Дорасти до неба (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич. Страница 51

Лестница была довольно крутой, тамбур сверху не был виден целиком, поэтому я, добравшись до середины пролета, присела на корточки и поглядела вниз. Посторонних не наблюдалось, и я продолжила спуск. Мне оставалось спуститься лишь на две ступеньки, когда я вновь замерла: наружная дверь была приоткрыта. Не сильно, но между дверью и косяком была вполне заметная щель. Сердце екнуло, по спине пробежал холодок. Неужели мои опасения появились не на пустом месте? Неужели… А, может, Ромка просто вышел воздухом подышать?

Я сделала шаг к двери, и ноги у меня едва не подкосились. Нет, не сам он вышел. В толстом металле двери была прожжена дыра. Небольшая, но, видимо, достаточная, чтобы через нее отодвинуть засов. Я развернулась было к двери в мастерскую — проверить, что там, но в это время здание содрогнулось. В уши ударил грохот. Я не успела ничего понять, как что-то ударило меня в грудь, швырнуло назад, а потом я потеряла сознание.

Очнулась я от холода. Я лежала на чем-то ужасно твердом и холодном, и сверху была придавлена приличным весом. Не сказать, чтобы так уж сильно, но весьма чувствительно. По крайней мере, дышать было трудновато и больновато. Голова раскалывалась, в ушах звенело, внутри болело, кажется, все. Еще и тошнило неслабо. Ни хренасеньки, как меня шандарахнуло! Я попыталась подвигать руками-ногами. Вроде, шевелятся, и это уже плюс. Правда, колени прижаты, ногами действовать не выйдет, но руки двигаются достаточно свободно. С болью двигаются, ну да ничего — потерплю.

Я осторожно извернулась и уперлась ладонями в лежащую на мне хрень. Попыталась скинуть с себя тяжесть, но чуть только слегка поднапряглась, как бока прострелила такая боль, что я едва снова не отрубилась. Это что, у меня ребра переломаны? Млин, круто мне прилетело. Хорошо еще, что есть такая полезная штука, как магия! А еще лучше, что есть такая подруга, как Мирланда, которая и поможет, и научит.

Я продышалась, пришла в себя, а потом сосредоточилась, и колданула лечилку на один бок. Передохнула, и повторила процедуру на другой. Внутри болеть сразу стало меньше. Да и руки теперь могли двигаться не то, чтобы совсем свободно, но уже без боли.

Прежде, чем повторить попытку, я, насколько было возможно, ощупала навалившийся на меня сверху предмет. Что-то ровное и гладкое. Скорее всего, железное. Дверь? Наверняка. Получается, что в мастерской что-то жахнуло так, что внутреннюю дверь вынесло вместе с косяком и со мной. А потом этой дверью меня же и накрыло. Пипец. Если бы не каменная кожа, меня бы по этой двери размазало ровным тонким слоем. А так, скорее всего, переломы ребер, ушибы внутренних органов и, судя по всему, мощный сотряс. Так что теперь я точно на всю голову контуженная.

Я уперлась обеими руками в накрывшую меня хрень, и попыталась ее приподнять. Вышло не очень. Пошевелить-то дверь получилось, но чтобы скинуть ее и выползти на свободу — об этом и речи не шло. Да еще и голова от такого усилия пошла вразнос.

Я подождала, пока головокружение и тошнота не то, чтобы пройдут, а, хотя бы, уменьшатся. Полечила голову. Шум в ушах уменьшился, тошнить перестало, но пришлось пережидать приступ слабости после очередной лечилки. Интересно, сколько раз мне нужно наколдовать исцеление, чтобы привести себя хотя бы в относительную норму? А поможет ли? Помнится, Мирка говорила, что в серьезных случаях нужен специально обученный целитель, а простая лечилка может и навредить. Мой нынешний случай наверняка если и не относился к серьезным, то уж простым наверняка не был. Но вот только где мне сейчас этого целителя надыбать?

Я прекратила думать о пустом, собралась с силами и снова попыталась приподнять дверь. Уперлась как следует и со всех сил принялась выполнять жим от груди. В какой-то момент показалось, что не смогу, но тут дверь шевельнулась и принялась подниматься. Медленно, но все-таки шла вверх. Я почти выпрямила руки, и как только почувствовала, что коленки освободились, тут же подтянула их к груди и уперлась в железяку ногами.

Это была почти победа. Мышцы ног, как известно, самые большие и сильные. Если я умудрилась выжать этот вес руками, то уж ногами-то и подавно справлюсь. Я передохнула и принялась за дело.

Когда я выпрямила ноги, дверь поднялась на угол примерно градусов сорок пять. На улице было темно. Ночь. Промороженную накануне землю укрывал тонкий слой первого снега, и только недавно еще прикрытый железякой прямоугольник оставался девственно-черным. Снег в изрядном количестве сыпал сверху, попадал на лицо и таял, стекая по щекам холодными каплями. Внезапно захотелось пить. Я открыла рот и принялась ловить снежинки. Не слишком-то мне это удалось. Да еще в результате моих дерганий правое колено чуть не подогнулось. Не хватало еще только уронить на себя эту тяжеленную дуру!

Я принялась оглядываться по сторонам и ощупывать землю вокруг себя. Мне нужна была какая-нибудь подпорка, которую можно было бы подставить под дверь и выползти. Но вот беда: в радиусе досягаемости не было не то, чтобы приличной железяки, но даже простой деревянной палки. Даже пары кирпичей и то не было, а ноги уже ощутимо устали. Я крутила головой, силясь отыскать хоть что-то, хоть какую-нибудь опору, но тут дверь, в которую я упиралась, сама собой куда-то исчезла. Магия? Я успела испугаться и на всякий случай приготовилась к драке, но тут черное небо надо мной заслонила фигура здоровенного мужика в брезентовой робе и каске. Пожарник! Я расслабилась, бережно опустила на землю ноги (в пояснице при этом что-то хрустнуло) и попыталась было встать.

— Лежите, девушка!

Голос у пожарника оказался вполне приятным. Я подумала, и не стала с ним спорить. Все-таки, мне, несмотря на всю мою магию, было откровенно хреново. Да и сил не осталось ни физических, ни магических, ни душевных — никаких. Тут подбежали еще двое с носилками. Меня осторожно подняли с земли, и так же осторожно на эти носилки переложили. После чего аккуратно отнесли к машине "Скорой помощи", закатили внутрь и, включив сирену, куда-то повезли. А я же, едва ощутив себя в теплом и условно безопасном месте, самым бессовестным образом вырубилась.

Когда сознание вновь ко мне вернулось, я обнаружила себя лежащей на больничной койке. В вену левой руки была воткнута капельница. Правая же лежала под укрывавшей меня до подбородка казенной простыней с лиловыми штампами и подозрительными желтыми пятнами. Конечно, навряд ли мне досталась грязная постель. Скорее всего, эти пятна просто уже не отстирывались никакими способами, но понимание этого удовольствия это не добавляло. Сразу захотелось домой, на мой мягкий матрасик, на снежно-белые простыни, да под теплое одеяло. И тут же, в следующую секунду, одним махом вспомнилось все: нечеловеческие зрачки моего неудачливого киллера, напрочь уничтоженная постель, струя черной крови, хлещущая в бутыль, взрыв в мастерской… Ромка! Он ведь там был! Грудь сдавило, словно когтистой лапой Темной твари. В сердце словно что-то оборвалось. Меня зацепило краешком взрыва, у меня была магическая защита, и то я чудом осталась жива. А там, внутри… Там даже и со всей магией уцелеть было невозможно. А ведь останься я наверху, тоже навряд ли выжила. А ведь там Марк оставался! И, значит, он тоже…

Я знаю, как болит душа. Я уже испытала это однажды, три с лишним года назад. И вот теперь снова… Было так больно, что хотелось кричать, Хотелось скорчиться, свернуться, сжаться в точку, но я только стиснула зубы и крепко закрыла глаза. Только вцепилась изо всех сил свободной рукой в больничный полосатый матрас, будто это могло мне помочь удержать мир, в один миг обрушившийся в пропасть. Слезы… Горячие, они лились и лились, обжигая щеки, насквозь вымачивая подушку. Я не пыталась их сдерживать, знала — бесполезно. Горло перехватило спазмом так, что я с трудом могла дышать. Я напрягала все мышцы лишь для того, чтобы остаться неподвижной, чтобы удержать боль внутри, чтобы никто не мог догадаться, как мне сейчас плохо.