Поводырь (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 17

Но тут же смирила себя, подавив желание отомстить, и легла рядом с девушкой, взяв ее руку в свою и сжав вялую, безжизненную ладонь больной. От той пахло потом, мочой, и шаманке на миг стало противно, она чуть не бросила руку белокожей. Эльга очень брезглива, что для степняков совсем не типично. Мать ее была из рабов, взятых в Империи, так что многое Эльга переняла у нее. Черты характера, знание жизни, а еще — грамотность. У них были книги, их везли в караване, в котором ехала и мать Эльги. Степняки как ни странно с почтением относятся к свиткам и книгам, так что их не предали огню. По ним Эльга и училась — мать была травницей, но не шаманкой. А потом у Эльги вдруг проснулся Дар.

Сознание туманилось, голоса стали слышаться далеко-далеко…а потом Эльга Погрузилась.

Это была красивая комната, стены которой обиты тканью с вышитыми на ней узорами. В комнате — пианола, шаманка знала, что это такое, мать показывала Эльге этот инструмент на картинке в книге. У столика сидят две очень красивые девочки в пышных юбках и узорчатых кофтах. Они о чем-то беседуют, смеются. Девочкам лет по четырнадцать-пятнадцать, не больше. Золотистые длинные волосы уложены в красивые прически, голубые глаза поражают своим ярким насыщенным цветом. Солнце освещает обеих девчонок из приоткрытого окна, и Эльга вдруг видит, что девушки как две капли воды похожи друг на друга! Близнецы?! Или…та говорит сама с собой?!

— Кто ты?! Что ты здесь делаешь?! Как посмела сюда прийти?! — резко, угрожающе спрашивает одна из девушек, и встает с кресла. Она делает нетерпеливый жест рукой, и вторая девушка исчезает, будто ее никогда не было.

— Мерзавка! Ты все испортила! — кричит девушка, и солнце вдруг меркнет, а комната начинает превращаться в захламленное, грязное, воняющее нечто, больше похожее на брошенный дом, крыша которого прогнила и упала внутрь. Тканевые обои сползли грязными лохмотьями, пианола рассыпаласьв серый порошок, вся мебель, вся обстановка в комнате стала ветхой и пахнущей тленом буквально за три удара сердца. И затем стала разваливаться. А потом развалился и дом, осыпав Эльгу порошком почему-то с запахом серы. И вот на серой, пыльной поверхности осталась только белокожая девушка, с тела которой сползло то самое красивое платье, обнажив грязную мосластую фигуру. На груди, боках, спине девушки черные пятна, и казалось, эти пятна шевелятся, грызут, терзают ее плоть.

Эльга собралась что-то сказать, но не успела. Девушка с невероятной скоростью прыгнула вперед, к ней, буквально размазавшись в пространстве, и шаманка ощутила страшный, сбивший ее с ног удар.

И понеслось! Девчонка рычала, визжала, и била, била, била! Эльга чувствовала невероятную боль, ее «тело» стонало, просто-таки вопило: «Я погибаю! Еще немного и я умру!» Эльга знала — если ее эфирное «тело» погибнет здесь, в мозгу больной, живое тело Эльги останется бессмысленной грудой мяса, бездушным овощем, способным только лишь ходить под себя. И ей стало страшно. Очень страшно! Именно того, что сейчас должно случиться, она и боялась.

А девушка била, била, била! Била умело, профессионально — уж в этом-то Эльга как и все степняки, с детства имеющие дело с бойцами и войной разбиралась прекрасно. Эта девица не была похожа на несчастную, красивую девушку безжизненно лежащую на полу юрты и вызывающую только жалость. Это был опытный, умелый и сильный зверь, замазанный в крови по самые уши и мечтающий об одном: убивать, убивать и убивать!

Эльга поняла, что уходит. Совсем. В никуда. И даже без возрождения в новом теле. Потому что в новом теле возрождается душа, а душу сейчас убивают. И она инстинктивно сделала то, о чем никогда не думала, и на что никогда бы не решилась. Она изловчилась, поймала девушку в очередной атаке, и….прижала к себе. Близко, совсем близко, близко так, как ближе и быть не может.

Души Эльги и…Барбары слились, объединились, стали единым целым! Уже на последних остатках прежнего сознания Эльга со горькой усмешкой подумала, что по крайней мере теперь у нее будет новое тело. Молодое, здоровое, красивое…длинноногое. И сознание погасло.

Скарлу едва не трясло от волнения, но внешне она была невозмутима, как статуя. А когда Барбара шевельнулась и открыла глаза, у старухи перехватило дыхание. Она вскочила, подошла к девушке, наклонилась над ней и спросила:

— Как ты?

— Я…Эльга! — тихо, практически неслышно шепнула девушка, и старуха невольно изменилась в лице. Она интуитивно поняла, что произошло, слышала о черной магии и переселении душ. Однако не думала, что увидит такое. И осознав происшедшее, надеясь на то, что все обойдется, так же тихо, с нажимом сказала:

— Ты Барбара! Запомни! Ты — Барбара! Эльга умерла!

— Я — Барбара! — сказала девушка, и из уголка ее глаза выкатилась слеза.

Глава 7

— Тихий, ну ты и здоров спать! Неужели не слышал, как я долбил в дверь?!

Лазис Горан, мой помощник на складе, а фактически он и есть настоящий кладовщик — таращился на меня так, будто увидел морского змея. С чего вдруг? Что случилось? О чем я его тут же и спросил.

— Наместника отряд степняков побил! — помотал головой Горан — Я уже и не помню, когда они так близко к замку подбирались. Видать совсем плохи дела! Не иначе как Агрогану конец!

Я покопался в памяти, вспоминая — что такое Агроган, и вспомнил — сторожевой пост, маленькая крепость на границе Империи. Условной границе, конечно же. Двести всадников, голая степь и полная безнадега. Если Степь двинулась на Империю, этого поста хватит на один день. А то и меньше. Он хорош, чтобы отгонять банды юных степняков, нападающих на караваны и забирающихся сравнительно глубоко на территорию Империи — обычно эти шайки состоят из двадцати-тридцати всадников, редко — пятидесяти, так что двухсот мечей хватало, чтобы их отогнать. Если что — пост отправляет сигнал о необходимости подкрепления, и туда стягиваются отряды из соседних Кланов, например — из Клана Конто. Но сигнала о помощи не было.

Ветеран смотрит на меня подозрительно, будто догадывается, что дело нечисто — и правда, какого черта я столько времени сидел в закрытой комнате? Объяснять, что эта комната для меня служит тамбуром для входа в систему тоннелей — само собой я не собираюсь.

Тороплюсь во двор и застаю уже самый конец этого представления. Во двор стащили трупы степняков, обобрали их и сложили рядком у стены. У другой стены — погибшие бойцы свиты наместника, и он сам, прикрытый шелковым покрывалом. Лежит чуть поодаль — невместно господину лежать рядом с чернью, даже если они уже все мертвецы. Из отряда наместника погибло семь человек, а вот степняков тут несколько десятков.

— Это он их убил — кивает Кендал, незаметно подошедший откуда-то сбоку — Магией воздуха. В него попала стрела, прямо в легкое, но он успел их крепко потрепать. Можно сказать — это он спас своих людей. Не ожидал. Человечишка-то дрянь, а гляди-ка…и пригодился. Случайность, нарвались на отряд молодых волков.

— Догнали? — спрашиваю чисто ради вежливости. На самом деле мне плевать — догнали они, или нет. Меня больше интересует человек, который сейчас осматривает трупы степняков. Я просто-таки чую, как от него тащит магией. Сильный колдун. Надо его срочно валить!

Человек внимательно осмотрел трупы и повернулся к нам, обводя взглядом площадь, сейчас заполненную всевозможной челядью и бойцами, которые служат Конто. Кстати — маловато бойцов. Можно сказать — в обрез. Едва хватит, чтобы прикрыть стены. А если навалятся всей мощью…нет, не удержим. Вырежут нас, как баранов.

— Людей мало — говорю я Кендалу тихо, впрочем, как и всегда — не удержим.

— Знаю — так же тихо отвечает Мастер — Набираю наемников. Скоро сами к нам побегут, увидишь. Как только Степь встанет на пороге — все сюда побегут. Будем пускать с условием, что встанут на защиту стен.

— А горожане? Дети, женщины?

Кендал посмотрел на меня тяжелым взглядом, потом вздохнул и ответил: