Путь Тьмы (СИ) - "Sleepy Xoma". Страница 74

— Гартиан, твой выход, — проговорил Шахрион. Кажется, только что он говорил о том, что чародейские сражения стали скучными, ничего, лич это исправит.

Скелет разразился диким хохотом и воздел руки вверх, а затем вытянул их вперед. Вокруг костлявой фигуры, замотанной в балахон, начали кружиться клубы пыли, которые с каждым мигом все убыстряли свой полет, алое пламя из глазниц лича плескалось во все стороны, нарастал странный гул.

Стало больно ушам, повеяло тленом — словно кто-то открыл старый склеп — и одновременно с этим с рук мертвеца сорвались два толстых темно-серых копья, которые устремились на фланги вражеской армии, с каждой секундой увеличиваясь и оставляя за собой длинный шлейф разлетающихся комьев пыли. Достигнув в диаметре размеров вековых сосен, копья, играючи пробив выставленную защиту, врезались в латников, сминая и раскидывая людей, словно те были куклами. А вслед за этим, по обезумевшим от страха рыцарям ударила пехота.

Фланги, а за ними и центр рухнули окончательно и рыцари смерти, посланные императором в атаку, огибая замершие баталии, топтали, секли и кололи, стремясь убить как можно больше врагов, и выбраться им в тыл. Обезумевшие от ужаса и безысходности люди сдавались топами, толпами же и умирали, брошенные на произвол судьбы — маги и благородная конница скорым шагом уходила прочь, оставив даже обоз.

К полудню все было кончено, Саргилэны потеряли почти две трети армии, причем около десяти тысяч удалось захватить живыми или полуживыми, потери же Империи Тьмы составили всего восемь сотен, из которых живыми до начала сражения были только сто два человека.

Этот триумф следовало развивать. Император оставил пять тысяч солдат вместе с десятком некромантов на поле боя, чтобы они следили за пленными и воскрешали новых бойцов, а сам ускоренным маршем двинулся на Наиргион.

Его силы осадили город на закате, а ночью начался штурм. Шахрион не строил осадных лестниц и башен, не делал таран и подкоп под стену, нет. Он воспользовался опытом своего отца — ворота открыли ренегаты.

Бои за город продолжались всю ночь, весь последующий день и утро дня через него. Защитники сражались отчаянно, борясь за каждый дом, каждую башню. Последние оставшиеся в живых заперлись в замке, но и их оттуда выкурили, а уже к обеду двадцать пятого дня император, с удовольствием разместившийся в цитадели Саргилэнов, с интересом перебирал бумаги покойного благороднейшего, доставленные его личным советником благородным Ларком, который справедливо рассудил, что служба новому господину все же лучше пыток.

Здесь же в кабинете присутствовали и все имперские тысячники. Как живые, так и мертвые. Гартиана не было — лич пожелал лично заняться казнью выживших чародеев, сохранить жизнь которым было, к сожалению, невозможно. Если обычные солдаты спокойно помещались до лучших времен в подземелья, то с одаренными такие игры могли кончиться катастрофой. Конечно, Шахрион не отказался бы увеличить армию на десяток-другой магов, вот только он был реалистом и потому не возражал против расправы.

Помимо военных, и бледного от страха Ларка в помещении находились первые люди города — представители купечества и многочисленных цехов.

Узнав, что казнить на месте их не будут и, более того, император не станет грабить город, а наоборот, на год освободит от налогов, эти достойные мужи воспряли духом и внимали каждому слову Шахриона.

— Итак, как я уже говорил, весь восток Исиринатии возвращается в лоно Империи. Мои генералы уже должны были подчинить Марейнию и исиринатийскую Кинорию, так что под вопросом лишь доменные земли Саргилэнов. Я хочу получить Саргилию без крови и траты времени на захват каждой крепости, и тут вы мне поможете.

— Как, владыка? — проговорил один из купцов.

— Письмами. Во всех городах у вас должны быть друзья и деловые партнеры. Расскажите им о преимуществах добровольного подчинения: я не стану никого казнить или отбирать собственность, гарнизон расположится только в Наиргионе, никаких налогов до следующего года и никаких поборов.

Императора прервал истошный вопль со двора, оборвавшийся отвратительным хрустом и бульканьем. Шахрион поморщился, отложил кипу бумаг, и подошел к окну. Прямо во дворе несколько рыцарей смерти рубили связанным магам головы. Краем глаза он заметил мелькнувшую сбоку тень, но, когда обернулся, ничего не было. Шахрион вздохнул — после применения Безымянного заклинания с ним начало твориться странное. Понять бы еще, что именно, впрочем, с этим он подождет — работа прежде всего. Поэтому он вернулся на прежнее место и продолжил:

— Есть лишь одно требование: ни единого мага Академии и Ордена на землях Империи.

Тут Шахрион соврал. Были еще две ценности, которыми он жаждал обогатиться за счет завоеванного востока, но об этом пока что новым подданным знать было необязательно. Императору требовались мертвые, чтобы увеличивать свои легионы, и живые — дети для обучения чародейству и участия в ритуалах в качестве жертв. Естественно, он не собирался сразу же говорить про это. Первоначально следовало укрепиться и завершить летнюю кампанию. А трупов с жертвами в изрядном количестве ему предоставит война.

— Ах да, совсем забыл, — император подошел к советнику и заглянул тому в глаза. — Любой, кто попробует противиться мне, лишится не только своей жизни, но и всего имущества, если он простолюдин или мещанин. Благородные же погубят не только себя, но и всех родных и близких. Так и передайте.

Страха во взглядах купцов и ремесленников прибавилось.

— Скажи, владыка, а что будет после?

— После?

— Когда война закончится.

— Мир, — пожал плечами Шахрион. — Вы будете жить, и работать на благо Империи, подчиняясь ее законам и правилам. Например, в Империи никогда не существовало пошлин за переход из одной провинции в другую, а на ярмарках собирают только имперскую десятину и ничего более.

Страх в глазах у деловых людей мгновенно сменился голодным блеском. Они уже принялись подсчитывать барыши, и император их понимал — раздробленность и обилие поборов неблаготворно сказывались на торговле не только между странами Лиги, но и внутри них, оттого возможность ездить по стране, не выплачивая мзду в каждом городе или замке, стоила многого. Купцы сейчас показались императору похожими на старых опытных сомов, плавающих вокруг крючка с насаженным на него червем.

Пришла пора сделать червячка жирнее.

— Возможно, вам будет интересно, но я с первого дня своего правления поддерживал ремесленный и торговый люд Империи и не намереваюсь отступать от этой своей привычки в дальнейшем. Налоговые льготы, помощь ремесленникам, желающим открыть свой цех или мастерскую, ну и торговля с лиоссцами, конечно же. Думаю, вы понимаете, что в свете вероломного нападения Исиринатии никакой речи о продолжении беспошлинной торговли с Лигой больше идти не может.

Достойные горожане понимали и понимали прекрасно. Жирная и вкусная наживка была проглочена, теперь можно было подсекать.

— Естественно, все эти блага достанутся лишь честным подданным, не запятнавшим себя изменой и помощью Лиге в военные годы. Особенно я буду благоволить людям, которые сейчас окажут мне поддержку и помогут имперскому наместнику обеспечить порядок в городе и провинции. — Он сделал многозначительную паузу, позволяя собеседникам прочувствовать смысл сказанного.

Присутствующие не были дураками, и все поняли — он увидел это в глазах, по ним же узнал и еще одну вещь: эти ради наживы сдадут всех. Мятежа можно не бояться.

— Спасибо, что посетили меня, можете возвращаться по домам и готовиться к завтрашней церемонии. Надеюсь, что вы донесете до всех горожан крайнюю важность признания Черного Властелина повелителем в жизни и смерти.

Купцы согласно закивали и один за другим покинули императора. Тот обвел взглядом своих командиров.