Танго с призраком. Том 2 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 9
Альба вспыхнула, но извинения пробормотала. Хотя на Тони и не глядела - надо полагать, эмоции там были далеки от заявленного стыда и раскаяния.
Тони склонила голову. Мол, принимаю...
Дядя кивнул и отпустил Альбу. А Тони обратила внимание на злой взгляд из-под ресниц.
Кажется, она приобрела себе врага? А не наплевать ли? Себя Тони упрекнуть не могла ни в чем! Она честно держалась в тени, она старалась быть незаметной, она оказала семье Араконов несколько существенных услуг, да и Альбу ничем не обидела. По большому счету, она сама себе обиду придумала.
Помешали ей подслушать!
Не дали всласть нализаться!
И? Тони ее первая не оскорбляла! Но раз уж решилась - получи!
- Далее. Антония, я обдумал твою идею с магазином. Я разрешаю тебе попробовать. И даже буду помогать со счетами, если пожелаешь. Но... ты возьмешь к себе Риту.
- Дядя?
- Числиться она будет моей прислугой. Но будет приходить и помогать тебе. Я правильно понимаю, ты собираешься переехать?
- Да.
- Это нужно. Дом без хозяйской руки умирает. Но ты не справишься и с лавкой, и с хозяйством, поэтому Рита тебе будет приходить и помогать. С уборкой. А что касается кухни, синьор Фарра согласился готовить для тебя отдельную корзинку. Буду с утра присылать к тебе Риту, она поможет, а к обеду, думаю, вернется сюда.
- Дядя...
- Помолчи, Тони. Знаю, что скажешь. Или глупость про деньги, или глупость про обязательства.
- Глупость?
- Именно. Думаешь, я дурак, и ничего не вижу? Не понимаю? Я потом обдумал... умерла бы Паула, так Роза бы за ней в могилку сошла. А я... ты три наших души спасла, так неужто мы для тебя такие мелочи пожалеем? И на Альбу не обижайся, у нее пока еще в голове ветер. Ты повзрослела, а она еще ребенок.
- А целуется как взрослая, - не удержалась от кляузы Тони.
Получилось так по-детски, что она и сама вспыхнула. Адан Аракон улыбнулся.
- Знаешь, Тони, у нас с Даэроном был один гувернер. И каждый раз, когда он нас порол розгами...
- Вас!?
- И поверь, за дело. Вот он повторял одну и ту же фразу. Пока верхние полушария не включатся, будем нижние стимулировать.
Антония прыснула.
- Помогло?
- Не уверен. Но сидеть было больно. Так вот. Альбу мы не пороли. Может, и зря...
- Нет, - решительно возразила Тони. - Не зря. Меня отец, даже когда человеческий облик терял, пальцем не тронул. Ни разу. Придет время - повзрослеет.
- И я так думаю. - И словно опасаясь чего-то внутри себя. - Тони... девочка, я понимаю, что это тяжело. Но... ты расскажешь мне о брате? Пока у вас все хорошо было, он еще писал. А потом...
Тони вздохнула.
Расскажешь...
А как о таком рассказать?
Когда видишь, как убивает себя сильный, смелый и гордый человек? Как он мечтает о смерти, как зовет ее, как пьет дешевое пойло, чтобы забыться, как валяется в грязи или в снегу, как ты пытаешься хоть что-то сделать, как зовешь и кричишь...
Тебя не слышат.
Если ТАМ, где он пребывает, в его грезах, и есть другая Тони, то слышат ее. А здесь, в реальности...
Антония даже не понимала, что плачет, пока дядя ее не обнял и не погладил по волосам.
- Бедная девочка. Ничего, теперь у тебя есть семья. Все будет хорошо.
И тогда Тони разревелась уже осознанно.
***
- Вот он!!! ВОТ!!!
Рита так сжала ладонь Тони, что едва кости не переломала. Но повод у нее был.
Роман шел среди остальных каторжников, закованный в цепи и одетый в серое тряпье. На груди и на спине - большие желтые ромбы. Зачем?
Так светиться в темноте будут, если решит бежать, охранники станут стрелять. Такие у всех.
На рубахах, на куртках...
Правосудие в Римате медлительностью не страдало. Рассмотрели дело, выслушали подсудимых, выслушали свидетелей - и вперед, на каторгу. Или на плаху, но тут никого не убили, так что казни Роман избежал. А вот каторги - нет.
Никакого затягивания дела, одно слушание, если кто-то что-то не представил - это его проблемы. Ну и следователя, но тут все было чисто и ясно.
Антония пришла за Ритой с утра, узнав, куда и когда отправляют каторжников. И потащила за собой.
- Ты его будешь проклинать?
- Посмотрим...
Тони действительно не знала. Будет, не будет - как сложится!
В любом случае, Рите надо посмотреть в глаза своему страху,, и отпустить его. Раз и навсегда.
На каторгу!
Больше эта тварь не причинит ей вреда! Кончено!
В каторжников летели комья грязи, гнилые овощи, охрана была, но не то, чтобы сильно их защищала. Так было принято.
Эта падаль многим зло сделала.
Если человек хороший, так над ним и измываться не станут, а ворье, разбойники...
Тони вытащила из кармана заранее запасенный помидор, и протянула Рите.
- Кинешь?
- Эммм....
- Подгнил, потому и отдали дешево. Думаешь, стоило свежий купить?
Рита махнула рукой и прицелилась. Снаряд прилетел точно, расплескался о спину и частично голову Романа. Тот дернулся, огляделся... увидел Тони и Риту - и какая же ярость исказила его лицо!
Не был бы скован - кинулся бы!
Зубами бы загрыз!
Понятно же, девушки во всем виноваты! Он-то белый и чистенький, что та лилея, а они, стервы гадкие...
Рита дернулась. И теперь уже Тони стиснула ее ладонь.
- Смотри! Хорошо смотри!
Если здесь и сейчас это не переломить, считай, у девчонки жизнь закончится. Она должна понять, что любой может упасть в грязь. И любой может найти в себе силы подняться, отряхнуться и идти дальше. С гордо поднятой головой.
К чистому такое не прилипнет!
- Я...
- И сейчас смотри.
Тони выпрямилась, сдвинула в сторону мешочек, и постаралась, чтобы поток силы шел исключительно на Романа. Зашевелила губами, неслышно, но отчетливо.
Между нами говоря - обычная детская считалочка. Из тех, что дети любят: раз-два - голова, три-четыре - руки шире...
Но тут важно не что говорить, а как...
А когда в тебя бьет ледяная сила некроманта, когда ты понимаешь, что в эту минуту тебя проклинают... ой, мамочки...
Под Романом расплылась весьма вонючая лужа.
Гадостно запахло.
Рита выдохнула и как-то распрямилась, что ли... Тони это ощутила всей своей сутью. И поток прекратила.
- Дамочка, вы это, - один из конвоиров погрозил пальцем.
Тони вернула на место амулет и развела руками. Приблизилась, сунула в перчатку песету.
- Офицер, эта гадина изнасиловала мою подругу. Я просто его немного напугала, и только.
- Слово?
- Слово.
- Насильник, говорите?
- Грабитель, насильник, чудом убийцей не стал...
Конвойный, нежданно-негаданно произведенный в офицеры, окинул взглядом умильно улыбающуюся Тони, бледную Риту, и понял - не врут. А еще песета...
- Синьорита, я тоже словечко кому шепну. Вы не переживайте...
- А? - растерялась Тони. Но вторую песету в ту же руку сунула. И третью. Так, на всякий случай. - Офицер, надеюсь, вы выпьете за здоровье моей подруги? Чтобы она в себя пришла после такого... девушкой была, а эта сволочь...
- На каторге, синьорита, тоже люди разные. И статьи у всех разные. Шепну я словечко-другое, так вашего недруга там любить будут, - недобро оскалился конвойный. - Будет спать, не надевая штанов.
Тони не поняла, при чем тут это, но еще песо сунула.
- Офицер, я в вас верю. И очень вам благодарна.
Пятая монета завершила ритуал благодарности, Роману добавили прикладом по почкам, и все потекло своим чередом. А Тони утащила Риту в маленькую харчевню, которую разведала неподалеку.
- Два супа из моллюсков, жареные мидии, хлеба. Квашеные водоросли еще, они у вас чудесные. Запивать - сок или воду.
- Отвар шиповника есть?
- Несите.
Тони отдала несколько монет, едва дождалась кувшина с холодным отваром - и тут же подсунула кружечку подруге.
- Пей!
Рита послушалась.
- И еще...
- Утону.