Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 202
Дефицит этого бытового прибора в СССР, по-моему – был до самого его исчезновения, связанным с переходом на газовые и электрические плиты. Поэтому я всеми четырьмя конечностями – вцепился в запил этой «заклёпки» и, она уже стала приносить в общую кассу «Красного рассвета» первые дивиденды.
Но это была сущая кустарщина, чуть-чуть облагороженная разделением труда и более продвинутым промышленным оборудованием, чем у обычного кустаря-надомника.
Рисунок 62. Клеймо ленинградской артели «Примус» на затворе «ППС-43».
Теперь, я хочу создать целый завод, на котором на нескольких производственных линиях – будет производиться вся подобная нагревательная аппаратура: от переносных горнов для походных кузниц – до тех же примусов и паяльных ламп. В несколько отдалённой перспективе – переход на производство более продвинутых девайсов – герогазы и бензиновые каталитические грелки.
Это возможно, даст мне – не только всесоюзную монополию на нагревательные приборы подобного типа и значительные средства для дальнейшего развития моей промышленной империи.
Эти производственные линии – дадут местным специалистам-производственникам живой пример фордовского мини-конвейера. И на этом примере и полученном при работе на них опыте, впоследствии – можно будет замутить конвейерные линии для производства чего-нибудь другого. Например – автомобильных карбюраторов, коробок передач, ШРУСов…
Да, чего угодно!
И эти линии в случае крайней нужды, можно будет легко перепрофилировать. К примеру – для массового изготовления оружия. Недаром, знаменитые пистолеты-пулемёты Судаева «ППС-43» – производились ленинградской артелью с красноречивым названием «Примус».
В «новой реальности», они вполне себе могут производиться в Ульяновке – подальше от фронта и Блокады.
Худо ли это?
Как известно на момент смерти Вождя народов (Кровавого тирана), в артелях и кооперативах СССР – работало порядка двух миллионов человек, производящих около пяти-шести процентов всей валовой продукции страны. Ими изготовлялась почти половина всей выпускающейся в стране мебели, три четверти кухонной посуды, более трети всего трикотажа и, почти все детские игрушки.
Однако не только.
Ленинградская артель «Прогресс-Радио», с 1930 года выпускала первые советские ламповые приемники, с 1935 года – радиолы и, даже с 1939 года – первые советские телевизоры с электронно-лучевой трубкой…
Ну а мне-то, попаданцу прогрессорского типа – сам Бог велел заняться бытовой радиотехникой и про военную радиосвязь подумывать!
Первенец советской радиопромышленности – «Нижегородская радиолаборатория», продолжала переживать далеко не лучшие свои времена!
После решения о сосредоточении всех усилий этой отрасли в ленинградском «Тресте заводов слабых токов», из неё перебежало в «северную столицу около двухсот сотрудников (к примеру – лаборатории В. П. Вологдина и А. Ф. Шорина были ликвидированы), а финансирование настолько урезали, что оставшиеся передрались-перессорились меж собой за его распределение.
В «реальной истории», осенью этого – 1925 года, ВСНХ СССР решит вместо радиосвязи – перепрофилировать «НРЛ» на проводную связь. Выведет её из состава «Народного комиссариата почты и телеграфа» (НКПиТ) и подчинит своему «Научно-техническому отделу» (НТО ВСНХ СССР). Новым непосредственным руководителем радиолаборатории станет председатель НТО профессор Лапиров-Скобло М.Я… Отныне и до 1928 года, лаборатория будет заниматься улучшением телефонной связи между ведомствами высшего советского хозяйственного органа. Затем, на базе остатков «НРЛ» будет создана «Центральная военно-индустриальная радиолаборатория» (ЦВИРЛ), в 1939 году преобразованная в «Горьковский Государственный Союзный Завод № 326, имени Фрунзе».
Мда… И с этим надо что-то срочно делать!
Ибо, «НРЛ» даже исключая наш с ВВП вполне успешный творческий запил заклёпок – стержневых радиоламп, потихоньку-помаленьку превращается в электротехнический филиал Ульяновского «Красного рассвета». Здесь размещаются заказы на изготовление или ремонт электрооборудования, электродвигателей, здесь же обучаются молодые электрики из нашего – растущего не по дням, а по часам волостного «городишки».
Забегая несколько вперёд и избегая массу скучно-неинтересных подробностей, скажу: используя моё «лобби» в лице Андрея Жданова – мне удалось списать Нижегородскую радиолабораторию с госбюджета, преобразовав её в акционерное общество с тем же брэндом – Акционерное общество «Нижегородская радиолаборатория» (АО «НРЛ»). Четвертью акций предприятия владел Василий, половиной через Нижегородское «Общество взаимного кредита» – я, ещё четверть принадлежало работникам лаборатории.
К тому времени, стержневая радиолампа Василия Путина уже была законным образом запатентована и, уведомление об этом событии – было направленно всем заинтересованным сторонам. Мало того, в Нижегородской радиолаборатории уже велось полупромышленное производство самих стержневых радиоламп.
Однако, в ответ – тишина!
Переворот в радиотехнике – был в упор не замечен «мэтрами» от советской науки. В общем, как в более позднесоветской поговорке говорится: «патентуй, не патентуй – всё равно получишь…».
Орден!
Впрочем, я их вполне понимаю: столько государственных средств по их рекомендациям было вбухано в развитие «искрового» направления радио, а совсем недавно – в покупку «передовых» французских технологий от 1915 года…
А тут заявляется какой-то Вася и заявляет, что это всё было зря!
Как ещё киллера – по наши с Путиным души не подослали, или в ОГПУ не настучали – что более вероятно, я всё удивляюсь.
Поразмыслив как-то вечерком над этим парадоксальным явлением, мы с Васей дружно сказали:
– Да и, хрен с вами!
Ставшие уже достаточно компактными и надёжными стержневые радиолампы, выпускались в АО НРЛ порядком ста штук в месяц, перевозились вместе с комплектующими в Ульяновск и здесь в специально созданной артели «Красная волна», собирались в радиоприёмники с логотипом «Red wave» и надписью под ним: «Made in NRL». Тщательно-эксклюзивная отделка корпуса штучных изделий, но особенно – качество звучания – наводила мысль об их заокеанском происхождении.
Затем радиоприёмники, в основном в столицах – чуть ли не из-под полы продавались за бешенные деньги обеспеченным гражданам.
Конечно же, радиоприёмник или радиопередатчик не их одних лишь радиоламп – пусть и «стержневых» состоят, поэтому всё остальное – конденсаторы, катушки и так далее – приходится приобретать на стороне.
Но у меня уже есть артель – выпускающая довольно продвинутые по этим временам электрические разъёмы, другая – выключатели-переключатели и, есть группа – работающая над селеновыми выпрямителями. В данный момент, я присматриваюсь – кого бы из молодёжи поставить на кое-что другое – более-менее посильное. Ну, например, на «изобретение» монтажной платы – делающей существенно дешевле сборку приборов и уменьшающей время, расходуемое на это. А сами радиоприборы – намного более компактными и надёжными.
Или, положим – модульный принцип архитектуры конструирования радиоприборов, когда для их ремонта – не надо тащить в мастерскую всё устройство, а лишь неисправный блок.
Что тут сложного?
Всё сложное, типа резонансного магнетрона или кварцевых резонаторов – отложим на потом.
К лету-осени 1926 года, ульяновская артель «Стандарт-Ойл» – сперва входящая в «Красный рассвет», отпочковалась от него – преобразовалась в отдельный производственно-торговый кооператив под тем же, уже достаточно известным на просторах Советской России брендом. Кроме так называемой «американской универсальной жидкости» – сиречь керосина высокого качества, его Председатель и одновременно «ведущий» химик Игорь Станиславович Лемке, по моей подсказке разработал три вида смазочных веществ: «негр-ойл» – трансмиссионное масло, «лит-ойл» – пластичная смазка и «авт-ойл» – моторное масло для двигателей внутреннего сгорания.