AntiBoyarЪ. Трилогия (СИ) - Соколов Сергей Александрович. Страница 94

– Это плохое решение, руководитель. Подумайте, что тогда будет со мной?

– Мне всё равно. Я так развлекаюсь…. – Пожал плечами Дьявол, прикидывающийся инструктором, после чего добавил, как невзначай. – Странно, что ты во всём видишь минусы, княжич Мышкин.

– А есть какие‑то плюсы? – Начал заводиться я. – Может лицей выделит под меня целое крыло под персональную травматологию? Будет оплачивать мои больничные счета? Предоставит бесплатную бронь клочка земли на Петроградском кладбище и остальной спектр ритуальных услуг?

– Нет, боюсь, что это придётся делать твоему роду. – С той же серьёзной угрюмостью заявил руководитель группы, не моргнув даже глазом. – Сэкономленных денег за обучение, и твоей стипендии на это с лихвой хватит.

– Стоп‑стоп! – Замотал я руками, подавшись вперёд. – С этого места, прошу поподробнее. Вы про деньги и стипендию говорили.

– С момента присвоения тебе степени гросс, – терпеливо начал объяснять инструктор. – Ты освобождаешься от платы за обучения на весь первый курс, это не малые деньги, как ты знаешь. Ежемесячно, тебе будет выплачиваться императорская стипендия в размере ста восьмидесяти тысяч. Это только гарантированные привилегии. Сам знаешь нашего императора. Когда приказ подписанный ректором попадёт к нему на стол, он может от себя что‑нибудь добавить. Он любит поощрять молодые таланты. Мышкин, что с тобой? Судороги? У тебя пальцы дёргаются…

– А мне нужно, что‑то подписать? – Вкрадчиво поинтересовался я, ласково разминая пальцами кучку денежек, наваждением стоящую перед глазами.

– Нет, ты получишь уведомление о присвоение степени гросс, стипендиальную карту, и новый эполет в деканате. На этом всё.

– Да‑да… Хорошо, мне это нравится.

– Раз нравится, иди лошадь в чувства приведи, которую ты до обморока довёл своей магией.

– Уже бегу….

Довольно потирая ладошки, я направился к Орловцу, который и так начал потихоньку отживать без моей помощи. Натерпелась животина, нечего сказать. Если рассказы Тонга были верны, то животные способны видеть и чувствовать оргон. Представляю какое светопреставление довелось пережить жеребцу.

– Ну, вот… – Когда припал на колено перед конём, трепля его за уши, глаза зацепились за влажные тёмные пятна, проступившие сквозь форменные лицейские брюки тёмно‑синего, почти чёрного цвета. – Швы, ска….

– Тори, глянь на этого рыцаря. – Раздался сбоку ехидный голосок Жанны. – Прямо герой. Бросился на взбешённую лошадь, чтобы прогнуться перед симпатичной инструкторшей. Уверенна, что ты теперь её герой.

– Дура ты Жаннет, бестолковая. – Устало произнеся это, взяв Орловца под уздцы, потянул вверх, давая понять коняке, что пора подниматься.

– Что, тоже нравится инструктор Лили, как и другим парням? – Не ядовито, а с интересом поинтересовалась Виктория.

– И ты туда же, Вик… – Тяжело выдохнув, чувствуя, как начинают подрагивать ноги, всё же решил объяснить. – Лили или нет, я бы сделал тоже самое, если бы кто‑то из вас двоих оказался в подобной ситуации.

Тут я конечно лукавил, сказанное мной было лишь для того, чтобы набить себе очков хорошего парня в глазах этих двух красоток, не более. Лили бросился спасать почти по той же причине, но здесь бонус в том, что помимо того, что она красивая девушка – она инструктор, а с инструкторами лучше дружить, нежели враждовать.

– Учитывая нашу обоюдную неприязнь, в это верится с трудом. – Заключила Тори, пожав плечами, не собираясь вестись на мои сладкие речи.

– А ты помимо того, что красивая, ещё и умная, – Сделал я комплемент беловолосой кисе. – Неприязнь, всё верно… Только для меня это не имеет никакого значения. Ведь это ваша компашка со мной воюет за старые обиды, как бестолковые маленькие дети. Я же не веду войны против вас, а руководствуюсь своей личностной неприязнью конкретно к каждому. К вам двоим у меня её нет, к тому же вы девушки. А вот если бы на лошади оказался Александр, то я бы и пальцем не шевельнул, даже открыл ворота вольера, чтобы его на трек Орловец вынес. Там падать больней. Ещё бы радостно в ладоши хлопал, если бы у него застряла нога в стремени и конь растёр всё его высокомерие тонким слоем по скаковым дорожкам пока наворачивал бы круги. Такой ответ тебя устраивает, Тори?

– Более чем, по крайней мере честно. – Удовлетворенно кивнула снежная королева Тори, даже едва заметно улыбнувшись.

– Как умею, – Пожал я плечами, чувствуя, как по левой ноге от низа живота сочится тонкая струйка крови из открывшейся раны. – Теперь прошу простить. Мне нужно найти местного ветеринара. Наши уроки верховой езды придётся отложить.

– Ты поранился… Инструктор Медведева оказалась на столько костлявой? – Съехидничала Жанна, подкрепляя мои догадки о том, что сама себе не отдавая отчёт, Лисициана ревнует меня к Лили.

– Не сейчас, Жаннет – я устало указал на свои штаны, из‑за тёмного цвета которых нужно было присмотреться, чтобы увидеть кровавые пятна. – Меня вчера немного ранили. Швы разошлись….

Судя по округлившимся глазам, обе девушки заметили кровь только сейчас. Махнув рукой, я поспешил к конюшему, в противоположной части вольера, чтобы вручить ему Орловца и справиться, где здесь ветеринар.

– Знаешь, Жанна, а тебе не кажется, что Мышкин как‑то изменился после учёбы во Франции и своей комы? – Поинтересовалась Тори у подруги, которая сейчас смотрела в след княжичу. – Более мужественным стал, что ли… или взрослым. Не знаю, как сказать. Открывается с новой стороны….

– … Что?! – Брови Жанны взлетели вверх, а её голова медленно повернулась в сторону Тори. – Подруга, ты это чего? Это же Мышкин! Хам и грубиян, который не давал жизни всему нашему классу! Или ты забыла?

– Всё я помню, Жан, но сейчас он мне таким не показался. – Чуть тише к концу фразы сказала Тори, отведя немного в сторону глаза, под пристальным взглядом своей подруги.

– Это он специально таким хорошим хочет казаться, перед тем, как совершить какую‑нибудь коварную подлость. – Со знанием дела утвердила Лисицына, глядя, как Мышкин уходит с конюшим из вольера. – Вот ты глянь на него! Что в нём хорошего, Торь? Он весь несуразный и не пойми какой, одно слово – сын конюха. Ни стати, ни манер. Не бери в голову….

– Ты права…наверно….

Час спустя

– Каееееф! – Протянул я зажмурившись, сидя в углу автобуса с одноразовым контейнером, кромсая пластиковой вилкой один из двух кусков торта.

Отправив в рот небольшой кусочек торта и отложив тарелку на пустующее сидение, я достал из кармана кителя шприц и ополовиненный пузырёк Вентранквила. Пара кубиков конского транквилизатора отправились по назначению. Посмотрев ещё раз на пузырёк, на губах невольно появилась довольная улыбка.

– Вдвойне каееееф… Это я удачно зашёл.

Когда конюший повёл меня в кабинет ветеринара, там мне открылась прилюбопытнейшая картина. У Виктора Андреевича, не помню по фамилии, случился сегодня юбилей. Он, и ещё пяток рабочих и работниц конюшни, решили символически отметить это дело, как раз тогда, когда мой предок уехал на репродуктор. Какого же было их удивление, когда на их праздник жизни заглянул хоть не глава рода, но исполняющий его обязанности.

Вино встало комом у всех присутствующих поперёк горла. Чтобы праздник продолжался «И.О» главы рода в моём лице попросил взятку в виде хирургической помощи, четверти торта и двух бокалов вина за своё молчание. Отступные устроили более чем всех присутствующих. Толкнув тост, получив отступные, более чем в полном объёме, и даже с небольшим бонусом, самовольно взятым из медицинского шкафа, полки «Транквилизаторы», я откланялся, пожелав всем хорошего праздника и сильно не напиваться.

Вовремя я взял торт с сидения рядом с собой, потому, как туда плюхнулась Лили, протянувшая мне банку холодной газировки.

– Ну и сумасшедший сегодня денёк… – Выдала девушка, открывая ту банку, что осталась у неё в руках, прикладываясь к ней пухленькими губками, оставляя на алюминии едва заметный след нежно розового блеска. – Как ты, Мышкин?