Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 7

А сейчас, пока есть время и не схлынул ажиотаж, нужно пробежаться по пирсам — попробовать навести справки, что же задумал старый Ёсиока? И что за новый белобрысый пацан в его команде? Судя по тому, как "Кальмар" подыграл европейцу.

Или Ёсиока так же подотчётен людям, стоящим за белобрысым, как Бо — министерству Поднебесной?

От этой мысли снова стало не по себе. Да что вообще, чёрт побери, происходит? И откуда дует ветер?

Ладно. В порту все всегда знают всё, надо только не лениться походить и поспрашивать.

***

— А что вообще было нужно этим китайцам? — кажется, батя даже слегка протрезвел, пока слушал.

— Пап, это не моя информация, — качаю головой и, чтобы подсластить пилюлю, накрываю его ладонь своей.

Я уже заметил, что с ним это работает.

— Мне это тоже интересно, — весёлая улыбка Рейко предсказуемо разряжает атмосферу. — Ватару, ваш сын связан с государством. И лично я бы предложила его лишний раз не теребить на эту тему.

— А вы откуда знаете? — решив взяться за вопрос с другой стороны, отец охотно поворачивается к модели.

— Я некоторым образом присутствовала на этапе рождения плана, — опускает веки актриса. — Просто догадываюсь, что это может быть.

— Вы присмотрите за ним, пока он будет жить у вас? — кажется, родитель допил свою маленькую бутылочку и куда-то засобирался.

— Конечно, — Рейко чеканно опускает и поднимает подбородок. — Можете быть абсолютно спокойны. Если понадобится, их даже в школу на машине будут возить.

— Их? — батя мгновенно вычленяет ключевое слово.

— Я не думаю, что одна красноволосая девочка позволит вашему сыну жить у меня без своей компании, — вроде как простодушно улыбается модель.

При этом под столом она чувствительно впивается ногтями в моё бедро, чтобы я молчал и ничего не говорил.

— Это была очень опасная манипуляция, на грани фола, — хмуро сообщаю ей после того, как Ватару Асада отчаливает.

— Так будет лучше для всех на данном этапе, — вздыхает она. — Тем более, я пригласила и Цубасу. Живите вместе.

— Я оценил. Спасибо. Хотя мне это всё и непонятно.

— Скажем, мне интересно играть в эту игру, которую мы все сейчас затеяли. Дом большой, места много. Пара школьников меня не стесняет. Особенно с учётом Ваки в гостевой.

— Ты же больше не будешь решать за меня при мне, не спросив моего согласия?

— Дома ты жить не собираешься, правильно? Ну и куда бы ты пошёл?

В голову не приходит ничего искромётного, потому в ответ молчу.

— Ладно, извини, — вздыхает она и снова обнимает меня за противоположный от неё бок.

Прижимаясь виском к моему виску. И ещё кое-чем выдающимся — к моему плечу.

— Я сейчас не до конца понимаю твои мотивы, — с моей стороны, будет глупо промолчать в такой момент.

Всё-таки мне не шестнадцать лет на самом деле, а дела закручиваются очень и очень серьёзные.

— Слепая и тупая любовь считается? — она равнодушно и безразлично пожимает плечами.

— Неожиданно. И я не понимаю твоих рациональных интересов.

— Не нужно искать то, чего нет, — прыскает она, вжимаясь грудью в меня ещё сильнее. — Пока меня всё устраивает, твоя красноволосая тоже непротив. Тебя ну вот вообще ни к чему не обязывает! Что не так?

Она так пронзительно смотрит мне в глаза, что сходу не нахожу, как бы тут ответить.

То есть, возразить я мог бы многое. Очень многое. Но жизнь, кроме прочего, научила меня, что нельзя бездумно отталкивать тех, кто тебя искренне любит. Кто бы это ни был.

Пока я сижу на тормозе и размышляю над услышанным, Рейко решительно выплёскивает себе в рот остатки из батиной бутылочки (ты смотри, родитель допил не всё. Удивительно):

— Маса, а давай добьём тему, чтобы больше к ней не возвращаться? Я же вижу, что ты хочешь поспорить. Но злишься на себя за то, что сдерживаешься.

— Откуда поняла? — спрашиваю абсолютно рефлекторно.

В качестве ответа, она поднимает мою ладонь в своей и указывает взглядом на концентратор на собственном запястье:

— При желании, можно прокачаться чуть не до чтения мыслей, если с тактильным контактом. Плюс эмоциональная связь, у нас с тобой она есть. А не заметить норадреналина у тебя сейчас — ну, не знаю, кем надо быть.

— Ты мне нравишься. Очень, во всех смыслах. На меня весьма смущает двусмысленность ситуации. И даже её трёхсмысленность.

— Ждёшь, что я, как Вака, сейчас запишу в столбик твои потенциальные претензии? — почему-то искренне веселится айдол, не торопясь отпускать мою ладонь. — И мы пойдём сверху вниз по списку, обсуждая каждый пункт?

— Э-э-э…

— Первое, и главное: никаких обязательств с твоей стороны нет. То есть, моя инициатива в твой адрес лично тебя ни к чему не обязывает.

— Неожиданно. Такое бывает?

— Иногда может просто встретиться человек, который рад тому, что ты есть. — Она по-прежнему пронзительно смотрит мне в глаза, ещё сильнее сжимая руку. — Ещё этот человек может не иметь претензий ни в настоящем, ни в будущем.

— И такое тоже бывает? — я неподдельно удивлён, потому моё красноречие куда-то испаряется.

— Да, — уверенно взмахивает волосами перед моим носом национальное достояние (если верить рекламным проспектам киностудий). — Ты что, не можешь через свой концентратор проверить правду? У тебя же что-то грозное и навороченное, наверняка должен быть усиленный ментальный блок.

— Я не силён в этой области, — сознаюсь. — Качаю чуть иное направление. А насчёт искренности собеседников, предпочитаю полагаться на личный опыт и собственные симпатии. Не на технику.

— Заня-я-ятно, — Рейко задумчиво наклоняет голову к плечу. — Почему?

— Лучше оказаться наивным, чем позволить себе проверять либо подозревать того, кто с тобой искренен изначально, — пожимаю плечами.

— Мне сейчас очень хорошо с тобой. И я не претендую на твоё завтра, — вздыхает она, воровато оглядевшись по сторонам.

После чего придвигает свой стул вплотную и быстро перемещается мне на колени.

— О. Эрекция, — хихикает звезда экрана ровно через через четверть минуты.

— Я живой человек, — ворчу в ответ. — Физиологию никто не отменял. Когда такая самка детородного возраста вступает с тобой в тактильный контакт…

— ИДИОТ! — по моему затылку сзади прилетает болезненный подзатыльник. — Рейко, извини его, пожалуйста! Он не злой, просто туповатый временами!

— Цубаса. Привет. — Поворачиваю голову, уже зная, кто опять не слышно подкрался сзади.

Наверное, выгляжу я сейчас как-то ну очень своеобразно, поскольку дамы, переглянувшись, начинают некуртуазно ржать на весь зал.

— Ты давно слушаешь наш разговор? — ничего более умного мне в голову не приходит.

Ответом меня не удостаивают. Вместо этого красноволосая поднимает ладонь, продолжая хихикать — а Рейко звонко хлопает по ней, будто с каким-то значением.

— Скажи ему, что хотела, — моя одноклассница садится с другой от меня стороны и придвигает к себе большое общее блюдо с кальмарами.

— Маса, что ты знаешь о мезальянсе? — айдол послушно кивает ей и с непостижимой для меня скоростью одной рукой в электронном меню набивает моей однокласснице суп и жареный рис с курицей. — Цубаса, я не заказывала на тебя, пока ты не придёшь; чтоб не остыло.

Глава 4

— Мезальянс?! — Маса, как обычно "быстрый реакцией" в таких случаях, поднял вверх брови и опустил нижнюю челюсть.

Рейко, подмигнув школьнице, пересела с его коленей обратно на свой стул.

Переспросив слово, блондин так прикольно выпучил свои и без того немаленькие глаза, что Цубаса не удержалась: сложив губы трубочкой, она наклонилась и резко дунула сбоку ему в лицо.

Парень отшатнулся назад, зажмурился, быстро взял себя в руки и тут же покраснел:

— Ты…! — повернувшись в её сторону, он подставился повторно.

Не заморачиваясь, бывшая курсант Информационной Академии впилась в его губы своими.

Следующие пять секунд Асада-младший напоминал перевернутого на спину жука-рогача: так же задорно и асинхронно дёргал в воздухе руками и ногами (красноволосая, не желая уступать Рейко, тоже вдавила его в спинку кресла своей грудью).