Ходок-4. Война (СИ) - Григорьев Алексей. Страница 23

После частичного выздоровления потянулись однообразные деньки. За год я и волк прикончили всех тварей в Лесу Искажений. Здешняя территория только кажется огромной. На самом деле, если разобраться, она не такая уж и большая — километров двадцать- тридцать квадратных. В результате зачистки питомец повысил уровень и качество, но нам стало нечего есть. Умирать с голоду не хотелось.

Да, я знал расположение нескольких близлежащих хранилищ. Но их уже разграбили. А уцелевшие здания охранялись. Едва сунулись к ним, как из под почвы выкопались прокаженные и мясники. Твари не нападали. Они лишь охраняли продукты.

Я вновь сбежал. Боялся, что на звуки битвы придёт кто-то наподобие Клеванского и снова заразит меня. Ведь сил, чтобы излечиться во второй раз уже не хватило бы.

Пищу научился добывать питомец. Помню, первый раз долго не отваживался вскрыть приволоченный им череп и полакомиться содержимым. Но голод оказался сильней. Неведомо почему, есть можно только мозги прокаженных. Наверное, в них меньше всего отравы. Волк просто откапывает мутантов по одному. На него они реагируют вяло. Зверь отрывает им бошки и несёт мне. Как-то я попробовал полакомиться плотью меньших мутантов — он не дал, зарычал и укусил. Также полуночный пройдоха отказывается охотиться на мясников. Если не верите, я покажу вам координаты ближайшего схрона с семенами и увидите сами…»

Уразумев, что молчание затянулось, Слай вынырнул из собственных мыслей и обратился к рыжему:

— Скалозуб — твой выход. Давай, делай, как договаривались, а мы подстрахуем.

Трой кивнул головою и превратился в караульного склепа. Его изрядно исхудавшая и хищная фигура двинулась к хранилищу. Что примечательно, магический компас отображал приятеля, как едва заметную, серую точку.

Острог*- административное здание Велграда, совмещавщее функции канцеляри, мэрии и тюрьмы; более подробно в предыдущих книгах;

миры* и вои* — слэнговое обозначение мирных и призывателей- воинов;

Глава 17. Передышка

Невозможно делать что-либо бесконечно — эффективность процесса неизбежно падает. Даже практики высших ступеней спят, едят и отдыхают. Пусть им это и нужно в гораздо меньшей степени. Любое живое существо должно прежде всего радоваться жизни и быть счастливым, так завещала Верховная. Те, кто идёт против Ее воли, сами копают себе яму. Как далеко вы бы не забрались по лестнице силы, всегда помните, что могущество лишь инструмент для духовного развития, а не самоцель. То же самое можно сказать и про блага мирские.

Из проповеди монаха Святой Церкви Августина Блаженного;

Летели дни, а чаяния Мирославы все не сбывались. Золотой временами исчезал куда-то. Причём в буквальном смысле. Он просто растворялся в воздухе, а затем появлялся по прошествии какого-то времени.

Поначалу княжна предположила, что парень обладает личным пространством. Особым персональным местом, которое показывал ей отец. Но немного поразмыслив, она отбросила эту идею. Данная зона возникала не раньше стадии Единого Тела. Юноша же не вошёл даже в высший инф.

Скалозуб шастал на добычу продуктов. В самый первый раз догадка о том, что твари не замечают его в форме караульного склепа, подтвердилась. Поэтому рыжего назначили поставщиком еды.

Однако ушлый жихарь* проворачивал не только это. От скуки Мирослава проследила за ним. Для монахини Септонии не сложно было укрыться от взора не слишком умелого практика. Так вот, стервец не только воровал провизию, а ещё и выкапывал и загрызал пару-тройку заражённых. Большее число трогать видать опасался, чтобы не привлечь внимание.

Для чего нахальный парнишка совершал эти смертоубийства, княжне было не интересно. Данный индивидуум был ей не слишком приятен, а наблюдала она за его проделками из чисто женского любопытства.

Сидор часами сидел, уставившись в одну точку, и механически клепал свитки низшего уровня. В углу хижины набралась добрая кипа подобного мусора. Вскоре у горе — мануфактурщика закончился пергамент. Тогда он стал ходить в Лес Искажений, сдирать кору с деревьев, обрабатывать ее магией и делать бересту. Укрепив древесную основу шакти, упрямец вновь принимался за старое: захламлял никому не нужными, низкосортными манускриптами и так не слишком большую площадь лачуги.

Эфим Волк являлся единственным, кто получал от вынужденного ничегонеделания очевидную выгоду. Княжна так и не поняла, зачем Золотой суетился возле призывателя, пичкая того странной энергией. Святая могла поклясться, что исходившее от лидера отряда шакти не являлось ни стихийным, ни первоначальным, ни даже божественным. Уж как последовательница Верховной она определила это сходу. Конечно, перманентный эффект от действий таинственного парня имелся. Состояние болезного не ухудшалось, но и об излечении речи не шло. Потому Мира недоумевала и считала такое поведение отрока блажью.

Таким образом, другие члены отряда нашли себе дело по вкусу, и лишь Мирослава томилась от скуки. Девушка привыкла преодолевать трудности, помогать людям, ухаживать за храмом. Здесь же ничего такого не было нужно. Настоятельница пробовала соорудить в углу хижины молельню, однако Богиня не освятила место. Потому данное светлое начинание пропало в туне.

Возможно, непринятие Септонией нового капища происходило от особенностей месторасположения хибары. Когда-то Лес Искажений считался опасной, даже проклятой, территорией. Это теперь в нем было пусто. Полуночный волк и его хозяин вычистили окрестности.

Ранее же данная территория выступала своеобразным тренировочным полигоном для адептов смерти. Немногочисленные некроманты оберегали популяцию тварей и искусственно поддерживали баланс здешней экосистемы. Эфим и его питомец породили коллапс. Выяснилось, что здесь отродясь не водилось никого особого сильного — лишь мутанты, нечисть и нежить не выше середины высшего уровня. Полуночный волк легко изничтожил всю живность и потусторонних тварей, когда достиг золотого уровня. А жадный призыватель вовремя не остановил своего зверя.

Так прошли три месяца. Задание Септонии по очистке южных земель Велграда было давно провалено. Однако никто, кроме Мирославы, не переживал по этому поводу. Подобное небрежение волей богини больно ранило девчонку, но поделать она ничего не могла.

Очередной день не предвещал ничего хорошего. Лукошко, как обычно, колдовал. Скалозуб отправился за едой, а Золотой снова запропал куда-то. Сколько Мирослава не выспрашивала — парень не раскрывал секрета. Рыжий, несомненно, знал что-то, но тоже помалкивал.

Чтобы хоть чуть-чуть развеять тоску, Мира приготовилась к унылому, долгому и бесполезному процессу самосовершенствования. Данная местность была загрязнена, потому практиковать святую магию тут удавалось с трудом. Без духовных монолитов больших храмов, намоленных икон и иных церковных атрибутов приобщение к божественный силе походило на вычерпывание ситом пруда.

За время нахождения здесь девушка ни на йоту не приблизилась к формированию ядра, так и трепыхалась в третьем секторе средней инфосферы. А ведь в столице она бы наверняка уже совершила прорыв.

Вздохнув, красавица отогнала недостойные мысли и настроилась на тяжкий, пусть и бессмысленный, труд. Девушка воспринимала происходящее, как испытание. Однако заниматься каторжной работой не пришлось.

Раньше обычного, неведомо откуда, возник Золотой. Обычно он пропадал не менее четырёх- пяти часов. Сейчас же минуло не более получаса. Более того, всегда выдержанный парень явно излучал нетерпение. Окрылённый чём-то он подскочил к ложу своего пациента.

Нужно сказать, что Эфиму стало получше. Лицо призывателя немного очистилось от нарывов, а на груди образовалось крохотное, розовое пятнышко здоровой кожи. Наверно, поэтому сильнейший маг отряда и согласился на роль подопытного кролика. Во всяком случае, Мира считала его таковым.