Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван. Страница 45

В руках они держали регалии, символизирующие власть: у шаманов это были деревянные и костяные посохи, а у вождей и старейшин — дубины и тесаки различной формы. Имелся даже знаменосец. Правда, вместо знамени у него в руках была длинная палка с вязанкой черепов на вершине, что, очевидно, служило для устрашения. Этот тип с гордым видом щеголял перед простыми воинами, бряцая массивными черепными коробками и показывая в оскале свои великолепные клыки.

Трурнийцы разделились на три группы: Тромонт, Лайта, Тауран и Маор разместились в руинах юго-восточной башни, Дуб с Хорлаком и Тилоном засели в северо-восточной части руин, а Врон и летающие девушки остались с юго-западной стороны.

Они постарались найти такие позиции, чтобы можно было с комфортом пострелять из рогаток по наступающим и быстро отойти к центру. И теперь просто сидели и молились. Каждый про себя, как умел. Даже те, кто изначально ни во что не верил: близость смерти всегда заставляет задумываться о вечном…

Тем временем главный вождь выехал вперёд метров на двадцать и начал что-то яростно кричать, размахивая руками и тыкая огромным тесаком в их сторону. Кто-то из трурнийцев попробовал подстрелить его, но безуспешно — расстояние было слишком велико, и дротик просвистел мимо.

Это его не только не испугало, а только вызвало новый дикий прилив ярости. Он заорал ещё громче, помахал дубиной, поскакал обратно к строю и некоторое время гарцевал перед своими солдатами, активно жестикулируя. В конце концов, он издал жуткий рёв и показал тесаком в центр круга.

Длыки медленно двинулись в наступление. Впереди всех шёл «знаменосец», изо всех сил крича и громыхая привязанными к палке черепами. Остальные старались не отставать, производя невероятный шум.

Внезапно он схватился за живот и упал: кто-то из обороняющихся, кажется — Маор, сделал очень удачный выстрел. В то же время открыли стрельбу те, кто засел на другой стороне холма, выцеливая в первую очередь самых сильных и наглых. Сразу несколько воинов упало, среди них — три офицера. Наступление замедлилось, но вождь, размахивая своим страшным тесаком, продолжал вести их вперёд.

— Бейте по вождю! — завопил Тромонт.

Ещё два дротика просвистели мимо. Правда, один из них попал в ногу солдату, шедшему сзади, и это вполне можно было считать успехом. Третий болт бесполезно застрял в щите. А вот четвёртый попал точно в основание шеи и перерезал артерию. Даже отсюда было видно, как из раны брызнула мощная струя чёрной крови. У умирающего хватило сил дико завопить и вырвать стрелу, но после этого он пошатнулся, рухнул со своего животного и вскоре затих.

На мгновение показалось, что гибель вожака остановит наступление. Но положение спас один из шаманов, который что-то закричал и побежал вперёд, размахивая посохом. Солдаты бегом бросились за ним.

Попытки выбить главного колдуна не увенчались успехом — он шёл, как заговорённый, и все стрелы падали у его ног. Тогда Тромонт отдал приказ выщёлкивать солдат, и это дало свои плоды: прежде, чем длыки добежали до восточной окраины развалин, они потеряли убитыми и ранеными два или три десятка воинов. Аналогично обстояли дела и у остальных двух групп. Обстреляв таким образом наступающего врага, трурнийцы быстро отошли к центральной колонне, забрались наверх и организовали круговую оборону.

Дикари попытались ворваться на плечах отступающих и взять укрепление с ходу, но не получилось: расположения проходов и тропинок они не знали, рассеялись в руинах и не смогли напасть всей массой одновременно. К тому же, тут они чувствовали себя гораздо менее уверенно. Трурнийцы, удобно расположившись на самой высокой точке сооружения, расстреливали нападающих по очереди, как в тире.

Долго продолжаться такое не могло, так как запасы метательных снарядов уже подходили к концу. Однако дикари об этом не знали, а крики раненых, истекающих кровью, не добавляли им боевого духа. Наступление временно затормозилось, но ненадолго.

В бой включились колдуны. Они выстроились около одной из боковых колонн под защитой двух рядов воинов, которые, прикрывшись щитами, заслоняли их от выстрелов. Потом главный ведун протянул руки в сторону трурнийцев, дико завопил — и на обороняющихся начали наплывать волны необъяснимого ужаса, вызывавшие слабость, тошноту и головную боль.

Давление тёмной силы чувствовалось почти на физическом уровне, как будто на голову легла чья-то отвратительная, холодная и липкая лапа. Сопротивляться было очень трудно, ноги подкашивались, а оружие выпадало из рук само собой.

Больше всех этому противился Тромонт. Он надеялся на то, что в этой ситуации у него проснутся какие-то внутренние резервы, и он сможет как-то защитить себя и товарищей от тёмной силы. Но как он ни старался — ничего не получалось, только парализующий ужас всё глубже и глубже проникал в его сердце. А между тем, вражеские солдаты начали выходить из укрытий и спокойно, как будто на прогулке, двинулись вперёд.

Тромонт рухнул на колени, дрожа всем своим телом. Он оказался полностью бессилен. Только одна надежда осталась у него…

— Учитель, помоги! Учитель, спаси нас! — возопил он в полнейшем отчаянии, подняв глаза к небу. — Спаситель… Творец… Великая мать… Кто-нибудь… Мы гибнем!

Внезапно, это помогло. Он вдруг почувствовал, что в голову ему хлынул поток тепла. Ужас, отчаяние и слабость в один момент отступили, и он поднялся с колен, уверенно осмотрев поле боя.

Мир вокруг окрасился в совершенно новые тона. Он словно начал видеть силу, которая струилась по границам плёнки бытия, точнее — он её чувствовал. Её потоки наполняли всё пространство вокруг, ключом били во всех живых организмах, стелились гигантским пластом в небесах, создавая непробиваемый кокон вокруг планеты…

От длычьих шаманов тоже чувствовался поток силы, но эта сила была тёмная, грязная до отвращения. Через неё Тромонт совершенно ясно ощутил присутствие какой-то чужой, невыразимо мерзкой и ужасной сущности, которой не должно быть. Её сила текла к ним через вражеских колдунов и опутывала его товарищей удушающими путами, но те потоки, которые шли к нему и к Лайте, теперь словно разбивались о невидимую стену. Некое подобие защиты образовалось вокруг Таурана и Врона, которые молились изо всех сил, но они, похоже, этого не осознавали.

Лайта тоже была свободна. Встретившись с ней глазами, Тромонт понял, что она переживает то же самое.

Сила, дарованная откуда-то свыше, переполняла их обоих. Ничего подобного они ещё никогда не испытывали. Это была невероятная смесь тепла, любви и абсолютного, неземного покоя.

— Спаситель… Слава тебе… Слава тебе… — пробормотал Тромонт, вдохнув полной грудью, и попробовал управлять силой. Это получилось: защищавший их «пузырь» начал резко увеличиваться в размерах и через несколько секунд охватил собой всех остальных. Его товарищи начали быстро приходить в себя и с удивлением озирались, не понимая, откуда пришло спасение.

Атакующие дикари тоже заметили, что что-то пошло не так, и начали останавливаться. Магия шаманов почему-то больше не действовала. Кто-то попытался кинуть копьё, но Тромонт ловко перехватил его в полёте и резким движением швырнул обратно. Раздался короткий вскрик, и враг рухнул на землю с пробитой грудью.

Шаманы попытались удвоить усилия, но ничего не вышло: все их старания как будто растворялись в воздухе. Поняв, что контроль над ситуацией утрачен, главный шаман истошно завопил, приказывая солдатам атаковать. Враги, подхлестываемые его голосом, кинулись вперёд, но…

Тромонт и Лайта были больше не в состоянии контролировать то, что рвалось из них наружу. Защитный кокон лопнул, а высвободившаяся энергия выстрелила во все стороны и образовала мощную ударную волну, которая буквально опрокинула идущих в атаку врагов. Чужую злобную силу, которой пользовались шаманы, мгновенно сдуло без остатка, как будто это был дымок от сгоревшей спички.

А спустя мгновение произошло что-то страшное. Земля под ногами с глухим гулом заколебалась, где-то рядом обрушилась стена, подняв столб пыли. А потом с юго-запада долетел оглушительный громовой удар, как будто взорвалась термоядерная бомба. Все обернулись и увидели, как над одной из вулканических гор вздымается огромная чёрная туча пыли и пепла.