Исцеление любовью (СИ) - Слободян Юлия. Страница 50

– А где она? – как бы невзначай спросил Сергей.

– На учебе была с утра, а вечером наверно, с друзьями гулять пойдет, – растерянно ответил Алексей Викторович. – А что вы говорите с Алиной?

– Нам лучше сейчас съездить к ней, – посоветовал Снегирев. – А потом решить, у кого останется ребенок. Ваша жена хотела, чтобы девочка была с бабушкой.

– Вот еще! – фыркнул отец. – У тещи-то почитай сердце не в порядке. Зачем ребенка к ней? Лучше со мной! Тем более Юлька тут. Им вдвоём веселее будет. Да и сестру Оля лучше слушается, чем тещу.

– К жене вам лучше съездить, – повторил Сергей.

– Бывшей жене, – возразил хозяин дома. – Не поеду! Позвоню и всё!

– Но может быть ей что-то нужно, какие-то вещи или еще что-то и потом, нужно же узнать, как ее состояние, – возразил Снегирев.

Алексей Викторович закряхтел. У него явно были на вечер другие планы. Он не собирался носиться по больницам, даже к бывшей супруге. Сергей спорить не посмел. В конце концов, его развод тоже кончился далеко не полюбовно, но все же здесь иная ситуация.

Тут вмешалась Оля и сказала, что ей не нравится быть на морозе, и она хочет в дом. Алексей Викторович поставил дочь на землю, а сам прошел к двери и стал возиться с замком. Они зашли внутрь.

Глава 38

Дом оказался небольшим. В сенях лестница вела ко входу в коридор. Из коридора было две двери: одна в туалет, другая в кухню. Просторная кухня со старенькой мебелью, плитой и посудой, а также с печным отоплением выдавала в хозяине человека скромных запросов, либо небрежного в отношении быта. Из кухни вели еще две двери – по-видимому, в комнаты, поскольку Оля, забежав внутрь и не раздеваясь, понеслась в одну из них, проверять, как там ее игрушечный ежик.

Сергей тем временем настоял, чтобы хозяин позвонил жене. Тот опять напомнил, что жена его бывшая, но все же взялся за трубку телефона и переговоры начались. Дипломатичными их назвать было трудно, но, тем не менее, Алексей Викторович объявил бывшей супруге, что придет к ней завтра или пришлет старшую дочь, а вот младшая останется с ним и точка. Алина Витальевна еще что-то кричала в трубку, но бывший муж уже выключил телефон и закинул его на холодильник. После чего обернулся к гостю.

– Спасибо, что привезли Олю, – ответил он. – С остальным мы справимся сами.

В этот момент в кухню вбежала Оля, таща за собой плюшевого ежика.

– Папа, где его култочка? Ему холодно, – потрясла она игрушкой.

– Холодно? – переспросил он, не поняв, что речь идет о еже. – Сейчас папа затопит печку. Не раздевайся пока. Иди посмотри мультики, поиграй, а папа тебе покушать сделает.

Оля заявила, что хочет курицу, после чего всё же ушла в комнату. Сергей проводил ее взглядом, после чего снова посмотрел на хозяина дома.

– Мне очень надо увидеть Юлю, – сказал он. – Вы не знаете, когда она вернется?

Алексей Викторович пожал плечами и стал снимать верхнюю одежду.

– Кто ее знает, – ответил он. – Телефона-то у нее пока нет, так и не позвонить. Может сейчас вернется, а может позже. А может у друзей останется ночевать. Если так, то позвонит часов в одиннадцать. Предупредит, чтобы я ее не ждал. Она у меня заботливая.

– Да-да, – согласился Сергей. – А можно я тогда ее тут подожду?

Хозяин колебался. С одной стороны он ничего не имел против компании, а с другой – кто его знает этого Сергея, что он за человек? Может с ним и не посидеть толком? Снегирев быстро сообразил, в чем дело и сказал, что кое-что забыл в машине. Вернувшись, он преподнес хозяину бутылку дорого коньяка, после чего получил радушный прием. Какое счастье, что ему хватило ума заранее запастись подобным подарком!

После этого Алексей Викторович стал активно хлопотать, собирая на стол, тем более что ему предстояло накормить дочь. И хотя Оля в итоге съела всего несколько кусочков омлета, отец посчитал, что ужин состоялся. После чего уделил ребенку еще немного времени, обеспечив ее телевизором и игрушками, и переключился на гостя.

Сергей был усажен за стол, от угощения он отказался. Тогда хозяин предложил опробовать коньяк. Сергей хотел и тут отказаться, но встретил настойчивость, достойную похвалы. После пары рюмок Алексей Викторович стал заметно разговорчивее и веселее. Оля, периодически забегавшая на кухню за конфетками, кратко ввела отца в курс дела, сообщив, что Юля и Сережа любят друг друга, а раз так, то скоро свадьба.

– Свататься значит, пришел? – спросил Алексей Викторович. – Да ты пей, пей. Это хорошо. Юля у меня хорошая. Золото, а не девчонка. Она так обо мне заботится, любит меня.

Сергей вежливо кивал.

– Вот теперь со мной живет. Помогает мне по хозяйству. А тут я недавно приболел, так она за мной ухаживала. Целую неделю дома сидела. Уж я ей говорил, дочка, ты иди на свою учебу-то, учись. А она: «Нет, папа, вдруг тебе хуже станет, я за тобой присмотрю».

– Она очень заботливая, – заметил Снегирев.

– Очень, – согласился Алексей Викторович. – Так что, если ты на ней женишься… Ты действительно на ней жениться собираешься?

Хозяин на всякий случай взял потенциального жениха за ворот рубахи и попытался заглянуть в глаза.

– Собираюсь, – подтвердил Сергей, подумав о том, что сейчас лучше во всем соглашаться.

– Только ты смотри, ее не обижай, – сказал Алексей Викторович, растрепав свои русые, как у младшей дочери волосы. – Оленька, иди в комнату посмотри телевизор. В кухне прохладно, в комнате тепло.

Оля, пришедшая за очередной конфетой, в этот раз взяла с собой яблоко и ушла в комнату. Алексей Викторович же вновь пустился в налаживание родственных отношений. По прошествии двух часов в бутылке коньяка не осталось ничего, поэтому хозяин перешел на домашнее вино из смородины. К этому времени Сергей успел выслушать ни одну историю о том, каким замечательным ребенком была Юля, какой замечательный ребенок сейчас Оля и дополнительно получить благословение на брак от практически тестя.

Он сумел завоевать расположения Алексея Викторовича, всего лишь слушая его и не перебивая. А разговорившийся Алексей Викторович выкладывал новому слушателю все, что наболело у него на сердце. Видимо, алкоголь подействовал на него хорошо и быстро, а главное, развязал его язык.

– Ты не думай, – говорил он, обняв Сергея. – Мне ничего, что тебе не двадцать. Мне главное, чтоб ты Юльку мою любил.

– Я люблю, – кивнул Сергей.

– Только ты ее очень люби, – попросил Алексей Викторович. – Забери ее. Ей надо, чтоб у нее был человек, который ее защитит. А то она все сама да сама. А она – девушка. Ей не положено самой…

– От кого ее защищать?

– Ой, прости Господи, мать-то ее – не самая лучшая женщина. От того мы с ней и развелись. Она очень властная, понимаешь. Ей нравится над всеми командовать. Особенно вон Юльке перепадало. Затерроризировала Алина ее. Она-то ведь сколько могла терпела, но потом, видать, и у нее терпение лопнуло, – всхлипнул пьяный отец. – А все ради Оленьки. Уж она-то сестренку свою любит. Как я ушел, она за ней присматривать стала.

– А чего ушел?

– Запилила она меня, – провел ребром ладони по горлу Алексей. – Уж я-то характером не такой как Юля. Она-то в отца моего пошла. А я в матушку, царство ей небесное. Юля-то мать свою терпела, терпела. Все от нее сносила… А я вот не смог. Ты мне пообещай, что заботиться о ней будешь, – потребовал будущий тесть, снова взяв Снегирева за воротник.

– Еще как буду.

– А то я-то не смог, – выпустил он ворот Сережиной рубашки.

Настала пауза, а потом будущий тесть продолжил:

– Я вот, когда она маленькая была, ну Юля то есть, думал, я свою девочку никому в обиду не дам. Пусть только кто тронет мою красавицу… А потом, когда я с Алинкой, значит, развелся, она пришла ко мне… И спросила: «Папа, почему ты меня не защитил?» Я ей говорю, дочка, ну что ты, я тебя ото всех защищал. А она мне: «Нет, папа, ты всего лишь распугал малолеток, которые не то что изнасиловать, не знали как правильно за коленки ухватить. Разве от них мне нужна была защита? Нет. Ты меня не от них должен был защищать, а от нее, от мамы. Разве ты хоть раз вмешался, когда она кричала на меня и била? Разве ты хоть раз велел ей прекратить? Когда ты видел мои слезы, ты все время отводил глаза. Тебе проще было уверить себя, что это женские разборки, и ты не должен в них вмешиваться. Ты ни разу не ударил кулаком по столу и не сказал «Прекрати, ты делаешь моей дочери больно!», а теперь ты развелся с ней и ушел. Оставил меня одну и еще Оленьку взвалил на мои плечи. Ты о ней подумал?»