Танец с Тенью (СИ) - Кроноцкая Нани. Страница 14

Рафаэль Янович Дивин, позывной — Допрос. По паспорту ей брат единоутробный, высший маг по уровню дара, четвертой категории по умению, восходящая звезда на ином небосклоне, уже легенда.

Которую она едва не развоплотила полчаса назад на вечерней тренировке, в Артеке. Красотка.

— Братец, отойди. Сестренка твоя названная не в себе была сегодня, уж прости. Завтра меня проведаешь и шоколадку принесешь. — От нахлынувшего стыда Ди хотелось провалиться сквозь землю.

— Привет еще раз, сестренка. Ты меня прости, что сразу не признал. Принесу тебе целый вагон шоколада, только не дури больше так. Хотя давай признаем: это у нас с тобой семейное.

Фил присел на корточки у едва слышно говорившей девушки, кончиками пальцев потрогал зачем-то губу, распухшую от его укуса, и убрал прядь белоснежных волос с ее лба.

— Так, все, молодежь бестолковая. Отбой. Разбегаемся. Венанди!

Ипполит щелкнул пальцами перед глазами у Ди, мгновенно ее отключив, подумал еще секунду и нанес указательным пальцем быструю лечебную руну на ее переносице.

И просто вышел, тихо закрыв за собой дверь. Поднявшийся на ноги Фил вздохнул.

«Не обижайся, паспортная моя сестренка, все будет хорошо. Сколько лет давило на тебя уродующее и калечащее душу клеймо Антэрос, а ты все едино стала могущественной Ди. Значит, будем жить, синичка», — подумал и тоже вышел, прикрывая дверь.

Спи, Венанди, этот день для тебя уже закончился.

12. Нора и сюрпризы

20 мая, вечер. Санкт-Петербург

К концу этого бесконечного дня Леру стало казаться, что он жаба.

И совсем скоро начнет с удовольствием шлепать перепончатыми лапами по холодным и мокрым питерским мостовым.

Дождь был везде. Промокшая одежда, мокрые ноги, мокрые руки, мокрый рюкзак с вещами и документами, добытый в спецотделе на Литейном, куда пришлось топать пешком с Римского-Корсакова, дабы не тратить время в пробках и не толкаться в метро.

Все это было прикрыто сверху обязательным зонтом в руке — непременным артефактом всех жителей этого города. Мокрой со всех сторон черной конструкцией, неоднократно вывернутой наизнанку шквалами ледяного ветра. Питерский май — он такой один.

Сумеречный день медленно перетекал в такую же сумеречную ночь. Еще не белую, но уже и не черную.

Нужно было купить себе еды, несколько пар носков, человеческий телефон, зубную щетку, мыло, чай и кофе. И двигать в свою Нору.

Была у него тут такая, недалеко от дома Лебедевых. В получасе ходьбы, на углу Большого проспекта Васильевского Острова и Двенадцатой линии, во дворе-колодце, под самой крышей.

Заносило его сюда редко, квартирантов не пускал — жилье трудно было назвать обжитым.

Хотя несколько лет назад он заказал ремонт в конторе своей подруги, набросав примерный облик желаемого на клочке бумажки, отдал ключи, оплатил и забыл.

С тех пор Лер свою «Нору» и не видел. Вспомнил о ремонте буквально вчера.

Забавно. Он даже не помнил, что именно тогда рисовал Аленке. Ну да ладно.

Подъезд дома встретил привычным сумраком. В последние годы его прилично подлатали и отмыли. Кованые решетки шахты лифта были отреставрированы. Судя по виду квартирных дверей — состав владельцев квартир тоже существенно изменился. Многоголосые коммуналки сменились респектабельными многокомнатными квартирами.

Его «Нора» была когда-то куплена как «квартира-студия» и прежде являлась заброшенным чердаком. Ушлые домовладельцы перевели его в статус «мансарды», отремонтировали, и вуаля — получился полноценный «лофт».

Окна в квартире имелись лишь на кухне и в малюсенькой спальне. Круглые, настоящие «иллюминаторы», прорезанные высоко, под самым потолком, они выходили на парадный фасад дома, прямо на Большой проспект. Собственно «студия» располагалась в центре квартиры и тоже была круглой. На вопрос той самой подруги, художника-архитектора Аленки, о целях этого помещения Лер невнятно пробормотал что-то о гостиной, смутно себе представляя гостей в своей «Норе». Там были еще: «кладовка», совмещенный санузел, гардеробная и гостевая спальня.

Валерию было достаточно коврика у двери, но домовитая росомаха в нем диктовала свои условия. За годы работы в инквизиции на его банковских счетах скопились кругленькие суммы в золоте и прочих ценных активах: непритязательный и совершенно равнодушный к роскоши, он денег практически не тратил. Штатные расходы на питание, транспорт и одежду оплачивала «контора», рабочая карта «анлим» всегда была с ним.

Лер ни в чем не нуждался и с легкой руки ушлого Ладона начал вкладывать средства в недвижимость. Так и появились «Норы»: в Питере, Москве и еще десятке городов по России и миру. Лад был рад помогать — он калькулировал расходы, подкидывал на оплату счета и налоговые уведомления. Дракону нравились игры в накопительство, а Лер был рад тому, что особых забот его недвижимость ему не приносила.

Он поднялся по основательно потертой гранитной лестнице к дверям лифта. В винтажную шахту современные строители втиснули крохотный двухместный лифт, зато «по последнему слову техники». Белая кабина с зеркалом во всю стену, с мягким светом и кучей знаков на сенсорной панели. Мансардный этаж был обозначен забавной стрелкой вверх. Нажал на стрелку, воображая, как лифт пробивает стропила пятого этажа, раскурочивает крышу и улетает, согласно направлению стрелки, прямо в космос. Улыбнулся.

Тяжелый пакет с продуктами уронил на пол, несвоевременно вспомнив, что яйца купить он не забыл. Обычно забывал, а тут не повезло. Корявые Яги с ними, с яйцами. Вытащил из рюкзака ключи, мелькнула мысль: «Интересно, а замки мне ремонтники не поменяли случаем?».

Придется звонить Лебедевым, проситься снова ночевать, потом Аленке, выяснять, как попасть в «Нору», поежился, решил не придумывать себе проблему прежде времени. Лифт открылся. Прямо напротив, через площадку перед выходом из двери лифта, возвышалась широкая стальная, зеркально отполированная дверь без номера.

Никаких замочных скважин на двери не было. Совершенно. Зато в ней торчала запылившаяся записка. Лер осторожно вынул ее из узкой дверной щели, развернул. Послание, нацарапанное почерком Аленки, гласило:

«Вал. Просто приложи руку, дверь знает хозяина». И ниже:

«P.S. Если не сработает, извиняй. Это экспериментальная версия. Цем. А».

Красавица.

Справедливости ради надо сказать, что он сам виноват. На ее заискивающее: «А можно мне там у тебя разгуляться?», он лишь миролюбиво отмахнулся.

Аленка была безумно талантлива, буквально искрила новыми идеями, рождая проект за проектом. Во многом благодаря поддерживающим ее во всех рискованных и сумасбродных начинаниях родителям, а потом и любящему мужу Максу (старинному другу и сослуживцу Лера), Аленка была в своем бизнесе непререкаемым топ-лидером и могла себе позволить многое. Например, вот такую дверь.

Лер осмотрел зеркальную поверхность, заметив несколько отпечатков ладоней на ней. «Не один я записку прочел».

Интересно, он зайдет туда первым? Приложил ладонь на то место, где у обычных дверей бывают замки или ручки. Ничего. «Может, я уже и не хозяин?» — не успел подумать, как дверь неожиданно потеплела. Периметр дверного косяка засветился в темноте подъезда легким голубым светом, раздалось несколько щелчков, и дверь открылась.

Нерешительно переступив через порог, хозяин осмотрелся. Коридор, открывающий вид на студию, мягко осветился светом шарообразных светильников под потолком. «Датчики движения. Отлично придумано». Вышел в круг студии.

Восхитился.

Ему нравилось тут абсолютно все. И расписанные под туманный, сумеречный лес стены, и пушистый темно-зеленый ковер на полу, и полукольцо кожаного дивана, усыпанного подушками-думками. Экран на стене, имитировавший окно. Мягкий свет с потолка.