Метла и посох (СИ) - Никанорова Наталья. Страница 6

Глава 4. Пограничник

Белый ослепительный свет снова окружал его со всех сторон. Только теперь он не падал. Теперь это место встречало его как друга. Гэндальф каждой клеточкой своего тела ощущал ласковое внимание и заботу. Он не раз пытался вспомнить его со всеми подробностями, но каждый раз что-то мешало. Какие-то посторонние мысли, кажущиеся важными и требующие чтобы их срочно обдумали, прогоняли воспоминания. Пытаясь впоследствии его описать, он говорил: «Когда попадаешь в это место, появляется ощущение, что тебя давно ждали и рады, что ты наконец сюда вернулся. Отовсюду идёт свет. Белый, сияющий, он пронизывает всё вокруг, пробуждая жизнь. И через некоторое время ты сам начинаешь излучать свет, который в тебе был всегда, от самого твоего рождения, ему навстречу».

Вскоре после ухода эльфов мир изменился, стал другим. При этом часть населяющих его существ восприняли это как само собой разумеющееся. Сначала замолчал древний лес, потом всё реже на глаза людям стали попадаться гномы и хоббиты. Один за другим волшебники начали укрываться в пещерах. Гэндальфу ничего не оставалось кроме как стать отшельником. Множество земель он прошёл, избегая попадаться на глаза кому-либо, но не нашёл пристанища.

Проделав долгий путь, усталый волшебник задремал на берегу одной из неприметных речушек, скрытых в зарослях камыша. Странная штука сны, иногда они рассыпают перед нами несметные сокровища, тающие по утрам. Иногда напоминают лабиринт, где один сон сменяется другим. Есть сны, от которых просыпаешься в холодном поту, а есть такие, прихода которых ждёшь снова и снова с замиранием сердца. Этот сон начался с полёта под облаками, а потом ветер опустил волшебника среди сияющей белизны. Серость отчаяния отступала перед тишиной и покоем, он вновь стал Гэндальфом Белым, излучающим свет навстречу животворному сиянию. Неведомо откуда появилась мысль: «твой путь ещё не окончен, встань и иди». Повинуясь, он открыл глаза.

Речка никуда не делась, но неподалёку от зарослей камыша стояла беседка. Чувствуя себя отдохнувшим и полным сил после чудесного сна, он вошёл в неё и осмотрелся. На мраморном круглом столе лежал палантир, около него была привинчена бронзовая доска с незнакомыми письменами. Пока волшебник пытался разобрать написанное, в беседку кто-то вошёл. Это был кот, обыкновенный пушистый чёрный кот. Заметив волшебника, он поднял в знак приветствия хвост, муркнул, и прыгнув на стол по-хозяйски улёгся около палантира и зажмурился.

В воздухе раздался непонятный шум, трава перед беседкой слегка пригнулась от ветра, через некоторое время раздался глухой стук, затем звук торопливых шагов и звонкий женский голос взволнованно позвал:

— Василий, Васенька! Где ты, ирод? Ну, попросишь ты ещё сметанки, окаянная твоя душа.

Кот лениво приоткрыл один глаз и дёрнул ухом.

Гэндальф улыбнулся, сел на ступеньки беседки и раскурил трубку, полную душистого табака. Очевидно, табак был превосходным, от первой затяжки волшебник даже зажмурился. Одно за другим он выпустил несколько колечек дыма. Переливаясь всеми цветами радуги, они собрались в одно большое кольцо и зависли над беседкой.

Женские шаги послышались ближе и, наконец, остановились рядом. Волшебник открыл глаза. Перед ним стояла красивая женщина в цветастом платье с распущенными волосами, собранными под ободок из мягкой кожи. Глаза разного цвета — один фиолетовый, а второй карий, — глядели весело и встревоженно. Слегка выдающийся нос ничуть не портил её, а напротив, придавал ей какой-то особый шарм.

— Ну наконец-то, — сказала она с видимым облегчением. — А я то думала, куда мой Васенька подевался, а он тебя ещё раньше почуял. Здравствуй, Светоносный.

— Кто? — удивился волшебник вставая.

Женщина сняла с платья травинку, поднесла её к лицу и полюбовавшись отпустила.

— В тебе ещё не погас тот самый свет, — пояснила она. — Хотя ты прав, тебе более привычно откликаться на имя… Гена?

— Гэндальф, — поправил он, — Гэндальф Белый, так меня называли…раньше.

Свет, который исходил из глубины его глаз, слегка потускнел.

— А меня Ядвигой зовут, можно Ясей или Ягусей, люди Бабой-Ягой величают, — представилась женщина. — Я здесь в командировке.

— Далеко, — прищурился волшебник, угадав в собеседнице волшебницу с Руси.

— Должность такая, — пожала плечами Баба-Яга, — я же при нашем институте кафедру сказочных пограничников веду. Вот и приходится сюда аж с Лысой горы скакать. На Кудык-гору, конечно, реже, туда в основном отдыхать посылают, но и там работа для пограничников найдётся.

— Что-то я здесь границы не заметил, — проворчал Гэндальф, информацию об институте он решил пока не обсуждать.

Баба-Яга довольно улыбнулась, и пояснила:

— Место здесь особое, тут все дороги сходятся изо всех сказок, потому и ждали тебя здесь.

— Ждали? — переспросил волшебник.

— Ну конечно, — Баба-Яга даже удивилась, — только не говори, что ничего не понял, это же очевидно. Ты же знаешь, какая основная задача у волшебника?

— Сохранить сказку, — кивнул Гэндальф.

— Именно, сохранить, несмотря ни на что, — кивнула Баба-Яга. — И неважно, в каких рамках сюжета приходится действовать, потому что в некоторых случаях их определяешь именно ты. А автор, ну что автор? Он послушно следует за тобой, потому что не знает, что делать дальше. Но это, сам понимаешь, особенные ситуации, которые случаются не так уж часто. Так что, как ни крути, ты хранитель сказки Гена.

— Кто?

Гэндальф так растерялся, что не обратил внимания на Гену.

«Автор ещё какой-то. Это что получается — я придуманный?» — мысленно возмутился волшебник. Но разумно решил отложить все выяснения на потом.

— Самый что ни на есть натуральный, — кивнула баба-Яга. — Да ты сам посуди, где бы ты ни путешествовал, жила Сказка, а ты в неё силы жизненные вливал. Ты же понял, что если бы не ты, никакого счастливого конца в истории с Фродо и кольцом просто не вышло?

— Не слишком-то счастливым он получился, — заметил Гэндальф, — эльфы ушли за море, на Земле началась эпоха людей и пока ничего хорошего другим народам, населяющим Землю, она не принесла.

— А и недалеко ушли, — отмахнулась Баба-Яга. — Память-то о них осталась благодаря тебе, гномам, хоббитам. Много народов их помнит, не только люди. А вот Сказку в этих краях нужно сохранить. И никто лучше тебя это не сделает. Не сумеют.

Гэндальф задумался.

— Я один. Мне только и осталось, что ходить по дорогам. У каждого из тех, кому я когда-то помог, теперь своя сказка, где мне нет места.

— Ты действительно устал, Гена, — помолчав, заметила Баба-Яга, кивнула на беседку, — пойдём?

Волшебник по-другому взглянул на казавшийся безобидным павильон, теперь он воспринимался почти как вход в Морию.

Гэндальф пропустил женщину вперёд и следом за ней вошёл в беседку. Там по-прежнему стоял мраморный стол с палантиром. Только кот уже не лежал возле него, а сидел, нетерпеливо поглядывая на вход. Убедившись что все в сборе, он прикоснулся к шару лапкой. Палантир засветился мягким зеленоватым светом, в нём возникло изображение, какого-то худосочного дядьки с лысой головой, похожей на череп.

— А, Кощеюшка, ты, что ли, сейчас на дежурстве? Передай деду Морозу — граница в порядке, сигнализация тоже, Гену я встретила, только отдохнуть ему надо.

— И тебе не хворать, Ядвига, — раздался из палантира скрипучий голос, — всё передам. Ты когда обратно собираешься?

— Да хоть сейчас, — пожала плечами Баба-Яга, — чего тянуть?

Баба-Яга обернулась к Гэндальфу.

— Гена, ты как, хочешь с нами?

Волшебник ухмыльнулся.

— Видишь ли, Ясенька, — он с удовлетворением заметил, что у Бабы-Яги удивлённо поползла вверх правая бровь. — Конечно, здесь мой дом, но такой уж у меня характер, всё время путешествовать тянет. В общем, я не против, я же вернусь?

Баба-Яга кивнула:

— Обязательно, Гена, сказку без хранителя оставлять надолго нельзя.