Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна. Страница 79

Зачем Джим пришёл к нему? Зачем рассказывал свою жутковатую сказку? Хорошо, допустим, Джим и правда ему доверяет. Он сбежал от своего врача или ещё откуда-то, где его зашили и привели в порядок после ранения, пробрался к Себу в дом, потому что, как уже выяснялось раньше, в некотором извращённом виде доверяет ему. А потом боль и кровопотеря усилили приступ, и он бредил.

Или нет?

В случае с Джимом отличить бред от заумного разговора не всегда было просто. Разве что  что ирландского акцента во время сказки про чёрную мышку почти не было слышно. И слова не повисали в воздухе и не прерывались длинными бессмысленными паузами, как это обычно у него бывало во время приступов.

Себ выставил на плиту две сковороды, высыпал в одну бекон, в другую — бобы, и принялся всё обжаривать. 

Закипал чайник.

Нет, что сказка была не просто сказкой, Себ понял сразу. Но ему больше нравилось думать, что она порождена бредом больного рассудка, чем заниматься трактовкой. Иначе выходило совсем не весело.

На бекон и бобы Себ насыпал резаные помидоры и лук, залил всё яйцами (понадеявшись, что вегетарианство Джима имеет какие-то разумные пределы), принялся перемешивать, а в голове всё крутилась история мышонка.

Чёрный мышонок в городе белых мышей… Не стоило читать ему «Груффало». Чудовищная была идея. 

А если задуматься об истории этого чёрного мышонка, то выходило совсем погано. Чёрт возьми. 

Чёрный мышонок с отгрызенным хвостом. В городе белых, лицемерно-правильных мышек. И старый мышиный дед в струпьях. 

Себ готов был заплатить очень дорого за гарантию того, что эта сказка была просто странной фантазией. 

«Нафиг это всё», — подумал Себ решительно. Не хватало ещё забивать себе этим голову. Так недолго до того, чтобы начать жалеть Джима, опекать его и вообще забыть о том, что он опасный сукин сын. И в этот момент на кухню вышел Джим. Конечно, приватность была не для него, поэтому он вытащил из шкафа зелёную футболку, которая скрыла бинты и повисла как на вешалке. А вот если бы спросил, Себ дал бы другую — размера на три поменьше.

 — Оу, — протянул Джим, осматриваясь и чуть щуря глаза, — мне стоило остаться в спальне, и я дождался бы завтрака в постель, дорогой?

Себ смерил его мрачным взглядом, вывалил яйца с бобами на тарелку, положил рядом два тоста и поставил на стол.

 — Ну, не дуйся, — протянул Джим. Однозначно, ему стало лучше.

Себ расположился напротив со своим завтраком, кивнул на подставку с приборами и принялся за еду. Джим разглядывал яйца со смесью удивления, отвращения и любопытства. Примерно как сам Себ, будучи голодным, смотрел бы на жареных тараканов.

 — Ты запомнил, что я не ем мяса, — наконец, сказал Джим, — я тронут.

 — И что есть — это скучно, да, — кивнул Себ. — Но вы потеряли много крови, так что лучше всё-таки…

 — Ох, — Джим закатил глаза, — не будь нудным, — но вилку взял и даже начал вяло жевать. Себ промолчал. Ему хватало того, что нужно воспитывать Сьюзен. А если Джим вдруг захочет умереть от голода — это его проблемы, пусть только зарплату за месяц перечислит.

Несмотря на то, что никакого энтузиазма на лице Джима не наблюдалось, он всё-таки доел свой завтрак, встал и объявил:

 — Увидимся в десять на северном выходе из метро «Эджвар-роад», дорогой. 

 — Сэр, у вас рука прострелена. 

Джим смерил его удивлённым взглядом.

 — Я заметил. Не думай о ней. И не опаздывай, детка. Нет, оружие не нужно. Я прихвачу тебе кое-что. 

И Джим, даже не позаботившись о том, чтобы забрать куртку, покинул квартиру Себа. Отлично: теперь он может сыграть в лотерею и слечь в постель либо с простудой, либо с кровопотерей. И будет круто, если не с тем и другим сразу. 

Джоан позвонила в четыре — напомнить, что приезжает завтра. Себ подумал, что повезёт, если Джим не устроит ему путешествие на недельку. Сказал честно:

 — Очень жду тебя. И надеюсь, моё начальство не выдернет меня куда-нибудь в ночи. 

 — Созвонимся, — с ясно слышимой улыбкой в голосе пообещала Джоан. — Если что, меня Пол приютит на день. 

Ещё до её звонка Себ привёл в порядок квартиру: отмыл всё, что можно было, убедился, что вещи убраны в шкаф, набросил старый плед на сейф, чтобы не привлекал внимания, и купил овощей кусок свинины, из которой можно будет сделать обед. Теперь он осмотрелся снова, подумав, расчистил половину полок в шкафу, поменял постельное бельё, вывесил в ванной второе полотенце и достал нераспакованную зубную щётку. Просто на всякий случай — пусть будет. 

Нельзя сказать, что он переживал перед приездом Джоан. Скорее, это было лёгкое радостное возбуждение, на которое причудливым образом наслаивалось предвкушение задания от Джима. 

В десять на выходе из «Эджвар-роад» было пустынно, и Себ сразу увидел Джима — он стоял под фонарём и о чём-то достаточно мирно переговаривался с бездомным мигрантом. Себ чуть сбавил шаг, чтобы понаблюдать за этим диалогом. Джим, сделав рукой небрежный жест, сунул руку в карман и уронил в ладонь бездомного какую-то купюру. Потом чуть наклонил головой — и бездомного как ветром сдуло. Джим увидел Себа, улыбнулся и кивнул, требуя следовать за собой. 

Какое-то время они молча шли по Эджвар-роад, потом Джим спросил:

 — Мне интересно, детка, это правда, что снайперы не любят стрелять из пистолетов? 

 — Чаще всего да, — отозвался Себ. Сам он не просто не любил, он ненавидел пистолеты. И ситуации, когда их приходится применять. 

 — Какая разница, — задумчиво протянул Джим, — откуда выпускать пулю? 

 — Большая. Как между стейком хорошей прожарки и куском сырого мяса. Не знаю, как объяснить ещё… Пистолет — это грязно. 

 — Ты убил тех албанцев, помнишь?

Ещё бы. Странное похищение, которое и вовсе не похищение, никогда и не забывалось. 

 — Я спасал наши с вами шкуры. Это другое. У каждого солдата есть пистолет, потому что иногда наступает ситуация, когда вариантов нет. 

 — Как любопытно. 

Джим замолчал и задумался о чём-то, на лице у него появилась странная улыбка. В тишине они прошли несколько кварталов, и наконец, Джим поднялся по ступеням узкого крыльца жилого дома, своим ключом открыл дверь. Они вошли внутрь. 

Дом был старый, с узкой скрипучей лестницей, хотя и (Себ не сомневался) отнюдь не дешёвый. 

Хотя они и не зажгли свет, не было похоже, что они скрываются. Джим уверенно взбежал на четвёртый этаж, остановился на лестничной клетке и задумался, словно бы выбирая между двумя одинаковыми белыми дверями квартир. Выбрал левую, легко открыл замок. 

Квартира, как подумал Себ, должна была бы принадлежать девушке. Молодой и современной. 

От фонарей на улице шло достаточно света, так что Себ смог осмотреться. 

Не считая закутка ванной, здесь не было никаких перегородок. Стены одной достаточно просторной комнаты были разноцветными: две розовые, одна зелёная и одна, там, где окно, белая. Кровать — за ширмой. Почти посередине — круглый голубой диван с кучей подушек. Маленький кухонный уголок. 

Джим, пожав плечами, уверенно подошёл к окну и сел на подоконник. Позвал:

 — Иди сюда, дорогой. 

Похоже, работы сегодня не будет. Себ тоже присел на подоконник и выглянул в окно. Внизу не происходило ничего примечательного — немногочисленные люди спешились по своим делам. 

 — Как ваше плечо? — спросил Себ негромко. 

Джим скривился и ничего не ответил. Видимо, не так уж и плохо, решил Себ. Минут через десять Джим достал наушники (почему-то провода были разных цветов), заткнул уши и закрыл глаза. Себ продолжил ждать. 

Прошло два часа. Люди почти перестали ходить под окнами. Начал закрываться китайский ресторан в доме напротив. Опустил шторки киоск с хот-догами. По улице прошла женщина в длинном розовом пальто, зашла на то же крыльцо. Себ напрягся, хотя и понимал, что опасения излишни. Джим умел просчитывать ситуации, и конечно, он не полез бы в квартиру, в которую в любой момент может вернуться владелец.