Время Имен (СИ) - Ар Алексей. Страница 17

Необходимо определиться — куда и зачем?

Чем проще, тем лучше, Федерация понимает только наглядность. Ее слабое место — благосостояние финансовых воротил, вершителей, на чьих закромах держится костяк союза. У большинства из них есть схожая черта — коллекционирование. Перья звездных династий, Черные кресты отрочества, Семь шагов в бездну, Цветок Ра — не счесть диковинок, пришедших из глубины веков. Никто из ценителей не афишировал коллекций, и только архивы ЦУКОБа содержали приблизительные списки владельцев прекрасного — согласно федеральным правилам сохранности исторических ценностей.

Николай решительно покинул орудийный лафет. Ответы найдены. Сборы и подготовка оборудования для экспедиции заняли час. Отработанная стартовая процедура опустошила ангар, вернула тишину. Двадцать кораблей стройной чередой преодолели шлюзовой тоннель и нырнули в метеоритный пояс, что лавиной сигналов обрушился на внешние скан-системы.

Димп лихорадочно считал данные с сопряженных навигаторов. Машинерия справлялась — не блестяще, но в пределах нормы. В отсутствие живого груза, который необходимо беречь, совершала рисковые маневры. Обманчивое кружево, сотканное из камней, хлесткими волнами затмевало экраны. Флагман лидировал — при ручном управлении. Исполнив сложный пируэт, первым прорвался к чистому бархату вселенной. Холодное сияние звезд, вековая пустота и никаких преград вплоть до нулевых секторов.

Корабли, чуть потускневшие после астероидного хаоса, выстроились боевым клином и устремились в марш-бросок. Размыли черноту пространства жемчужными тонами гиперперехода. До административной зоны Федерации 30 часов лета.

Девятый сектор, вопреки близости к центральным секторам, на удивление захолустное местечко. Три-четыре индустриальных гиганта — планеты класса F и россыпь мелких аграрных колоний. За глаза их обитателей так и называли — копатели. Социоаналитики терялись в догадках. Но провинции обладали полезным качеством — мизерной плотностью населения и транзитными пассажирскими линиями. Лайнеры крупных перевозчиков периодически останавливались в портах, где из всех достопримечательностей — песчано-травянистые равнины, кубы диспетчерских зданий и непредсказуемо различные небеса. Николай догадывался о причинах. Официально они приземлялись на дозаправку, неофициально — подбирали теневых воротил, чьи базы прятались в укромных уголках.

Он выбрал непритязательную колонию, в режиме невидимости опустил корабли в хитросплетения горных лабиринтов, задействовал голографический экран и выбрался на свежий воздух.

Горная прохлада, сдобренная водяной свежестью, наполнила легкие, утомленные кислородной смесью. Он осмотрел пустынные пейзажи — камни, островки мха вокруг и небольшая искристая речушка неподалеку. Подошел к воде, макнул пальцы. Холодная. Брызги крохотными алмазами усыпали кисть. Внутри пустота.

Он вернулся на флагман и покинул тело. Другая сторона ударила неожиданно сильно — впервые появилось ощущение тяги к тому, что Погонщик не пожелал называть. Крик затухал? Не к месту сомнения — пройдет, сколько удастся. Он призраком окунулся в неизвестный мир. Предполагаемый объект захвата — среднего достатка аграрий, уставший от рутины, с робкой тягой к путешествиям, — готовый вкусить благ цивилизации в тепличных условиях ближних секторов и доставить Охотника на пассажирскую линию, что пролегала близ ЦУКОБа.

Объект он нашел через час, но процесс неожиданно затянулся. Долгие сборы переросли в долгие проводы — со столами, забитыми нехитрой снедью, под куполом ночи, отмеченным лунным маревом и трепетом костров. Он сам удивился, когда за полночь удалось вырваться из цепких лап родственников и вовремя поспеть на галактический лайнер, смотревшийся нелепо на пустынном летном поле. Расцвеченное внутренней иллюминацией судно ярким айсбергом возносилось над приземистыми домами.

После короткой процедуры оформления и натянутых экивоков офицеров, принявших запоздалых пассажиров, он занял каюту и приготовился бдеть, укрепляя связь с носителем. Тем и занялся на ближайшие часы полета. Знакомая пафосная речь ЦУКОБовского рекламного ролика сорвала с койки и бросила к шлюзу — на встречу с ничуть не изменившимся лейтенантом Меллиганом.

Николай замедлил шаг в герметизационном переходнике, присмотрелся. Туманная дымка окутывала безопасника с его извечным приглашающим жестом и камнеподобным ликом — история повторялась и, видит небо, Охотник едва не поддался зову памяти. Он вернулся. И куда? В начало пути…

— Заходите. — Лейтенант проявил чудеса тактичности. «Копатель» мялся в привычной деревенской нерасторопности…

— Зайду, — кивнул Николай, проходя и устраиваясь в посадочной ячейке. — Ой, зайду…

— Простите?

— Советуюсь с предками, мы аграрии суеверны…

— А…

Этим коротким, слегка досадливым «а» начался полет. Злодейка память услужливо напомнила детали: молчание, легкое недомогание при стыковке, спуск в гражданский космопорт общего доступа… Суета сует, привычная толчея, как ностальгия. Хватит! Соорудив для носителя правдивую цепочку памяти, он покинул тело, проследовал знакомым маршрутом и увидел вербовочный пункт.

— Сука… — не сдержался. Нервы тряхнуло. Николай провел рукой по черной офис-стойке, за которой копошился Сид 107 — раскладывал бланки, готовясь к приему созданий, мечтавших о десантной славе.

Резким шагом Охотник двинулся к выходу. В приоритете информационный отдел и только… Встречным курсом, по коридору белым элегантным видением шествовала Симона Альрес; ее имя вспомнилось с трудом, кроясь на задворках памяти. Доктор, симпатичная женщина, подруга суровых охотничьих дней медленно брела в неизвестность, сопровождаемая перебинтованным десантником. Вела под локоток, берегла… На миг, когда ее и димпа разделяло несколько сантиметров, она вскинула взгляд и посмотрела на него — точно могла видеть призрачный образ. Задержала шаг.

Легкое удивление коснулось Николая. Он торопливо направился прочь. Не оглядывался, пусть позади слышен едва знакомый голос — прошлое в прошлом. В настоящем — информационные архивы Управления.

Темноватый зал информ-отдела обеспечил Роса сведущим носителем, приоритетным доступом к терминалам и, в сухом остатке, объемным списком любителей экзотических безделушек. Этап завершен. Возвращение к катерам в череде смены безликих тел прошло без осложнений, точно череда вспышек. Расположившись в привычной теснине рубки флагмана, Николай заварил сублимат кофе и изучил полученные списки. Слепой перебор электроники высветил первого кандидата.

Некто господин Зласт, владелец фармацевтического холдинга — интергалактической структуры, что правила системой Леман II, и планетой с одноименным названием. Рай для бизнеса и маленьких удовольствий, подкрепленных деньгами.

«Вольемся», — резюмировал Николай, готовясь к марш-броску. Курс проложен.

Пить… Вахтенный диспетчер контрольной орбитальной станции ненавязчиво придвинулся к серебристым завиткам кофейной дымки. Вчерашняя оргия заставила забыть о правилах. Похмельно-наркотический синдром — дело хитрое. Тусклое вечернее освещение и размеренный гул аппаратуры в безлюдной рубке, десятки обзорных экранов с видом на чернь космоса только усугубляли ситуацию.

Пить.

Приятели, техники арктурианцы, советовали приберечь опохмелку. Он проигнорировал, а в результате уже седьмую минуту тянется к омерзительно дорогому импортному кофе.

Горячей струйкой кофейный напиток обжог гортань. В голове прояснилось… и диспетчер не поверил глазам: на радаре изумрудными точками возник строй кораблей. Расплескав питье, вахтенный на кресле подъехал к центральному визор-экрану. Челюсть поползла вниз: звездный фон разбавили неизвестные боевые катера, что смотрелись неприятно. Он и не видел таких никогда…

Диспетчер потянулся к снятой микрофонной дужке и опоздал; сигнал вызова пронзительной трелью разорвал пустоту зала.

Охотник нетерпеливо щелкнул по приборной панели. Вызов не принимали. Зеленовато-голубой шар планеты четким рельефом плыл в обрамлении звезд, создавал фон для орбитальной станции, подкрашенной матовыми бликами света. Контрольный пункт, причал, перевалочная база, ремонтный док — далеко неполный функционал технократического чуда. С планеты к станции белесыми кометами устремились пять челноков. Насыщенная жизнь, но связь мертва.