И одной любви достаточно (СИ) - Цветков Иван. Страница 37

— Оу. А ты что?

— Я сказала, что мой парень не просто парень, а в самом деле рыцарь. Герой. Я не выдержала и выбежала из класса. Так что теперь моей маме придётся к классной идти. Боже, я так горжусь, что с тобой я. Именно я. Ты теперь звезда, супергерой.

— Ой, да брось ты. Сказать, что было бы, если не ты?

— Эм, да, скажи.

— Если бы не ты, я бы не шёл по тому мосту. Если бы не ты, я бы не прыгнул в воду. Если бы не ты, я бы просто прошёл мимо. Так что ты не меньшая героиня, чем я.

— Тоже героиня? — смеясь сказала Маша.

— С тобой — как угодно, — ответил я. Маша потянулась ко мне, и мы слились в долгом, протяжном и страстном поцелуе. — Мне показалось, или ты сейчас захотела с языком?

— Это всё в меру твоей испорченности мечты, — смеясь сказала моя принцесса.

— Неважно, какая это мечта, ведь в любой моей мечте есть ты, — сказал я, смотря прямо в эти изумрудные глазки, полные любви и нежности.

— Как же мне нравится, что ты у меня такой романтик.

— А мне нравится, что ты моя муза. Маш, ты меня извини, но мне правда хочется спать.

— Вань, какие извинения? Я всё понимаю, тебе надо набираться сил, так что ты не против, если я посплю на тебе, пока доктор меня не прогнал?

— Располагайся как тебе удобнее.

— Кошечка хочет на груди, — сказала Маша, и положив голову на свои руки, мягко замурлыкала. В этот момент от удовольствия замурлыкал, наверное, и я.

Глава 11

— Ну, собственно говоря, ты свободен, — сказал Макар Алексеевич через пару дней. — У тебя конечно пневмония, но без осложнений. Так что сегодня мы тебя выпишем.

— Пневмония? — не на шутку испугался я.

— Да расслабься ты, сейчас же не 19 век.

— И то верно. А давно мы перешли на «ты»? Не поймите меня неправильно, я не имею ничего против.

— А, да просто ты теперь получается главный пациент в моей жизни.

— В смысле?

— Да вчера приходили журналисты. Я их к тебе не пустил, но сам от интервью не отказался. Так что вот, на телевизоре засветился. Жене и дочке показал. Порадовались за меня и за тебя. Да, точно, просили ещё привет передать. А маленький сын даже хотел поблагодарить тебя за то, что папу знаменитым сделал.

— Дети…, — усмехнулся я.

— Да, точно. Да, чуть не забыл. Журналистам я сказал, что выпишут тебя завтра. Так что по сути у тебя есть выбор. Можешь сегодня улизнуть, а можешь завтра предстать перед репортёрами.

— Док, у меня температура почти 39 градусов. Ну какое сейчас интервью?

— Вот и я так решил. К тому же, на выходе из больницы ты скорее всего захочешь видеть близких, нежели журналюг.

— Это точно. Спасибо Вам, док.

— Да ладно, это мой долг. Тебе спасибо, что спас юную душу.

— Вы верующий?

— Да. Что, так заметно?

— Просто слово «душа» редко используется неверующими. Ну, это из моих наблюдений.

— Хм, не знаю, не акцентировал на этом внимание. Тебя девушка встретит?

— Пока не знаю. Я же сам только узнал, что сегодня выписывают.

— Хорошо. Если ты сегодня собрался уходить, то до шести часов нужно будет освободить палату. Я выпишу тебе больничный, посидишь две недельки дома, окончательно поправишься.

— Звучит как план.

— Такого плана мы обычно придерживаемся. Ладно, я пошёл. Надо оформить документы на твою выписку, — сказал Макар Алексеевич и вышел.

Хотелось, чтобы меня забрала Маша. Но она опять увидит меня слабым, обессиленным, больным. Ладно в первый день, там она сильно распереживалась за меня. Да и я сильно переживал, что умру и больше не увижу её. Так, всё нормально. Более-менее поправлюсь и тогда вперёд, навстречу любви, прямиком в нежные объятия Маши. Но сейчас придётся немного поскучать. Так что я взял телефон и написал своему лучшему другу.

— Миша привет. Меня сегодня в шесть часов выписывают. Сможешь забрать меня?

— Привет. Сегодня? По новостям говорили, что завтра.

— Не, это мой лечащий врач соврал, чтобы репортёры не тревожили меня. У тебя какие-то планы? Если да, то ничего. Я Косте, Серёже напишу.

— Какие планы, о чём ты? Мой лучший друг, ставший героем, выписывается из больницы после подвига. Какие могут быть другие планы? В шесть? Отлично, я заберу.

— Спасибо тебе большое.

— Да ладно, это меньшее, что я могу сделать. Маша будет?

— Нет, я ей не писал.

— О, что-то случилось?

— Да не, всё норм. Просто я слишком устал для нас, если ты понимаешь.

— Если у вас все встречи протекают в том же ключе, как в последний раз, когда я её видел, то да, понимаю. Для такого действительно нужны силы. И много.

— Да, мы по-другому не можем. В этом и прелесть.

— Ладно, давай будешь предаваться романтике с Машей, а не со мной. В шесть буду у больницы. Я сейчас уже в ВУЗ вхожу, так что давай, до встречи.

— Ага, до встречи.

Я откинулся на подушку и завёл будильник на 5 часов. Одного часа на сборы мне хватит. Завтрак оказался плотным, так что есть совершенно не хотелось. Проснувшись, я начал собирать вещи и ждать доктора.

— Ну что, готов к возвращению в реальную жизнь?

— Всегда готов! — сказал было я громко, по-пионерски, но больное горло напомнило о том, что у меня двухсторонняя неинфекционная пневмония.

— Так, а горло кто будет беречь? — скомандовал Макар Алексеевич. — Ты смотри у меня.

— Слушаюсь, командир.

— Вольно солдат, — усмехнувшись сказал врач. — Я тебе принёс все документы. Тебя встретят?

— Да, друг. О, он уже у больницы, — сказал я, проверив уведомление на телефоне.

— Отлично. Ну что, будем прощаться, — сказал Макар Алексеевич, и обнял меня. — Давай, удачи тебе. Выздоравливай.

— Спасибо Вам.

— А, ладно, это моя работа. Так что… Чёрт, чуть не забыл. Совсем из головы вылетело. У меня же сын маленький для тебя открытку сделал.

— Что? Открытку?

— Да, сейчас, подожди, из портфеля достану, — сказал доктор и открыл свой портфель, — вот, держи.

— Ох, спасибо, — сказал я, даже не посмотрев ещё на открытку. Затем я опустил глаза и взглянул на неё. На ней были изображены люди, состоящие из палочек-чёрточек и кругов с овалами. Всё напоминало о боксе или о чём-то в этом духе. У одного человечка была на шее медаль, а его руку поднимал к небу другой человечек. И поднимая чужую руку, второй человечек слушал первого через стетоскоп. Странная конечно картина. Я бы даже сказал чудоковатая. А сверху была надпись: «Мой папа спас героя»

— Как ты понял, я тот, что со стетоскопом, — заметил Макар Алексеевич.

— Да, понял. Но какой же из меня герой? Герои — это вы, мед работники. А я так, раздолбай, который сиганул с моста.

— Ты добрый человек с большим сердцем, вот что я тебе скажу. Не забывай об этом. А знаешь, что? Я возьму на себя смелость даже написать это на оборотной стороне открытки. Ты не против?

— Да нет, — ответил я и вернул открытку врачу.

— Так что если вдруг взгрустнётся, то глянешь, и станет сразу лучше. Так в идеале, конечно.

— Спасибо ещё раз большое. И да, передайте слова благодарности сыну и тому, кто вытащил меня из воды. Ну и это, до свидания.

— Да, пока. Всем всё передам.

Мда, как-то, наверное, слишком долго мы прощались. Но ничего, не каждый день бываешь обязан кому-то своей жизнью. С этими словами я вышел из палаты и побрёл со своими вещами к выходу. На выходе меня ждал сюрприз.

— О, а вот и он! — завопил Костя. Его радостный клич подхватили другие друзья, которые все вместе бросились меня обнимать.

— Что? Что вы все здесь делаете? — с трудом из тесных объятий друзей обращался я к Косте, Серёже, Владу. — Миша, я же просил.

— Да ладно тебе, здесь же твои лучшие друзья. Неужели ты не рад?

— Честно? Нет, не рад. Парни, ну я же болею чёрт возьми. У меня температура, болит голова, горло. Мне как бы не до веселья. Я бы сейчас приехал домой, покушал, помылся и лёг спать. Так что давайте потом, хорошо?

— Успеется, — сказал Серёжа, — у нас тут лучший друг чуть не умер. Ты думаешь мы могли не приехать? Бред.