Животное (СИ) - Белых Татьяна. Страница 6

Толкнув дверь, безразлично уставился на бившуюся в истерике Оду. Её тонкие пальчики сжимали безжизненную руку матери. Смерть уже изменила цвет её кожи. Мне отчего-то стало противно здесь находиться, но бросить сестрёнку одну в этот момент я не мог. Она ещё слишком юна для таких вещей. Тихо приблизился и попытался поднять девчонку, но она вцепилась в мать словно одержимая. Как бы я ни уговаривал, она пищала, что мамочке будет страшно без неё. Сколько просидела двенадцатилетняя девочка возле мертвеца, я не знаю, но, выходит, что не один час. Только сейчас до неё дошло, что мать отправилась на тот свет и принимать этого не хотела. Я же понимал одно, у Оды шок и нужно как можно быстрее уводить её отсюда.

Тогда я попытался решить всё силой, но Ода начала кусаться и драться. Еле сдержался, чтобы не врезать ей. Мне бы не хотелось видеть синяки на её нежной коже, поэтому пришлось взять себя в руки. Понимая, что мне с ней не справиться, я отправился к отцу в спальню. Как бы мне этого ни хотелось, но я постучал несколько раз в дверь и толкнул её.

— Отец, там мать померла, — я сразу перешёл к делу.

Не поднимаясь с кровати, он недовольно буркнул:

— Нашла время! У меня, мой мальчик, на эту ночь другие планы. Иди-ка сюда в кроватку.

«Чёрт! Вот сукин сын!» Я не ожидал такой реакции от ублюдка.

— Там Ода возле неё уже ни один час. Вызывай скорую, — я ещё пытался найти пути к отступлению, но уже понимал, что всё бесполезно.

— Скорая понадобится тебе, если ты сейчас же не подойдёшь. Ничего с твоей Одой-Евангелиной не случится.

Я искусал губы в кровь, пока размышлял, что мне делать. В ушах всё ещё звучала угроза отца, о том, что он может сотворить с сестрой. Подавив стон, я всё же сделал шаг вперёд и закрыл дверь на щеколду.

— Правильный выбор, мой мальчик, — донёсся до меня голос отца. — А теперь сделай так, чтобы твоему папочке стало приятно.

Спустя только час я смог покинуть его спальню. Давя в себе рвотные позывы, я отправился прямиком в комнату матери. Ода свернулась клубочком возле мёртвого тела и что-то тихо напевала. Я прислушался и узнал мотив колыбельной песни. Сестра раньше часто пела мне её на ночь.

«Жил за шторой на окошке,
Паучок на тонких ножках.
Никому его не видно,
Даже чуточку обидно.
Завелись однажды в кухне,
Комары и злые мухи.
И кусались, и жужжали,
Ночью детям спать мешали.
Паучок. Паучок.
Строит домик, дурачок.
Паутину всё плетёт.
В тени для себя и для семьи».

Приблизившись, я заметил, что от слёз у девочки опухли глаза. Лицо покрылось красными пятнами. Я мысленно обратился к трупу: «Проклятая стерва! Это из-за тебя она сейчас плачет. Как же я рад, что ты сдохла!»

Легонько погладил Оду по голове, но она не шелохнулась. Тогда я аккуратно просунул руки под её невесомое тельце и бережно поднял. Обессиленная истерикой, девочка не стала в этот раз сопротивляться. Я нёс сестру в свою комнату, надеясь, что в моих объятиях она вскоре заснёт. Так и вышло. Спустя некоторое время её голова отяжелела и дыхание более-менее выровнялось. Изредка она продолжала всхлипывать во сне, но это всё же лучше, чем открытая истерика.

Я боролся с желанием оставить сейчас Оду и отправиться обратно в спальню. Мне хотелось в полной мере насладиться триумфом. Посмотреть в мёртвые глаза и сказать в голос: «Видишь, мать, ты так старательно пыталась разлучить нас с сестрой, а в итоге толкнула её прямо в мои руки». Но я ничего такого не сделал. Я не оставил Оду. Я не сказал матери то, что собирался сказать. Лишь крепче прижал маленькое тельце к себе и улыбнулся своей небольшой, но победе.

Глава 13

Начало 2014 год.

Ода.

Проснувшись от странно-щемящего чувства в груди, я сразу поняла, что с мамочкой что-то случилось. Подходя к её спальне, отчётливо ощутила, что мои внутренности сворачиваются в узел. Несмотря на страх, всё же толкнула дверь. Та отворилась почти бесшумно, и я сделала шаг вперёд. В темноте практически невозможно разглядеть лицо, лишь неясные очертания.

— Мамочка, у тебя всё хорошо? — шепнула я, но в ответ, леденящая душу, тишина. — Мам? Мама?!

Тихонько подошла к тумбочке и нажала на выключатель лампы. Комнату озарил тусклый свет. От увиденного я зажала рот рукой и завыла. Мать выглядела ужасно, её лицо приобрело какой-то бледно-голубоватый оттенок. Грудь больше не вздымалась в попытках сделать вдох. Она перестала бороться за свою жизнь. Устала. «Бедная мамочка!»

Опустившись рядом с ней на постель, я обняла хрупкое тело и положила голову ей на грудь. Сердце больше не стучало. Слёзы полились из глаз бурным потоком. Я знала, что так будет, только надеялась, что у нас окажется больше времени. Не желая верить в то, что её никогда не будет рядом, я сжала холодные ладони.

— Почему так быстро?! Останься ещё на немного. Пожалуйста! — поцеловала эти нежные руки и положила их себе на щёки. — Мамочка, ты слышишь меня? Вернись ко мне.

Боль от потери родного человека уже рвала мне душу в клочья, причиняя страдания, которые не сравнятся ни с чем. Ещё каких-то пять часов назад я приходила к ней. Желала спокойной ночи, целовала. Если б я только знала, что это будет в последний раз! Если б я только знала! Воспоминания причиняли ещё большую боль. Мне хотелось стать капризным ребёнком, топать ногами и требовать, чтобы она вернулась. Но к сожалению, я давно уже не капризный ребёнок. Да и была ли я хоть когда-то такой?!

Я ещё не думала, как сложится наша жизнь после смерти мамы, но уже подсознательно знала, что будет нелегко. Пугало ли это меня? Пожалуй, нет. Нашу с Алёшкой жизнь уж никак нельзя назвать лёгкой. С самого раннего детства мы знали, что просто так ничего не достаётся. Нужно всегда прилагать усилия, чтобы достичь желаемого. Но сейчас я ничего не могу изменить. Мать уже ничто не вернёт.

Понемногу это стало до меня доходить и вновь на глазах слёзы. Больно. Как же больно терять самого дорогого человека. Я завыла ещё хлеще. Это было сильнее меня. Истерика вырвалась наружу, но мне было уже абсолютно плевать что этой ночью я могу кого-то разбудить.

Чьи-то руки легли на талию, пытаясь поднять. Стало страшно, что меня сейчас заберут у матери и она останется одна. Паника прямо-таки наполнила меня силой. Вырвавшись, я обернулась. Это был Алёшка. Ну, конечно. Отец сюда и не придёт. Мне вдруг стало так обидно за мамочку. Просуществовать половину жизни с мужчиной, который даже не пришёл попрощаться. Вот урод! Самая настоящая тварь!

— Я рядом, мамочка! Не оставлю тебя, — прошептала я, снова утыкаясь в её ладонь.

Брат попытался всё решить силой, но куда там. Я превратилась в тигрицу. Царапалась и дралась, пока Алёша не понял, что все его усилия летят в тартарары. Он, наконец-то, покинул комнату. Я знаю, брат направился к отцу. Только последнему безразлично что жена умерла. Начхать он хотел на всех нас взятых.

— Мама? Мам? А хочешь я тебе спою нашу колыбельную?

Спустя какое-то время брат снова вернулся. Пока его не было, я вроде бы приняла смерть близкого мне человека. Пора было брать себя в руки и начинать новую жизнь. Взрослую. Теперь уже совсем. Горькие слёзы вновь окропили мои щёки. Раздражённо смахнув их, я позволила Алёше взять себя на руки и унести в комнату. Только там я смогла окончательно прийти в себя. Устроившись на груди у брата, я наконец-то начала погружаться в сон.

Глава 14

Апрель 2020 год.

События старых времён.

Марк.

Отцовский звонок поступил как нельзя вовремя. Оглянувшись на довольную, словно кошка, Киру, прошёл в ванную.