечтал использовать, видел его в своем доме...
А потом принес сюда и готов отдать в чужие руки.
От кого-то из продавцов пахнет спиртным, кто-то выглядит так, что сразу ясно - нищета...
Тони крепко придерживала на груди концы шали.
Там же, на груди, покоился и кошелек с деньгами. Благо, платье Альбы было Тони откровенно великовато в груди, хоть ты четыре кошелька прячь. А так спокойнее.
Авось, туда не полезут?
Тони останавливалась то у одного прилавка, то у второго, приценивалась, несколько раз брала предметы в руки, но отклика не было.
Не кололо пальцы.
Не тянуло к вещи.
Не старина...
Так, мелочевка, ширпотреб...
Ряд, второй, третий...
Не то, чтобы Антония сразу рассчитывала на удачу. Но заявить о себе стоило. Приходить раз в неделю на блошиный рынок, общаться с информаторами синьоры Луисы...
Магазинчик ей завещали?
Значит, он должен жить! И процветать!
Неважно, что Тони не слишком хорошо знает, что такое антиквариат. Способности у нее есть, желание учиться тоже, трудолюбие в наличии... что еще надо для успеха?
Правильно!
Работать, работать и работать...
И Тони остановилась у очередного одеяла.
Удача пришла к ней только на шестом ряду. Массивная бронзовая чернильница, пресс-папье, перо и какого-то дерева и металла, некогда, наверное, красивое и дорогое, а сейчас грязное донельзя...
Тут же песочница, тут же бювар...
Все грязное, с царапинами, в налете, кажется, и в руки-то взять противно, но на Тони повеяло тем самым ароматом.
Древности. Подлинности. Интересной истории.
- Можно?
Пожилая женщина, которая стояла над одеялом, кивнула.
- Смотрите, ритана. Свекровкино добро продаю, она третьего дня ушла, а на поминки денежка нужна, да и в долги мы влезли...
Тони кивнула.
- Можно посмотреть поближе?
- Что ж нельзя, смотрите.
Девушка коснулась пальцами чернильницы. Медленно взяла ее в руки, поднесла к глазам поближе...
И словно ударом ножа прошило очередное видение.
***
Кабинет.
И мужчина, лет семидесяти, седоволосый, усталый, сидящий за письменным столом.
На столе весь прибор, только яркий, начищенный аж до солнечных зайчиков. Мужчина пробегает глазами по лежащему перед ним листу, комкает его, бросает в угол.
Не те слова.
Не то...
Он знает, что стар.
Знает, что скоро ему уходить. И Тони почти воочию видит фигуру с косой за его плечом.
Она уже примеряется. Она готова.
А вот он - нет!
Книга еще не закончена! Его главная книга, книга, которая достойна быть последней... писатель не может подобрать подходящие слова для эпилога. Это ведь очень сложно...
Чтобы и закончилось правильно, и не тянуло, словно тухлятиной, излишним пафосом, и чтобы герои были согласны, и...
И он снова садится за стол.
И пишет, пишет...
И еще несколько листов улетают в угол. А потом...
Потом его лицо озаряется улыбкой победителя! Он - нашел!
И на листе появляются строчки.
Быстрые, четкие, уверенные, и главный герой выходит в ночь. И бьют копытами в землю кони, и стоит рядом с ними послушный конюх... ему надо доехать домой.
Туда, где ждет Она.
Настоящая...
И горит на окне свеча, и смотрит в окно женщина, и ждет...
Ждет, любит, зовет... он доедет.
Автор точно знает, что у героев все будет хорошо. И на сей раз слова находятся. И неважно уже, что в книге было и горе, и война, и ложь... самого страшного в ней все же не было. Не было предательства, были просто слова чужих людей, которые позавидовали. А сами герои не виноваты.
И если уж Он решил поверить...
Она - дождется.
И ни на какой корабль ему не надо.
На белый лист ложатся последние строчки, лист занимает свое место в стопке... завтра он отнесет рукопись издателю.
Все - завтра. А сегодня...
Кофе?
Нет, это уже четвертый кофейник... сколько он вообще здесь сидит?
Два часа? Три? Четыре?
За окном уже темнеет... писатель встает, делает шаг - и грудь пронзает острая боль. Темная фигура взмахивает лезвием острейшей косы, с тихим звоном разрезая еще одну нить человеческой жизни.
Старик оседает на пол.
И уже не видит, как вбегает в кабинет служанка, как она потихоньку прячет в карман исписанные и скомканные листки бумаги...
***
Казалось, видение длится час.
Ан нет - не прошло и секунды. И Тони чувствовала себя не так плохо. В обморок не падала, не тошнило, голова не кружилась... видимо, когда привыкаешь к своей силе, становится легче ее использовать.
Тони посмотрела на женщину вопросительно.
- Скажите, а ваша свекровь в юности не работала ни у какого писателя?
- Откуда вы знаете, ритана?
- Или она сама писала? - продолжила Тони, не особо смущаясь. - Понимаете, вот этот набор - он для профессионала, но сразу видно, что им давно не пользовались...
Рассуждения успокоили женщину. И та задумалась.
- Да вроде как... кому оно надо - старых идиоток слушать?
- А подробнее? - надавила Тони.
- Муж, вроде, упоминал. Был такой писатель, Тадео Фабрисио Сантос.
Тони кивнула.
О Сантосе знала даже она. И его роман о временах Разделения тоже читала.
Даже она...
Собственно, роман обожала синьора Долорес, ну и Тони приобщилась. Все верно, роман заканчивался тем, что Юсебио, преодолев все препятствия и горести, едет к своей Эвите. И синьора Долорес была уверена - все будет хорошо.
Последний роман действительно прославил писателя. Казалось бы - и что такого? Всего лишь история двух людей, которых разделяет война, обстоятельства, родные и знакомые, которых разделяет, казалось бы, целый мир.