Шальная любовь (СИ) - Дельмаре Александра. Страница 16

Глотая слёзы, мальчик переворачивал влажную подушку, пытаясь заснуть. Не получалось. Тогда он вставал и по длинному синему коридору казённого дома шёл пить на кухню, а потом сидел полночи на подоконнике, пока проснувшаяся сторожиха не прогоняла его в комнату.

Так и жил он, маленький колючий ёжик, ощущая себя не нужным ни одному человеку на всём белом свете. Пару раз Яна хотели усыновить, но он не верил этим людям, на встречах с ними смотрел исподлобья, он же негодный, он знал, пусть не притворяются, что он нужен им. Злой щенок. Так назвала его, уходя, потенциальная родительница, не позаботившись о том, чтоб мальчик не услышал эти жёсткие слова.

Но однажды пришла Она и забрала мальчика. Ласковая и добрая, как из сказки, что им читали на уроках, в жизни таких не бывает. Кажется, Ей было всё равно, что у него колючий взгляд и неуживчивый характер. Она обняла Яна за плечи и увела в другую, счастливую жизнь, где была отдельная комната с мультяшными обоями, где были игрушки и сладости, а ещё и бархатные персики, которых он не пробовал ни разу в жизни. Где он начал оттаивать, где он начал верить…

В этом сказочном мире чудес мальчишка старался быть хорошим, глядел Ей в глаза, улыбался заискивающе, пусть полюбит его хоть немного, хоть чуть-чуть…

Не получилось. Через месяц Она, так же обнимая за плечи, привела его обратно, говорила, что ошиблась, что это слишком ответственно, слишком сложно. И исчезла. Навсегда.

Удар от этого предательства был сильным, страшным, рана в душе болела долго, никак не заживала. Ян поклялся себе никому не верить, поставил каменную стену между собой и людьми-предателями. Поэтому, когда молодая одинокая женщина усыновила его, десятилетнего мальчика, он не принял её, как близкого человека, как свою мать. Это было трудно – не любить её, не верить, женщина оказалась хорошей, заботливой и доброй. Но он старался, он никому не позволит больше себя обманывать. Стал плохим, таким легче живётся, дерзил, хулиганил, дрался, убегал из дома.

– Ян, знаешь, Кочубей сильно болен, – к нему подошёл молодой рыжий верзила, прервав поток воспоминаний.

– Едем к нему. Отвезёшь? – парень кивнул, ухватив коляску Яна, направился к выходу из вокзала.

Кочубей… Много лет этот старый и мудрый человек был главным в его незадавшейся жизни… Когда Ян впервые сбежал из дома после укоризненных слов новой матери, рассматривавшей его дневник с двойками, он долго ходил по городу, отдыхая иногда на скамейках в парках. К ночи, голодный и усталый, не желая возвращаться домой, забрёл на вокзал, ещё не зная, что это место сыграет большую роль в его жизни.

Тут он и встретил Кочубея, главу вокзальных бомжей, местного авторитета, который накормил паренька и позволил ему выспаться, охраняя от вокзальных ментов. Кочубей стал его первым другом, сильным и мудрым. Этот человек помогал всем, кто нуждался в помощи, защищал тех, кому нужна была защита, ничего не требуя взамен. Таких людей Ян ещё не встречал. Надо ли говорить, что вскоре Кочубей стал его идолом, любимым учителем, мудрым наставником, который долгие годы вел мальчика по жизни.

А сейчас его учитель стар и болен. И Ян постарается сделать для него всё, что потребуется. Врачи, лекарства, уход, внимание – он готов отдать все свои долги этому замечательному человеку.

* * *

Мир полон чудес. Женька знал об этом, только вот чудесам, похоже, с ним было не по пути. Обходили парня, не задерживались в его жизни. Они такие, чудеса, невзлюбят, так невзлюбят.

Все изменилось в один прекрасный день, когда он получил удар по голове. Первое чудо – он стал знаменит. Уже на следующий день в больницу проникли люди из своры Галахова. Оператор заснял его, слабого, больного, пострадавшего за правое дело, тихим голосом произнесшего несколько слов о своём самочувствии. Галахов профессионал, он хорошо знал простую истину – шоу должно продолжаться.

Выписали его скоро. Аня с беспокойными глазами всё утро была рядом, внимательно выслушала наставления врача, кивала, произнося иногда "да, поняла", "обязательно сделаем'. Дома уложила Женьку в постель, несмотря на его активное сопротивление. К счастью, телефон не отобрала, и Евгений позвонил на работу, главному.

– Аксёнов, ты нам нужен, – шеф обрадовался его звонку, – тут тебя домогаются несколько клиентов. Угадай, кто один из них?

Он назвал такую известную фамилию, что Евгений ахнул. Этот великий человек, сильный мира сего, хочет иметь с ним дело!? Если это не чудо, то он, Женька, ничего не понимает в жизни.

– Представь, мне, говорит, нужен такой молодой и горячий, как ваш Аксёнов, – он громко захохотал. – Вот так! А твой визит на телевидение получился более чем удачным.

Подошла Аня с таблетками, укоризненно покачала головой. Женя быстренько закруглился с разговором, пообещав заглянуть в редакцию через день. Отложил телефон, притянул к себе за руку свою милую сиделку.

– Угадай, чего хочу я сейчас больше всего на свете, – зашептал ей в ухо жарко, целуя сердитое Анино лицо. – Хочу ласкать тебя. Целовать здесь, здесь и здесь…

– Больному нужен покой, – Аня ещё сердилась, но уже через силу, сопротивляться его ласкам получалось плохо, совсем плохо…

Евгений нежно поглаживал её грудь, одновременно расстёгивая мелкие пуговки шёлковой блузки. Последняя из них поддалась его пальцам и…

Открывшаяся его взору картина заставила парня глубоко вздохнуть. Никогда, никогда он не видел ничего прекраснее, чем женская грудь, пленительная, упругая. Нежные округлости в белой пенке кружев и просвечивающие через тонкую ткань напрягшиеся соски манили, не устоять! Одно движение – и уже нет никаких преград, только Анина роскошная грудь, как распечатанный драгоценный подарок, перед его глазами, грудь, которую можно гладить и целовать, гладить и целовать, пока не потемнеет в глазах… А ещё любоваться полузакрытыми, такими родными глазами, в которых сейчас нега, желание и кажется, немного нежности, так, самую малость.  О, боги, если надо, накажите недостойного или четвертуйте, делайте с ним, что хотите, только не отнимайте у него волшебного тела любимой подруги.

«Вот зачем мы живём, – думал Женька, когда отлюбив, уже успокаивалось его ненасытное, неистовое тело, – живём, чтобы любить. Так ясно, так просто и правильно».

Его сумбурные мысли прервал телефонный звонок. Следователь! Он уже беседовал с Евгением в больнице, выяснял обстоятельства нападения. Как оказалось, этих нужных следователю обстоятельств оказалось ничтожно мало. Поинтересовался, не вспомнил ли пострадавший какие-то мелочи, детали, которые могут быть полезны следствию. А он не вспомнил, увы. Жаль, резюмировал следователь, зацепок, чтоб обвинить того, кого все подозревают, нет никаких. Всё идёт к тому, что дело будет закрыто.

А, и ладно! Женька забудет эту историю, как страшный сон. Сегодня Аня останется с ним, это гораздо важнее. Анна! Имя звучит, как выстрел, как торжествующий залп. Анна! Непостижимая, как океан, полный нераскрытых тайн. Он готов изучать свою любимую всю жизнь. И совершенно точно, Евгений не сможет без неё. Никак, совсем никак. И прямо сейчас, а чего тянуть, скажет ей об этом.

Аня вошла в комнату с чашкой чая.

– Пей, больной, – протянула ему голубую чашку, присела рядом, прижалась к его плечу.

– Не больной, – Евгений поднял палец вверх, – выздоравливающий! Чувствуешь разницу?

Сейчас он скажет ей, сейчас…

– Жень, я хочу сказать тебе важную вещь. Очень важную, – волнуясь, Анна сжала руки, переплела пальцы.

– Я тоже. Тоже хочу сказать. Тоже важную… – Женька привстал с подушки, спустил ноги на пол, пригладил волосы.

– Давай сначала ты, – Аня вопросительно взглянула ему в глаза.

Женька встал, кашлянул, завел руки за спину. Потом вытянул их по швам. Снова кашлянул.

– Жень, ты меня пугаешь, – Аня с беспокойством взглянула на молодого человека.

Обратного хода нет! Глубоко вздохнув, как будто в омут головой, Евгений произнёс:

– Дорогая Аня! Аня, дорогая… Могу я считать тебя своей невестой? Ну, и женой в недалёком будущем?