Сердце дракона. Том 18. Часть 2 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 27

— Добрый день, достопочтенный Слуга, — произнес демон голосом полным ночи и ужаса. Скрипящим так, как скрепит старая половица в доме, где все уже спят. — пусти меня в ваш дом как гостя, а сами будете хозяевами.

Слуга посмотрел в единственный глаз демона и не увидел там ничего, кроме обнаженной души древнего хищника.

— С какими вестями явился ты, проклятая рука Князя Демонов к моему королю?

— Что имею сказать твоему королю, то скажу ему. А тебе, слуга, могу лишь предложить вина из моих запасов.

Не смея пересекать невидимую черту врат замка, Хельмер наклонился и поставил перед ней бутылку из темного стекла, где плескалась багровая, темная жидкость.

Кровь.

Кровь, собранная с полей, где пали друзья и родные Короля и Слуги.

Тот было потянулся к своему топору, но его остановил Король. Закутанный в темный плащ, скрывавший его отвыкшие от солнца глаза, он опустил ладонь на плечо своего друга и остановил того от безрассудства. Как бы ни были сильны Король и Слуга, впитывавшие все эти века силу Радужных Земель, но не чета они древнему ужасу — самому Кошмару.

— Что имеешь сказать мне, призрак? — спросил Король.

— Призрак? — лишь усмехнулся демон, обнажая не зубы, но клыки. — Призрак здесь скорее не я, но ты, Король без королевства. Или правишь ты пустыми долами да сожженными полями.

Король промолчал. Долгое время они стояли друг напротив друга, пока Король не развернулся прочь. Но не сделал он и трех шагов, а Слуга не успел подойти к вороту, чтобы снова поднять мост, как демон произнес.

— Я пришел к тебе с предложением, старый Король.

— Предложением? — снова усмехнулся правитель. — Что живой, пусть и демон, может предложить тому, кто уже мертв.

— То, что нужно любому мертвецу, — прошептал демон. — Покой.

Король развернулся так быстро, что от его движений засверкал воздух в стали и молниях. Его сабли были быстры, а движения отточены за многие века заточения. Правый его клинок указал на грудь демону, а левый острием уперся в горло.

— Так ты чтишь законы гостеприимства, старый Король? — но голос Кошмара не дрогнул, и он даже глазом не моргнул.

— Не гость ты мне, проклятый. А слова твои не стоят и опавшего листа под твоими ногами.

— И все же — ты меня слушаешь, а я говорю.

Король промолчал. Он не верил словам демона и знал, что тот непременно обманите, но… Король, несмотря на всю впитанную им силу и века заточения, оставался человеком. А для любого человека последним хлебом для изголодавшейся души останется надежда.

Столь же обманчивая и коварная, как стоявший перед ним демон.

— Говори, что имеешь, демон, пока я не решил, что мое заключение дороже твоих слов.

Демон, с улыбкой коварной и плутливой, опустил ладонью клинок короля, а тот не смог даже оцарапать серой кожи.

— Пока вы со Слугой сидели в своем, — демон смерил насмешливым взглядом строение за спиной Короля, — замке, в мире много чего изменилось.

— Скажи мне демон, миром все так же правят короля и боги?

— Ты прав, — без заминки ответил демон.

— Тогда в мире не изменилось ничего.

Хельмер промолчал, а затем вздохнул.

— Мудр ты иль груп, старый Король — то барды рассудят. Я же к тебе с вестями. Пока вы в заточении пребывали, в мире дважды смертные с богами сражались. И на последней битве боги, демоны, духи и смертные, смогли одолеть Черного Генерала, восставшего против своих создателей и разбросать души его по всему миру.

Король и Слуга вздрогнули от услышанных слов. Знали они о могуществе Черного Генерала, ибо приходилось им иметь с ним дело. Было это давно. А как давно — не вспомнят ни песни, ни рассказы, ибо никто уже и не знает, сколько времени провели Король со Слугой в заточении.

— И что нам до дел остального мира, демон? — спросил король.

— Ты ведь вину свою загладить хочешь, старый Король? — прищурился демон. — Так вот что я предлагаю — те оковы, коими тебя приковал к замку Горшечник — их мне подвластно разбить.

Слуга с Королем отпрянули. Никому из смертных и бессмертных не была известна истинная причина их заточения. Никто не знал, что их души невидимыми цепями приковал к замку тот, кто повинен в гибели Радужного Края.

— Что просишь взамен, демон?

Хельмер широко улыбнулся и в этой улыбке не было ни капли радушия и добра. Он взмахнул своей сферой и сонмы жутких ночных кошмаров окружили древний замок, а мгновением позже исчезли — а вместе с ними и древние стены.

— Когда придет время, ты узнаешь, старый Король, цену своего покоя, — раздался голос в тишине осенней ночи.

Слуга с Королем остались вдвоем, свободные пленники своих собственных грехов.

Экзаелс в последний раз тронул струны лютни и затих.

— Если же кто спросит, о чем песня, — произнес он своим обычным голосом. — то тот её не слушал. Но каждый знает, что праздник Осенних Сумерек, это праздник освобождения Короля от заточения. Ибо легенда гласит, что придет час, и Король вернется, чтобы вернуть мир и процветания землям. И каждый год мы громко танцуем, поем песни и пляшем у костров, чтобы блуждающий по миру Король мог отыскать путь обратно.

Хаджар допил брагу и поставил чарку на стол. С каждым новым осколком прошлого ему становилось все любопытнее — в какую игру играл Хельмер и почему он вообще — в неё играл.

Глава 1626

Глава 1626

Спустя несколько часов после выступления Экзаелса, в таверне почти никого не осталось. Может, в какую-то другую ночь, не такую праздничную и оживленную, здесь бы и до утра плескалась брага и слышались веселые крики, но не сейчас.

Те редкие странники, что решили остановиться в «Пятом Копыте» на ночь — уже поднялись на верхние этажи и разбрелись по комнатам. Правда таких «гулен» оказалось совсем немного.

Остальные же, в том числе и Экзаелс, нашедший утешение после отказа Иции в объятьях другой воительницы, вышли в город, чтобы присоединиться ко всеобщим гуляньям.

Даже миловидная официантка и её партнер отпросились у дородного хозяина заведения и, поставив перед Хаджаром и Абрахамом последний поднос с брагой, поспешили на звуки песен, плясок и шум трещащих костров.

Так что вскоре на первом этаже не осталось никого, кроме отряда Шенси и Хаджара, с клюющей носом Летеей и напившимся до дурмана Артеусом. Собственно — компанию ему составил Густаф. Они вместе лежали лицами на столе и тихонько сопели себе под нос.

— Под горой их бы подняли наспех, — козырнул чаркой Алба-удун, недавно вернувшийся с верхнего этажа. И, судя по блеску в его гномьих глазах, он достаточно неплохо провел время с той разгульной девицей. — Вот, помню, мой троюродный кузен по линии бабушкиного зятя…

— Дорогой Албадурт, — перебил его Шенси.

— Для тебя — воин Алба-удун из числа Удунов, человечья погонь, — скорее ради проформы, нежели действительно со злобой, поправил его гном.

— Нам всем очень интересно послушать о ваших семейных историях.

Гном так широко открыл глаза, что Хаджар ненадолго испугался, как бы они не вылетели из орбит от такого давления.

— П-правда? — чуть заикаясь спросил Албадурт.

— Нет, — хмыкнул Шенси и до того, как гном успел разразиться отборными оскорблениями, повернулся к Хаджару. — Рассказывайте, достопочтенный генерал, о том, что с вами произошло на пути к вам и получилось ли добыть искомое.

Хаджар, кинув быстрый взгляд в сторону Летеи и поняв, что особой помощи в рассказе от неё он вряд ли дождется, начал свое повествование.

Начав историю про семью Геденид, Хаджар продолжил повествованием об аномалии, где упомянул дочь семье Лецкет, что в конечном счете привело его к клану торговцев всея Чужих Земель, а оттуда уже непосредственно к северянину, обитавшему в северных горах, где никогда не тает снег.

Поведал он и о путешествии по миру духов — стране Фейре. И о том, как им пришлось сразиться с главой клана Лецкетов. Ну и единственное, что не вызывало никаких вздохов со стороны Иции или высказываний о близости смерти от Гая — путь до Ракрадина.