Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 157
Конечно, что у кого болит!
Основной темой воспоминаний красного комбрига (правильнее было бы говорить «бригинтендант» – но в обиходе такой термин почти не применятся) были «косяки» его родного ведомства во времена «неславной» Русско-японской войне, в которой ему по молодости довелось участвовать:
– Представляете: полушубки доставлялись в действующую армию в мае, а прорезиновые накидки – к Новому году!
– Представляю… И много ваших коллег расстреляли?
– НИ ОДНОГО!!!
Печально качаю головой и непроизвольно вырвалось:
– Сталина на них не было.
– «Сталина»? Почему именно Сталина? Причём здесь вообще какой-то Сталин?!
«В тридцать седьмом узнаешь, – хотелось ответить мне, – если доживёшь, конечно».
Однако, надо как-то выкручиваться:
– Слышал от кого-то, что тот решительно навёл порядок под Царицыным в восемнадцатом году.
Посмотрев куда-то в сторону, видно вспоминая – но так и не вспомнив ничего конкретного, комбриг снова вернулся к любимой теме:
– Стремление интендантства покупать всё необходимое войскам по «наидешевейшей цене» устраивая конкурсы среди поставщиков – приводило к такому низкому качеству сапог, полушубков и шапок, что солдаты предпочитали носить местных китайцев-маньчжуров – улы, ватные куртки, соломенные шляпы и, к концу компании напоминали толпу хунхузов-оборванцев…
В моё время слыхал: устраиваемые Министерством обороны тендера – тоже были излюбленным способом «попилить» бюджет!
Отец Фёдор, только головой качал:
– Ох, грехи наши тяжкие… Ох, поделом нам в наказанье, Господь ниспослал испытания тяжкие…
Потрясно-интересен был рассказ Всеволодова о том, как в начале восемнадцатого года, он с товарищами по несчастью коротал время в Петроградской ЧК:
– От безделья мы стали заниматься гипнозом на расстоянии, поставив целью заставить Урицкого приехать в тюрьму и освободить нас. Став на табуретку, каждый день вечером в один и тот же час, подойдя к окну мы самым серьезным образом проделывали заклинания, таинственные пассы и жестикулировали, широко разводя и размахивая руками в сторону улицы Гороховой – где находилась «ЧеКа». Каждый как умел – по своему разумению и богатству воображения, внушал Урицкому беспрекословно повиноваться нашей воле и приказывал немедленно прибыть в тюрьму – с самым сосредоточенным и серьезным видом… Случайно зашедший к нам во время «сеанса» гипноза, наверняка решил бы, что попал в дурдом!
– Хахаха! А что тут ещё подумаешь?!
Мой названый отец искренне недоумевал:
– Неужели никому из господ офицеров, не пришло в голову у Господа попросить помощи, а не заниматься какой-то бесовщиной?!
Всеволодов, внимательно на него посмотрев практически тревёзлым взглядом:
– Вас не касается, уважаемый Фёдор Константинович – но не сами ли отцы Русской православной церкви, своим поведением отвратили паству от Господа?
Тот, не уклоняясь от ответственности, лишь согласно покачал головой:
– Ох, по делам нашим – нам же и воздалось!
Серьёзный разговор состоялся утром – когда Отец Фёдор ушёл в Храм служить какую-то службу, а наш постоялец «поправлял здоровье» рассолом от квашеной капусты.
– Осип Фёдорович! Скажите мне честно: какова вероятность что нашу мототелегу примут на вооружение и будут массово закупать для РККА?
Похмельный мозг раскрепощён и склонен к откровениям:
– Никакой, Серафим Фёдорович.
– Почему?
– Зачем «массово закупать» до(!) войны лошадей, когда их можно массово реквизировать во время(!) войны?
УПС!!!
И тут я на оппу сел: а ведь и действительно?!
Лихорадочно ищу выход из положения:
– Точно также могут быть мобилизованы и мототелеги!
– Вы совершенно правы, Серафим Фёдорович. Я то, чем могу в этом помочь?
Чем он может помочь? Ищем другой подход… А если так?
– Вы, ваше интендантское ведомство могли бы проллобировать через Главный штаб и Наркомат обороны, получение заводом «УАЗ» крупного кредита от Наркомфина для развития. Чтоб в случае войны (упаси Маркс!) было что мобилизовать.
Тот, взглянув на меня, как просоленный на всех пяти (включая воздушный) океанах морской волк на сухопутного шпака:
– Вы слышали когда-нибудь, про кредитование правительством крестьян для покупки лошади?
– Нет…
– А зачем тогда спрашиваете? Обращайтесь в соответствующие финансовые структуры.
– Там кредит того… Кусается.
– Увы, но ничем не могу Вам помочь.
Мда, блин… Не обломится!
Вопросом на вопрос:
– А зачем же тогда ваша комиссия к нам приехала?
Пожав плечами:
– Мы – люди военные: начальство приказало «разобраться на месте» – мы и приехали.
Должно быть на лицо какая-то ведомственная неразбериха между строевиками и интендантами.
Молчим…
Эге! Вспомнил!
Наконец-то до меня дошло: да, у него взгляд – как у нашего прапорщика заведующего столовой в запасном танковом полку, где я служил в начале восьмидесятых.
Может, попробовать? А что ещё остаётся делать?
Ставлю вопрос ребром:
– А если с каждой купленной интендантством мототелеги Вы лично будете иметь рубль?
Сперва чуть не поперхнувшись самой капусткой с лучком, да конопляным маслицем – к которой перешёл «подлечившись» рассолом, он:
– А почему не десять, положим?
– Чтоб Вы были более заинтересованы в «количественных показателях» нашего с вами партнёрства.
– Тогда понятно.
Моё предложение главу комиссии от «Военно-хозяйственного управления РККА» явно заинтересовало – поэтому приободрившись подсовываю под нос военспеца листочек с нарисованным на нём графиком «количество-цена»:
– …Таким образом, как Вы можете сами видеть, если армия будет закупать хотя бы тысячу единиц в месяц – цена одного «УАЗика» станет не выше обычной обозной телеги с запряжённой в неё парой лошадей.
Покончив с капусткой, пожилой интендант вопрошающе посмотрел на меня:
– Как бы на правах хозяина, Вам бы чайку организовать, Серафим Фёдорович…
– Как прикажите, Осип Фёдорович.
В полном молчании разжёг примус, вскипятил чайник и заварил чай. Подождав, когда тот настоится, разлил по чашкам и вернулся за стол. К разговору с интендантом, стало быть.
После первой чашки, он первым нарушил молчание:
– Разрешите поинтересоваться, Серафим Фёдорович?
– Извольте, Осип Фёдорович!
Тот, насмешливо:
– А какое, Вы имеете отношение к этому, так называемому «автозаводу» – раз так рьяно печётесь об его интересах?
– Имею дерзость уточнить: я «пекусь» об Красной Армии!
Тот, изумлённо приподняв брови:
– Ах, да! Покорнейше прошу меня простить… И всё же: какое Вы имеете отношение к «УАЗу»?
– Ну… Скажем так: самое, что ни на есть – «опосредственное». Но со мной в его руководстве считаются.
Сморщил лоб соображая, что это значит, но просить уточнить не стал:
– В любом случае Вам следовало бы обратиться к более высокопоставленным товарищам! Я всего лишь могу посодействовать в приобретение небольшой – «пробной» партии. Скажем…
После хорошенькой паузы, интендант:
– …Двадцать мототелег.
Пока я глазами хлопал – подходящие слова подыскивая, равнодушным тоном – как будто не имеющим отношение к делу, добавил:
– С каждой, полную стоимость – мне.
Нет, вы видали? Вот, тип, а?!
Возмущаться и в грудь себя «копытом» бить не стал – среди деловых людей это не принято. Вместо этого задаю вполне резонный в данной ситуации вопрос:
– Вы мне предлагаете увеличить отпускную цену для армии вдвое? А как Вы это объясните своему начальству, если спросит?
Всеволодов, глазом не моргнув:
– Обыденное дело! В Германскую войну казна покупала у частных предпринимателей шрапнель по тридцать пять рублей, тогда как на казённых заводах она стоила всего лишь пятнадцать.