Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 92

Метаю вдогонку моё нехитрое «травматическое» оружие – но промахиваюсь и, с досады упомянув его – ни в чём не повинную матушку, бросаюсь вдогонку. Покидая место происшествия – на мгновение повернув голову, замечаю: операция успешно завершается – вагнеровцы споро упаковывают остальных «остекленевших» налётчиков.

Неполная Луна подсвечивала на почти безоблачном небе – но лишь чуть-чуть и слегка, как фонарик газовой китайской зажигалки. Бежать в одних носках на босу ногу было тяжело – то и дело под ноги попадались-подворачивались камешки щебня, палки-ветки и, прочее им подобное… Только и оставалось – морщиться от боли в пятках и молиться всем богам и чертям с ними вкупе, чтоб не напороться на скользкую кучу свежего коровьего дерьма, доску с торчащим ржавым гвоздём или «розочку» из битой стеклянной бутылки.

Отбежали довольно-таки прилично от вагонов и вскоре оказались за пределами станции: слева – железнодорожная насыпь, справа – густые кусты и начинающийся подлесок.

Как бы там не было – хорошая физическая форма и молодость давали знать!

Я почти догнав, вот-вот был готов схватить Креатива за ворот – как вдруг тот, вспомнив про ствол – рывком достал его из-за пазухи. Однако, чтоб выстрелить – ему надо было развернуться ко мне хотя бы боком. Предпринятая попытка привела к почти полной остановке и, поднажав – я прыжком налетел на него и сбил с ног.

Его пистолет или револьвер неизвестной системы, улетел куда-то в сторону и после продолжительной борьбы «в партере», главарь налётчиков оказался лежащим мордой в землю и связанными за спиной руками. Обыскал его со всей тщательностью: ничего существенного – даже документов, лишь тонкий «пресс» червонцев – видимо для уплаты возчикам, да пачка презервативов «Грациелла» – которые журнал «Смена», рекламирует как «лучшие в мире».

«Надо будет производством наручников заняться, – во время «упаковки» пришла в голову одна гениальная мысля, – весьма ходовой товар будет, в свете грядущих в стране событий».

Вспоминаю число сталинско-репрессированных из когда-то читанной диссидентско-антисоветской литературы и, присвистнув – прикидываю примерный спрос:

«Грандиозно! Это – Эльдорадо, или я ни фига не шарю в бизнесе».

Так, так, так…

Ищу на ощупь ствол и другие личные вещи задержанного в примятой после борьбы двух тел траве – возможно им случайно потерянные или специально выброшенные и, меж тем – составляю бизнес-план:

«Штамповка из легированной цирконием стали – чтоб побольше к 37-му году наделать, титановое напыление, чтоб невинным жертвам – не стыдно было в «браслетах» показаться на людях».

Даже новый «брэнд» успел придумать:

«Российские наручники назвали «Нежность»… Хахаха! Юмористы-приколисты, мля, постперестроечные. Выпускаемые же в Ульяновске наручники – я назову «Ежовые рукавицы». ХАХАХА!!!».

Причём здесь этот кровавый карлик – Нарком НКВД, с его садистко-гомосятскими наклонностями? Такая народная пословица есть: «Держать в ежовых рукавицах» – со всей строгостью, то есть… Блин, из-за какого-то говна в синих галифе и фуражке с малиновым околышем – весь великорусский эпос, кошке под хвост.

За время обыска и «грёз о прекрасном» отдышавшись – ничего кроме пистолета и какой-то сушёной какашки не найдя, спрашиваю у задержанного – перед тем как сопроводить его до места происшествия, для проведения всех необходимых процессуально-правовых мероприятий. Усаживаю на «пятую точку» и со всей присущей мне вежливостью:

– После столь «близких и бурных отношений» – когда мы «кувыркались» на травке не хуже чем Дольче и Габбана, не пора ли наконец познакомиться, уважаемый? Меня зовут Серафим Фёдорович… А, Вас?

Тот, хрипло и с одышкой злостного курильщика:

– Не твоё дело… Мусор!

ТЫРЦ!!!

Усадив обратно на попу, внимательно при свете Луны осматриваю и обнаружив след побоев на лице:

– Так и запишем в протоколе: «При задержании оказал попытку сопротивления, из-за чего – к подозреваемому были применены меры физического воздействия».

Вижу, ещё хочет мне что-то сказать и опережаю:

– Ещё одно корявое слово в мой адрес и в протоколе будет записано: «Оказал ожесточённое(!) сопротивление»… Так, как Вас зовут?

Молчит, проклятый.

Достав из кармана найденный пистолет неизвестной мне системы и, приставив оружие к виску, продолжаю:

– А если и дальше будете быковать, гражданин хороший, в протоколе будет написано: «Застрелился при попытке задержания»… Так, что?

Тот, дерзко – яростно зыркая начинающим заплывать глазом:

– Правов таких не имеешь!

По желанию «клиента», переходим с ним на «ты»:

– Согласен! Но ты то – имеешь полное право застрелиться.

Усмехается:

– Не пугай, начальник! Я уже пуганный…

Осеняет несколько запоздалая мысль:

«Может, он от того такой смелый – зная, что пистолет без патрона в стволе и на предохранителе? Лошара…».

Внимательно, как это только можно при мертвенно-блеклом свете ночного светила, осмотрев оружие, я довольно быстро разобрался в его устройстве. Сняв с предохранителя, оттянув затвор и резко отпустил его – загоняя патрон в патронник.

Снова примостив пистолетик у мгновенно вспотевшего виска – аж струйка пота побежала, повторяю:

– Так, что? Поговорим? Скажи хоть как звать, чтоб в протоколе не пришлось писать: «неизвестный злоумышленник, отказавшись назвать себя – застрелился со второй попытки…».

Однако, стойкий мне бандюган попался!

Перенаправляю ствол и «дописываю» протокол:

– «…Выстрелив себе в живот, после чего – через сутки скончался в мучениях, истекши кровью и дерьмом». …Ну? Смелее!

Как ни странно, но подействовало!

Задержанный, сквозь зубы процедил:

– Котов… Василий Сергеевич Котов.

Как скажет любой мужик – имеющий член и желание «помочить» его в «тёплой лунке»: трудно в первый раз «уговорить» – а уж потом…

Убрав ствол пистолета в сторону:

– А каким прозвищем, Василий Сергеевич, ты известен среди людей?

– Васька-Кот.

Усмехаюсь:

– Хм… Можно было бы и самому догадаться.

Это не простые крестьяне, решившие из-за нужды великой – решить свои имущественные проблемы за счёт присвоения чужого добра. Это – преступники, бандиты и, договариваться-«разводить» с ними – я изначально не собирался.

Однако, привычка – вторая натура!

Разрядив пистолет и поставив его на предохранитель, без особого расчёта на удачу, впрочем, задаю последний вопрос:

– На кого работаете, Василий Сергеевич? Если не секрет, конечно?

Вдруг, совершенно для меня неожиданно, видно без ствола у виска – осмелев вновь, тот дерзко заявляет:

– Если я скажу на кого «работаю» – ты обос…рёшься!

Не в малой степени охренев, я:

– На Лаврентия Павловича Берию, что ли?

Васька-Кот, на пару минут зависнув, машет круглой плутовской головой:

– Нет, такого я не знаю…

– Ещё узнаешь – какие твои годы. И обос…рёшься! Если доживёшь до тех пор, конечно. Так, на кого ты работаешь?

Мне и вправду стало до жути страшно. Если не дай Бог, он скажет: «на Ксавера» – трындец большинству моих далеко идущих планов.

Вижу, что мнётся и по-иезуитски коварно тру ему в уши:

– Говори до конца, раз уж начал! Я, вовсе не оперуполномоченный из угрозыска – а экспедитор из невоенизованной охраны «НКПС». Вдруг я и, вправду «обос…русь» и, обос…равшись – отпущу тебя и твою гоп-компанию на все четыре стороны…

Вижу – хочется ему и колется!

– …Ну? Соображай быстрей: у тебя в запасе не так уж много времени – чтоб сиськи мять и попу морщить, как девка перед первой дефлорацией.

Поднимаю на ноги и взяв «под локоток» – направляю наши с ним стопы в сторону станции, где поди уж заждались нас.

– Когда вернёмся, я вызываю по телефону ментов, те шибко обрадуются и оформят тебя и твоих гопников по всем правилам за попытку вооружённого налёта. Статья «бандитизм» – даже к бабке не ходи и, если за вами ещё подобные «подвиги» числятся – вполне можешь рассчитывать на «вышак».