Врачеватель (СИ) - Бергер Кира. Страница 23

Больничная пижама совсем не шла Косте, делала его похожим на ребенка. А дыра в груди казалась глупым розыгрышем...

Он все-таки устроил драку в участке. На девятый день после смерти Кости. Когда более-менее проспался, после продолжительной пьянки. От него снова запахло сигаретами, хотя несколько лет назад они с братом клялись друг другу, что больше никогда не закурят.

Он избил Киреева. Избил Орлова. Избил дежурных. А еще через два дня, написав приемной матери записку с мольбой о прощении, забрал из огромной домашней библиотеки часть книг Кости и переехал в служебную квартиру.

Он не оставил никаких контактов. А женщина была слишком поглощена горем, чтобы искать его.

Массовая драка в участке была прощена Дамиру только благодаря майору Громову. Оставалось недолго до пенсии Киреева, и новый начальник уже приступал к должности. Он был на стороне капитана, и месть униженному майору не дало свершить понимание, что скандал может омрачить долгожданный выход на заслуженный отдых.

28

Влада не могла пошевелиться. Тело отяжелело и отказывалось слушаться. Девушку колотило от ужаса и ненависти ко всем людям, что были причастны к истории Дамира.

А капитан рассказывал ровно, спокойно. Уставился куда-то в пустоту перед собой и словно говорил не о своей жизни, а о просмотренном на выходных фильме, который не оставил в душе никакого впечатления.

Но Влада чувствовала обман. Чувствовала, и сходила с ума, понимая, сколько на самом деле ужаса пережил этот с виду холодный и черствый человек. Она помнила, как дядя, после смерти её отца, говорил, что люди не бывают хмурыми с рождения. Чаще всего тот, кто не умеет улыбаться – раздавлен судьбой. Слишком часто она играет с людьми и перегибает палку, вынуждая их ломаться.

Дядя.

Влада застыла. Обида показалась глупой и ненужной. Девушка поклялась себе, что завтрашним утром первым делом позвонит ему и поговорит.

Но сейчас Исаева смотрела на капитана и с трудом представляла, какого это – знать, что твой самый близкий человек находится в смертельной опасности. Знать, что у тебя все еще есть время, чтобы его спасти, и ты даже знаешь – куда необходимо бежать и что делать – но ты беспомощен. Ты заперт, а вокруг равнодушные сволочи, что раньше с улыбкой здоровались при встрече. Вокруг начальство, которое боится вести расследование, потому что оно может стоить им теплого места. Вокруг полицейские, которым плевать на закон и простые человеческие жизни.

Дамир не мог это пережить и отделаться только испортившимся характером. Теперь Влада понимала это, и будто наяву видела чёрную воронку в душе напарника.

Она пыталась перенести всё на себя, чтобы почувствовать хотя бы часть того, что чувствовал Дамир. Но только на секунду вообразив себя в той клетке на его месте, девушку скручивал приступ отчаяния.

Она кусала губы, чтобы не расплакаться, но слезы все равно появились. Влада отвернулась и сцепила пальцы до хруста. Ей казалось, что липкий кокон прилип к телу и мешает двигаться. Даже поднять к лицу руку и вытереть противные слезы оказалось невыполнимой задачей.

– И что ты ревешь? – Дамир усмехался. – Жалеешь меня?

Удивительно, что именно насмешка стала его привычной маской. Что там говорил отец Сони – «Вы молоды и совсем не знаете боли»?

Да она его близкая подруга.

Влада сильнее сжала кулаки, все же растерла по щекам слезы и подняла на напарника глаза. Поймав взгляд девушки Дамир перестал усмехаться, а Влада честно ответила:

– Нет. Ненавижу вместе с тобой.

Несколько мгновений Миронов молча рассматривал девушку, словно видел в первый раз. Исаева так и не смогла уследить за сменой эмоций на его лице. Сначала ей показалось, что он растерян, потом – зол, потом – снова спокоен и апатичен.

Но она была не права. Слишком тяжелый получился разговор, чтобы оставаться спокойным.

Дамир долго смотрел на напарницу, прежде, чем шагнуть вперед и притянуть её к себе.

Влада всхлипнула и уткнулась носом в шею капитана.

От него пахло мужским шампунем и порошком – видимо, футболка была недавно выстирана. А еще чем-то неуловимо горьким и так безумно подходящим его внутреннему состоянию, что Влада снова едва не расплакалась.

Девушка схватилась за его торс и почувствовала, как крепко сжимаются руки напарника на талии. Он обнял её так сильно, что в спине несколько раз что-то хрустнуло.

Но Влада не обратила внимания. Теперь она еще лучше чувствовала, как колотится сердце человека, что только что расковырял болячки и показал ей тщательно скрываемые от других и все ещё гноящиеся раны. И пусть теперь он хоть всю жизнь будет ходить спокойным и равнодушным, Влада вряд ли поведется на привычную маску. Это ощущение бешеного стука чужого сердца останется в памяти навсегда и будет разоблачать его перед ней.

Дамир как-то странно дышал, будто только что занимался спортом. А еще сжимал напарницу, не контролируя силу.

– Мы найдем его, – Влада так же сильно обнимала капитана. Голос дрожал от ненависти: – Клянусь, Дамир. Он за всё ответит. Они все ответят.

Несколько секунд молчания, а потом Миронов отстранился, продолжая удерживать девушку за плечи. Наклонился, и его внимательный взгляд Влада теперь видела даже в полумраке.

– Не врешь.

Он утверждал. Не спрашивал.

А потом подался вперед и с силой прижался к губам напарницы.

От неожиданности Влада охнула, но тут же схватилась за плечи капитана и ответила на грубоватый поцелуй.

Они оба не понимали, зачем делают это. Но обоим казалось, что сейчас невозможно придумать чего-то более правильного.

Одной рукой Дамир вцепился Владе в талию, а другой крепко держал за шею.

Девушка оказалась в водовороте черного отчаяния, которое окутывало капитана. Отчаяние, ненависть, одиночество, боль потери и чувство вины. Она впитывала всё это в себя и, словно трос, тянула его за собой из мутного болота и с таким же отчаянием целовала в ответ.

Потом они разговаривали. Всю ночь. Просто лежали на диване, уставившись в темный потолок и разговаривали. Пожалуй, обо всем на свете, кроме Врачевателя...

За эту ночь, за какие-то пять-шесть часов, напарники, не сговариваясь, дали себе слово не заикаться о нём. Не делать больно.

Завтра.

Пусть завтра снова настанет день, который окутает их ворохом проблем и затянет в расследование. Завтра они будут сидеть и вычислять преступника. Завтра они продолжать думать.

А сейчас просто отдохнут. Возьмут перерыв и вынырнут из грязи подышать свежим воздухом, чтобы с рассветом окунуться снова, сделать последнее усилие и выплыть уже окончательно.

Влада так и уснула, прижавшись к боку Дамира, который тихим, чуть насмешливым тоном рассказывал ей что-то забавное из своего детства.

А капитан, впервые за долгое время, чувствовал странное тепло внутри.

Оно обескураживало. Смущало. Беспокоило и успокаивало одновременно.

Но Дамир был бы самым последним дураком, если бы в тот момент позволил себе её оттолкнуть.

29

За ночь мышцы затекли. Влада проснулась в позе, в которой и провалилась в короткий сон, и тело ей этого не простило.

Дамир, кажется, испытывал те же проблемы, но обнимал Владу крепко, не позволяя шевелиться обоим.

Капитан хмурился даже во сне. Влада едва смогла освободить руку, чтобы попытаться пальцами разгладить недовольную морщинку у него на лбу. Не получилось. Дамир дернулся и скрипнул зубами.

Выбираться из рук напарника совсем не хотелось, даже не смотря на ноющие мышцы. Однако с трудом пробивающийся сквозь тяжелые шторы слабый свет сообщал, что им пора на работу. Судя по всему, солнце только вставало, и Влада удивилась, как умудрилась не проспать – будильник никто из них завести не догадался.

Наверное, она уже привыкла к режиму.

Из хватки капитана выбралась с трудом, и даже каким-то чудом умудрилась не разбудить его.