Ходок-4. Война (СИ) - Григорьев Алексей. Страница 42

Выждав ещё немного, закованный в костяные латы двух с половиной метровый рыцарь зашагал к провалу. Князь выбрал Кощея порученцем не просто так. Глава рода Марининых меньше всех поддался влиянию проклятия и полностью сохранил разум, но одновременно с этим стал наиболее зависим.

Фамильная техника повелителя костей в новых условиях раскрылась с удивительной стороны. Она позволила сберечь целость костных тканей, не дала мерзости пропитать их. Вот и вышло, что Константин фактически остался собою прежним. Только теперь он всегда пребывал в боевой ипостаси. На ее поддержание требовалась прорва энергии, которой и так не хватало, чтобы бороться с заразой. Кости костями, но человеческое тело — это не только скелет.

Ушлый Мстислав подкармливал Кощея, взамен тот выполнял особые поручения. Об их уговоре не знал никто. Оба держали такое положение вещей в секрете.

Вслед за членистоногим воинством, Маринин подошёл к гигантской воронке и, как и люди до него, полез вниз. Впереди и позади хозяина нескончаемой волной семенили лапками, с ладонь размеров, скорпионы.

Наконец, Кощей и его рать убрались под землю. Казалось, многострадальная каверна хоть немного отдохнёт. Уж слишком многолюдно стало у пусть и большой, но обычной, ямы.

Однако на этом столпотворение не закончилось. Над провалом, будто из ниоткуда, соткался невесомый туман. Клубы пара уплотнились, и на краю разлома возник среднего роста, в вычурных доспехах и звездчатым рогом на лбу, мужчина. В ладонях азиат сжимал копию статуэтки, вручённой выбранному в качестве приманки человеку.

— «Вышло даже лучше, чем я ожидал! Больше жертв — мощней эффект! Возможно силы двух пятирогих хватит для моего воплощения и притворяться послушным уже не придётся…»- довольно улыбнулся Касуми, предчувствуя миг собственного триумфа.

Расставившему капкан ловцу оставалось лишь подсечь наживку. Потекли минуты, которые, впрочем, не сложились в часы. Почти сразу идол в руках самурая окутался алым светом. Очи фигурки хищно заблестели. Затем миниатюрный истукан начал неудержимо расти. Японец тоже не примёрз к полу. Он активно совершал пассы кистями, применяя магию. Волшебный туман расползся белёсым морем, покрыв территорию возле храма.

Башенки с ведущими на них осаду людьми, редкие вкрапления свободностоявших инфов и даже верхушки вырытых ям заполонил серо-белый пар, который перебил даже струившуюся над землей мерзость.

Захваченные враждебным туманом практики дико орали и царапали щеки ногтями. Плоть слазила с их обезумевших от боли лиц. Сверкая обнажившимися костяками, безвольные бедолаги собирались возле нового повелителя.

Касуми же словно обезумел. Он достал громадный чёрный веер и, как полоумный, отплясывал подле продолжавшего увеличиваться идола. Отдача от его ритуального нихон-буе*, несомненно, присутствовала. Пар набрал вес и многотонной глыбой продавил поверхность.

— «Эмма, Эмма, Эмма!» — как заведённый, повторял однообразное песнопение самозванный иэмото*, а темп его движений все нарастал, покаместь статуя не вымахала с многоэтажку.

Исполин раскрыл горевшие алым буркала и топнул ногой. От чего по укрытой чёрной взвесью брусчатке пронеслось настоящее цунами: осколки облицовочных камней подлетали на несколько метров вверх и вдребезги расколашмачивали бредущих к месту событий скелетов. Рот гигантского идола распахнулся, а приливная волна накопившейся повсюду дряни потекла внутрь великана.

Преддверие площади мигом очистилось: только на дальних подступах потоки заразы ещё наличествовали. И все же идол насытился. Ему не удалось изничтожить иномировую субстанцию под корень. Бывший болван смачно отрыгнул, а башка ожившей скульптуры отвалилась и грянулась оземь, породив немалое землетрясение. Подумалось, что обожравшейся статуе пришёл конец, но нет, обезглавленный идол ухватил японца за шкирку и сунул его себе вовнутрь.

В следствие новой начинки истукан постепенно преобразился. Исчез пухлый, красноглазый и краснорожий толстяк с витиеватой короной на макушке и в ярко-вышитом халате. Титан приобрел черты Касуми, а изрытое, будто кротами, поле не выдержало и провалилось. Повсюду возникли разломы: каньон ширился дальше и дальше, как от плавунов курганы уходили под землю. Чудилось, что и так полуразрушенному городу пришёл-таки конец, но у Велграда имелся защитник.

В воздухе раздалось яростное шипение: по небу с трепещущими за спиной крыльями летел громадный человек — змей. Конечно, не давали ему свергнутся вниз не жалкие закрылки, в небесах аспида-перевертыша поддерживала магия. Вне себя от злости, Мстислав приземлился подле изменившегося Тадао, теперь их габариты сравнялись.

— Ты что наделал, негодяй?! — яростно возопил князь, ответом ему послужил едкий смешок и напыщенный глас.

— Я, воплощённый аватар бога Эмма, вызываю тебя на поединок! — зловеще рассмеялся Тадао, — Прими в себя силу, от которой бежишь, и сразимся за власть над городом и не только!

После этих слов самурай взмахнул гигантским веером. Когда-то малепусенький ритуальный предмет пропорционально вырос в размерах. Порождённый титаническим опахалом вихрь тьмы обрушился на оппонента. Чуждый данному миру ветер вгрызся в тушу удава — исполина и разъедал ее.

Мстислав шипел, но не сдавался. Чешуя на нем отталкивала вновь набежавшую с окраин гадость, не пуская проклятие внутрь организма.

— А ты упрямый! Но у меня есть способ заставить тебя сражаться и проиграть! — вскричал Касуми, прекращая атаку, а в длани у него появилась хрупкая девичья фигурка, закутанная в белоснежные одежды, — Прими судьбу и поддайся мне — тогда она будет жить!

— Ах ты, сученышь! Отпусти дочь и сражайся, как подобает мужчине! — вмиг узнал Мирославу князь.

Реакцией на такое «благородное» предложение послужил лишь хохот..

— Дерись — или она подохнет! Но и проиграть не забудь, иначе ей тоже не жить. Я привязал ее душу к источнику в моем личном пространстве! — повторил требования Тадао.

— Будь ты проклят! — провозгласил Вяземский, и его тело стало меняться.

Человеческая часть усохла. Она окончательно срослась со змеиной и больше не смотрелась инородным обьектом. Вскоре гигантский питон с укрупнившимся туловищем Мстислава ринулся на большущего самурая, обвив того кольцами.

Тадао явно не предполагал столь стремительной и неожиданной атаки. Иначе не позволил бы себя обездвижить по пояс. Злодей превратил веер-переросток в катану и попытался прорубить удерживавшие его тенета.

Однако острый меч столкнулся с чёрным посохом, оголовье которого венчало алое око. Обратившись в подобие анаконды, князь не утратил техники повелителя подземного мира, его людскую ипостась защищала обсидиановая броня, а в руках объявилось привычное оружие. Подконтрольный Тадао туман тоже не бездействовал. Пар окружил змея и терзал его плоть.

Битва гигантов происходила в кратере глубиной десять метров. Территория у храма площадью в несколько квадратных километров перестала существовать. Но и такая обстановка не мешала великанам сводить между собой счёты.

Напряжение достигло апогея. Князь побеждал. Кости самурая трещали. Тадао верещал, как свинья. Посох и меч сталкивались беспрестанно, исход схватки решали упорство и сила духа.

— Остановись, или я убью ее! — вспомнил в близкий к поражению момент Касуми о заложнице и вновь проявил пребывавшую в прострации девушку. Белая ткань монашеской рясы обагрила кровь. Несколько рёбер у несчастной треснули, пробив лёгкое.

Поначалу показалось, что Мстислав наплюет на долю собственного чада и продолжит бой до победного конца, даже несмотря на угрозу гибели дочери. Тем более, что реки иномировой субстанции вливались в него и в противника нескончаемой волной, дурманя разум обоих. Взвесь со всего города стягивалась в район поединка, приобретая невиданную доселе концентрацию.

Вдруг яростный оскал впавшего в раж человека сошёл на нет. Лицо Мстислава приобрело осмысленность.

— Гарантии?! Где гарантия, что она будет жить, если я сдамся? Говори быстрей, долго не продержусь! — вопросил противника Мстислав, а сжимавшие Касуми кольца задёргались.