Константин Киба. Дилогия (СИ) - Ра Дмитрий. Страница 82

Итак, пока все идет по плану. Последним штрихом надо будет заманить в наш клуб Аннет. Патрик десять раз подумает, прежде чем задираться на хоть и менее титулованную, чем он, но все же аристократку. Правда история Аннет мне не нравится. Уж больно она похожа на какого-то изгоя. Не обернулось бы это чем-нибудь плохим.

Беру телефон. Может позвонить Акане или Сэму? Первой надо сообщить, что сегодня на «работу» к Джунам я не явлюсь. Одно из моих условий — деньги я получаю за конкретные знания, что включает в себя свободу передвижения и никакого строгого графика.

ВШИИИИИИИХ!!!

Вскидываю руки. Кунаи устремляются за мою спину, в разные стороны, прямо в воздухе незначительно изменяя траекторию направления из-за изменений свойств нити, к которым они привязаны. Отбиваются от стены, встречаются, перематываются.

Сжимаю напряженные кулаки, держу руки скрещенными перед лицом. Не оборачиваюсь. Я и так знаю, что человека позади меня оплели нити. Если сейчас я и не смогу его порезать на пласты из-за нехватки физических сил, то травмировать и опрокинуть запросто.

— Поразительное умение подкрадываться, — тихо говорю. — Признаю, услышал в последний момент. Кто ты?

— Обернись и узнаешь.

Так и делаю, не поднимаясь со ступеньки. Мужчина среднего роста, азиат. Черноволосый. В обычном свитере и джинсах. Ничего примечательного, кроме того, что на нити он почти не обращает внимание. Они порезали одежду, но не кожу. Сумма крепости? Как у меня? Тогда я ничего не смогу сделать… Избавиться от нитей, если они не причиняют боль, проще простого.

Поэтому чтобы не показывать свой очевидный недостаток, возвращаю кунаи обратно, засовываю их в рукава рукоятью вперед. Встаю:

— Еще раз спрашиваю. Кто ты?

Мужчина неожиданно скромно улыбается, чешет затылок:

— Эх, ну конечно же ты не помнишь. Сколько лет прошло, а, сын?

Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

Явился, не запылился. Только тебя мне не хватает сейчас.

Глава 13. Родная кровь

— Эх, ну конечно ты не помнишь. Сколько лет прошло, а, сын?

Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Вот только его мне не хватает для полного счастья. Явился, как говорят, не запылился. Кстати, а сколько лет прошло? Единственное, что я знаю, он бросил нас, когда мне было три. Похоже, бывший носитель этого тела не встречался с отцом. Не удивительно. Мать про него вообще говорить не хочет. Как раз сегодня хотел узнать подробности про семью Киба. А то матушка неплохо так слилась в последний наш телефонный разговор.

— Много, — коротко отвечаю я, жду, когда он заведет со мной разговор.

Похоже, отец ждал, когда я вернусь из школы, но не хотел заходить домой. Услышал, как я харкался собственными легкими на лестничной площадке.

И я уже сделал два вывода об этом человеке. Первое. Он крадется так же тихо, как и тени в особняке Мацуо. Второе. У него сумма тела: крепость. Как и у меня. Нити ему не страшны. Как и кунаи. А вот если бы они были заряжены суммой…

Отец продолжает ломаться. Либо он весь из себя скромняшка, либо придуривается. Учитывая умения, скорее второе:

— Слушай… я просто тебя хотел увидеть…

Удивительное совпадение. Как только обо мне в школе стали сплетничать даже тараканы на кухне для беляков, так сразу папочка объявился. И что ему надо? Денег?

— Вот он я, — развожу руками.

Стараюсь не показывать негатива, но и радоваться нельзя. С новыми людьми, которые меня хоть как-то знают, нужно показать себя нейтрально. Чтобы они сами рассказали мне, каким они привыкли меня видеть, и как я должен выглядеть по их мнению.

— Вот он ты… Слушай, не хочешь перекусить? Тут кафешка рядом.

Отвечаю, не задумываясь:

— Хорошо.

Смотрю на телефон, быстро набираю маме «Опоздаю. Все хорошо». Мы вместе спускаемся, отец задает разные и банальные вопросы из разряда «Как дела? Как брат, сестра? Как учеба?». Отвечаю все также коротко и просто.

Отец приводит меня в пиццерию «Дома-Пицца». Садимся за столик, разукрашенный в стиле пиццы.

— Заказывай, не стесняйся, — скромно улыбается отец и берет меню. Следую его примеру.

Заказываю самую дорогую пиццу — с красной рыбой и ананасами. Серьезно? Это вообще сочетаемые ингредиенты? Отец никак не реагирует на мой выбор. Не морщится, что дорого. Сам берет четыре сыра и колу без сахара.

Официант принимает заказ, отходит.

— Сынок, слушай, я бы хотел… попробовать все заново.

Вздергиваю бровь. Отец поднимает руки:

— Прошу, давай без поспешных выводов. Я понимаю, как это выглядит. У меня были проблемы. Очень большие. Я просто не мог вас подставлять. Сейчас я их решил и могу попробовать все исправить. Понимаю, что поздно, но…

— Поговори с мамой, — перебиваю. — Почему не начал с нее?

— Чтобы… она не настроила вас против меня. Я хотел, чтобы сначала выслушали вы… Но сначала скажи, сынок. Мамин рак больше не прогрессировал после ремиссии?

А у нее был рак? Надо же.

— Нет, все хорошо, — качаю головой.

— Ясно-о-о. Хорошо, просто замечательно… А то переживал, но узнать не мог. Она что-нибудь говорила обо мне?

Сердце отца бьется медленно, ритмично, как у спортсмена. А выглядит как обычный беляк среднего достатка.

— Не особо.

— Вот как. Жаль…

Приносят пиццу. Какое-то время едим молча. Пицца с ананасами — дрянь.

— Слышал, ты пробудился. Да и вообще слышал всякого о тебе, — как бы невзначай говорит он.

— Ты поэтому пришел…

Отец вздыхает:

— Отчасти, да. Или… если уж честно, то совсем да. Не буду тебе врать. До меня дошли слухи, что мой тихоня-сын вытворяет. Но, клянусь честью, это лишь поторопило меня. Я давно хотел с вами встретиться.

Он ест пиццу вилкой и ножом, которые достал из кармана. Продолжает:

— Это правда? Ну то, что все говорят?

— А что говорят?

— С чего бы начать, — грустно улыбается отец. — Ты убил главу клана силачей?

— Возможно.

Он медленно пережёвывает пиццу, долго смотрит куда-то на мою переносицу, наконец вздыхает:

— Тяжело тебе пришлось, да? Не хотел я, чтобы вы во все это влезали. Ушел только поэтому. Но яблоко от яблони далеко не падает. У тебя какие направленности?

Сказать, нет? Не вижу особой тайны, пока я не могу свои направленности развить. Само собой, о мудрости не расскажу.

— Тело: крепость и остаточная предметка.

— Вот оно что. Моя наследственность налицо.

Да, я слышал, что дети одаренных часто становятся одаренными с направленностями родителей. У лишенных такие рождаются крайне редко. Получается, мать у меня лишенная, а отец одаренный. Поэтому из всех детей с даром родился только я.

Вытираю рот салфеткой, тянусь за зубочисткой на столе, осторожно говорю:

— Мама не хочет с тобой связываться. Скрывает о том, что семья Кибы была когда-то в клане Джунов.

Отец ковыряет остывший сыр вилкой:

— Вот оно что. Откуда тогда ты узнал?

— От Мацуо Хидана. Его дочь моя… подруга.

— Как же тесен это мир.

Унылая морда «отца» меня слегка напрягает. Не люблю страдальцев просто потому, что я пережил намного больше их, но при этом не выработал привычку жалеть себя или все время ныть с таким вот унылым фейсом. Да, я иногда хочу отдохнуть, а иногда заняться сексом с красивой женщиной и расслабиться. Но только потому, что знаю, как устроен организм. Ему нужна разрядка. Иначе лишние механизмы тела начнут вмешиваться в работы мышления. Депрессия, тоска, грусть. Все это следствие неправильного питания, усталости и нежелания бороться со своим унынием. Вон, например, уже даже я недавно хотел найти себе кого-нибудь, с кем могу поделиться своей тайной, хотя если подумать, то это большая глупость.

Звонит мама. Ставлю на беззвучный, не отвечаю. Последнее время я тренирую ее адекватному восприятию взрослых детей. Предупреждаю, что все хорошо и все. Не надо мне названивать каждые полчаса и уточнять, не стало ли вдруг все резко плохо.