Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 69

– Где-то про них читал, а где – не помню, – делаю вид, что рву рубаху на груди, – Вы забыли – что я контуженный на белопольских фронтах?

– Ах, да… Извините.

Делает задумчивый вид:

– Для получения гибрида заманчиво было бы скрестить «маньчжура» с нашим обыкновенным северным дождевым червём… Особенно замечательные его экземпляры попадаются во Владимире. Поразительно устойчив к местным климатическим условиям!

Э, нет:

– Это слишком близко. Во Владимир Вы всегда съездить успеете – а Вам бы куда подальше!

– Тогда бы я поратовал за южного – «чуйского» дождевого червя.

Думал – ослышался и, переспросил – приставив к уху ладонь «лодочкой»:

– «Чуйского»? Вы имеете в виду Чуйскую долину Киргизии?

Забыл я, что «Киргизии» ещё не существовало как географического понятия на пост-имперском пространстве… Как и многого другого, впрочем.

– Нет, Средней Азии. Этот вид дождевых червей отличается всеядностью и просто невероятной плодовитостью: одна особь даёт в год до полутора тысяч потомства…

Хватаю за грудки:

– ВСЁ!!! Собирайтесь и через две недели – чтоб я духу вашего здесь не чуял!

«Чтоб тебя там басмач обкуренный застрелил, нах!».

Уже почти ушёл, затем вернулся:

– Всё же давайте одновременно пошлём кого-нибудь во Владимир? За «обыкновенным северным дождевым червём»?

УУУФФФ!!!

– Как Вам будет угодно.

В нашем Ульяновске, группу вермикологов – долгое время считали за придурков и никто из девушек – не спешил заводить с ними знакомства…

Ну, ко мне то – все давно уже привыкли!

Лишь Клим Крынкин относился к делу разведения червей очень серьёзно, частенько заезжая на «вермиферму» за отличной наживкой и, в ответку – снабжая «младших научных сотрудников» свежей рыбой и убойным ульяновским самогоном.

Глава 12. Манёвры особого рода Квантунской Красной Армии

И месяца не прошло, как бывший зэка, а ныне конструктор первой советской противотанковой пушки – Мартын Антонович Поегли, возвернулся из Москвы в Ульяновск. Да, не один – а с целой командой военных инженеров, специалистов-артиллеристов, простых красноармейцев и их младших командиров. Возглавлял комиссию «Главного артиллерийского управления» (ГАУ) человек в годах, со «старорежимной» выправкой – без всякого сомнения так называемый «военспец», с довольно длинно звучащей должностью – соответствующей комбригу. Фамилия его мне была вроде бы знакома, но кто такой и чем прославился вспомнить не смог и, в моём «послезнании» про него тоже ни слова.

Пока комиссия отдыхала после дороги в «Красном трактире» дегустируя забористый ульяновский самогон, собрал своих юных вояк на «совещание в Филях»:

– Ребята! А не пора ли нам заявить об себе?

Близнецы Санька да Ванька, переглянувшись – хором:

– Давно пора!

Естественно оставшись наедине, поговорили с главным конструктом о «главном». Об артиллерии, то есть:

– Мартын Антонович! Каковы наши шансы на успех нашего «Зверобоя»?

Так мы с ним неофициально прозвали наше с ним совместное детище, по бумаге именовавшееся «47-мм противотанковая пушка чертежа ОПТБ-007».

– По моему мнению – самые высокие из всех заявивших о себе конкурсантов…

Помолчав, добавил слегка понизив голос:

– …Правда, в такую низкую цену изделия сперва никто поверить не смог и посчитав за проходимца – меня чуть не выставили вон. Пришлось в три раза накинуть – чтоб со мной стали хотя бы разговаривать.

Чудны дела твои, Господи!

– И всё равно заявленная цена нашей – уже готовой, в металле, противотанковой пушки – оказалась значительно ниже прочих… Которые только начали конструировать. Сам товарищ Фрунзе заинтересовался!

Ну, раз «сам Фрунзе», то…

То, да!

Вчера, прибывшую комиссию ГАУ с полустанка до Ульяновска подбросили на извозчичьих пролётках. Сегодня же после обеда (с утра по вполне понятным причинам не получилось), до ИТЛ – где хранилась пушка, мы с ней добирались на «тракторопоезде» в специальном пассажирском вагоне. Это произвело неизгладимое впечатление на командиров-артиллеристов и, всю дорогу они проспорили – потянет ли трактор «Мужик» осадную восьмидюймовую мортиру «Виккерс», или – всего лишь полевую шестидюймовую гаубицу «Шнейдер-Крезо»?

– Сколько в нём «лошадей», говорите?

– Двадцать две.

– Потянет обе! Уверенно потянет.

– Чьего производства сей трактор?

– «Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения» – АО «Россредмаш». Председатель Совета директоров, Дыренков Николай Иванович – вполне адекватный товарищ, с которым вы при желании сможете обсудить все интересующие вас нюансы.

После чего – едва ль не всю дорогу о том, насколько этот «адекватный товарищ» – замечательный руководитель и, сколь он тонко понимает нужды отечественной артиллерии…

Так сказать: попиарился сам – не забудь попиарить партнёра!

Долго ли коротко, за разговором прибыли наконец к вратам исправительно-трудового учреждения.

Естественно, в самом лагере пушку никто не держал – во избежание, так сказать «возможных эксцессов». Она, как и боеприпасы к ней – находилась на охраняемом складе за его пределами.

Здесь же находились три мототелеги, мой «Форд» и несколько ребятишек из команд Ваньки да Саньки.

– «Гочкис» на новом лафете вижу, – вертит седой головой в будёновке военспец, – а где упряжка?

– «Упряжки», как средство тяги – отмирают, товарищ комбриг, – говорю, – на смену слабосильной, крестьянской лошади…

Сердито перебивает, грозно сверкая глазами:

– А Вы, извиняюсь, кто будете?

Поегли, ещё в гражданке в которой от нас уехал, поспешно представляет:

– Это товарищ Свешников – куратор проекта по линии НКВД.

Это несколько сбило тому «гвардейский» гонор и, как ни в чём не бывало, я продолжаю:

– Артиллерийских лошадей у нас нет, да и не по карману они нам – по бедности нашей и скудости. Поэтому при испытаниях орудия ПТО возкой – мы применяли мехтягу.

Показываю на мототелегу «УАЗ-404», рассказываю её краткие технические характеристики и внаглую пиарю перед потенциальным заказчиком:

– Ничем не хуже лошади по тяге и скорости и, хотя несколько уступает по проходимости на пересечённой местности – зато несравнимо превосходит по пробегу.

Смотрят на меня баран-баранами, поэтому привожу главный довод в пользу мехтяги:

– В отличии от лошади – механизм никогда не устаёт! А водителей-красноармейцев можно менять на ходу.

Красноармейцы предполагаемого расчёта стояли несколько в сторонке и несколько опасливо косились на «механизм», а трое командиров во главе с комбригом – обступили «Мотыгу» со всех сторон. Перебросившись несколькими скептическими фразами насчёт не полной совместности машины и дерева, один из них спрашивает:

– По цене ваша «мототелега» – тоже «несравнимо превосходит» упряжку лошадей?

Пожимаю плечами:

– Война – дело затратное! Хотите, чтоб было дёшево – воюйте каменными топорами, как древние укры… Извиняюсь – шумеры. В данном же случае, всё зависит от заказа: чем больше «уазиков» закажет армия – тем дешевле они ей обойдутся. Эксплуатация же, окажется однозначно менее затратной: ведь стоящий без дела механизм – не требует обслуживания и не просит овёс!

– А как с надёжностью, – спрашивает другой командир-артиллерист, – как часто ваш «механизм» ломается?

Я не стал кривить душой:

– Частенько бывает, да! Как и с любым изделием – недавно пущенным в серию. Однако, опять же: с увеличением производства – стоимость будет снижаться, а надёжность соответственно – увеличиваться.

Многозначительно добавляю:

– Лошади, кстати – тоже «ломаются» и достаточно часто. Однако, если из двух-трёх сломанных мототелег – за пару часов можно собрать одну исправную, то из сколько угодно павших лошадей – вы хотя бы одну живую не сделаете, как ни старайтесь…