Командир Красной Армии: Командир Красной Армии. Офицер Красной Армии - Поселягин Владимир. Страница 29

– Да, это правильно, молодцы, – рассеянно ответил я, наблюдая за пленными. Большинство из них были контужены и ранены, мало того, среди них затесалась редкая птица с наушниками на шее и в танковом комбинезоне. – Вот Адель приедет, ему пленных и передай. Пусть узнает пункт назначения, переводчики у меня в батарее есть.

– Хорошо, товарищ лейтенант.

Пока они с Богдановым проводили повторный обыск пленных – мало ли что у них там поназапрятано – я посмотрел в сторону уничтоженной колонны. К чадящим танкам батарейцы боялись подойти, вдруг рванут, но вот более-менее целые грузовики были тщательно обысканы. Все добытое складировали на кусок брезента, снятого с одного из трофейных грузовиков. Иванов, по моему приказу, осматривал трофейные «эрликоны» на предмет присвоения, Сазанов с тремя орудиями стерег нас от налета, Андреев с Непейбородой командовали трофейщиками. В общем, все были при деле, вот только Адель задерживался, а это тревожило.

В это время раздались возмущенные крики, и у одного из осевших на правый бок грузовиков стали собираться бойцы, что-то разглядывая внутри. Туда же поспешила Медведева после перевязки раненых – некоторым расчетам досталось близкими осколками, повезло, что погибших не было.

– А ну, разойдись! – рявкнул я. Бойцы дали мне возможность подойти к борту и заглянуть внутрь. Как и бойцам, увиденное мне не понравилось. Кроме двух немцев, сидевших у борта, там было еще несколько девчат в изорванной красноармейской форме.

– Пропустите, – велела Медведева.

Бойцы подсадили ее.

Через пять минут осмотра она вынесла вердикт. Все в кузове погибли от пулеметного огня и подрыва близкого заряда. Случайность, никто о них не знал, да и разведчики не докладывали о пленницах.

– Девушек, прежде чем похоронить, показать нашему особисту, пусть составит доклад командованию о зверствах немцев. Выполнять!

Бойцы тут же засуетились. Двое полезли в кузов, другие стали ждать, чтобы перенести погибших от наших пуль девушек.

Когда я направил освободившегося Богданова принять меры по охранению, наконец появилась машина Индуашвили. Более того, ее сопровождали двое мотоциклистов в пограничных фуражках. Это были хорошие трофеи, теперь нам было что отправлять в разведку, а то после прошлого боя все захваченные мотоциклы оказались в виде блинов. Танкисты подавили.

Обдав меня пылью, машина встала рядом. Выскочивший с пассажирского места Адель белозубо скалился покрытым пылью лицом.

– Докладывай, – я тоже невольно улыбнулся, хотя улыбаться особо не хотелось.

– Расколошматили мы их в прах! Эти счетверенные пулеметы – просто сила! Бронетранспортер сгорел, один мотоцикл получил повреждения. А седоки попрыгали на обочину, бросив технику. Ну, мы там их и добили.

– Задержались из-за этого?

– Да. Пока трофеи собрали, пока дорогу освободили.

– Понятно. Мотоциклы нужно отдать Бутову, пусть сформирует экипажи и вышлет разведку в обе стороны дороги.

– Я сделаю, – кивнул Адель.

– Нет. Пусть Бутов работает, у тебя своя задача. Вон сколько пленных. Допросить, узнать, куда и зачем направлялись. Там есть один выживший офицер, начни с него. Но сначала сходи составь рапорт о гибели девушек. Это вон там, где бойцы копают. Непейборода в одной из машин обнаружил чемодан фотографа с самим аппаратом, попробуй все фотозадокументировать.

– Хорошо.

В течение часа мы активно работали, пытаясь переварить трофеи и подготовить батарею к выходу. Нам достались двадцать три МГ, тридцать семь автоматов (карабины мы не брали). Три восьмидесятимиллиметровых миномета с запасом мин штук по сорок к каждому ушли под командование Смелову. Он начал формировать минометную батарею. В данный момент ефрейтор с радостно-шальным лицом, скинув обмотки, подбирал по своей ноге сапоги из трофеев. Также были две тридцатисемимиллиметровые противотанковые пушки с запасом снарядов и, наконец, одна работоспособная двуствольная зенитка «эрликон» на колесном ходу. Остальные оказались повреждены взрывами и к использованию не годились. Зато боеприпасов к ним было много.

– Вот, товарищ лейтенант. Подарок. Нашел у одного унтера, – протянул мне настоящий эсэсовский кинжал Непейборода.

– Что за унтер? – удивился я, принимая подарок.

– Не знаю. Немец как немец. Форма вроде обычная, только в петлице в одной две молнии.

Повесив кинжал на ремень, я проверил, как выходит клинок из ножен, и, немного поиграв с ним, убрал обратно. Бойцы знали о моей тяге к холодному оружию и всегда подносили подарки, снятые с немцев. У меня в сидоре уже скопилось штук восемь клинков разных моделей.

Закончив заполнять журнал боевых действий, я задумался, куда приткнуть трофей. После недолгих размышлений решил усилить «эрликоном» взвод Иванова, пусть с ней осваивается и ищет расчет. Хотя искать тут не надо. Пятеро из стрелков Богданова были из нашего дивизиона. Мест для них не было. Вот я и оставил их стрелками, держа в качестве резерва. Да и «нахлебники» в количестве три человек – остальных прибрал Смелов в формирующуюся минометную батарею – могли пригодиться.

Теперь по трофейной технике. Всего три грузовика из двадцати двух могли двигаться, правда, водителям пришлось поменять у них простреленные баллоны, благо было где снять. Поэтому, загрузив в два грузовика боеприпасы к «эрликонам», прицепили к одному уцелевшую зенитку, к другому – одну из пушек и отогнали их к формирующейся колонне. Третий огромный грузовик с освобожденным кузовом ушел Смелову – для минометов и расчетов. Надо бы еще одну им машину, но больше просто не было. Мины распихали по машинам обеспечения.

Еще одна проблема была в том, что техники, чтобы вывезти все, что мы насобирали, не хватало. Обдумывая эту патовую ситуацию, я услышал приближающиеся шаги.

– Чего задумался? – спросил меня Адель, раскатывая рукава френча.

– Трофеев полно, а вывозить нечем.

– А что не так? Пушки, я вижу, прицепили, зенитку эту двуствольную тоже. Хотя, конечно, забавно: зенитка тащит на прицепе пушку, – кивком указал он на машину Андреева, к которой был прицеплена одна из противотанковых пушек.

– Да все не так. В принципе, все трофеи мы загрузили, только теперь людей сажать некуда. Понимаешь? Мы даже огонь открыть не можем, так перегрузились, расчеты свои места занять не смогут. Только Индуашвили на роль защиты, да и то не факт. Вот старшина бегает, суетится, значит, что-то еще нашел.

– Действительно проблема, – согласился Адель.

– Да ладно, придумаем что-нибудь. Что там с пленными? – увел я разговор в сторону.

– Офицер сказал, что автомобильный мост уничтожен охраной, а вот железнодорожный действительно захвачен диверсантами в нашей форме.

– «Бранденбург-восемьсот», – кивнул я.

– Ты откуда знаешь, это же секретная информация?! Я ее только что от немца узнал! – тут же накинулся на меня погранец.

– Ой ли секретная? Думаешь, ты первого немца в плен взял? Все уже всё знают.

– Да? Ну ладно. Так вот, чтобы не привлекать к себе внимания, они изображают из себя перебитую охрану, пропуская наши колонны. У них в этом случае есть шанс удержать мост.

– Много их?

– Гауптман сказал, на двух ЗИСах были.

– От сорока до пятидесяти. Хм. Если засядут в дотах и бункерах, то замучаешься выковыривать.

– Есть идеи?

– Если они пропускают вырывающиеся из колечка части, то под их видом подъезжаем – и в рукопашную, другого плана нет. Вряд ли они этого ждут.

Адель захохотал.

– Ты чего? – удивился я.

– Именно так они и захватили мост. Просто подъехали и атаковали.

– Да? – я задумался. – Если они так сделали, то охрана не могла сдаться без боя. Думаю, их осталось человек тридцать, а то и меньше.

– А они нас не заподозрят? Все-таки трофеев полно.

– Не-е, когда заподозрят, поздно будут. Ты лучше собери всех командиров, буду ставить задачу.

– Ага.

– Кстати, а что там с девушками?

– Офицер сказал, что им машина повстречалась с ними, да вот решили бордель сделать. Три девушки успели покончить с собой.