Отель "Белая роза" (СИ) - Вейла Елена. Страница 27

— Я не уверена… — она покачала головой, глотая слезы. — Ты же затащил её в свою кровать, ты целовал её…

— Пожалуйста… — он чувствовал, как болело её раненое сердце, потому что в ответ в его груди отдавалась точно такая же боль. — Гермиона, поверь мне, то что ты видела… Меня тошнит от самого себя. Поверь мне сейчас, загляни в мою душу, я знаю, ты можешь…

Он прислонился лбом к её холодному лбу и взглянул в карее золото больших, широко открытых глаз.

— Мне не нужен никто, кроме тебя, — шепнул Малфой. — Никто. Только ты. Навсегда.

Он не знал, что именно Гермиона смогла увидеть в глубине его зрачков, но ведьма с минуту вглядывалась в них, и вдруг Малфой ощутил нежность её губ на своих.

— Ты не врёшь. Драко… — ещё один тёплый поцелуй. — Я чувствую это… Я чувствую всем сердцем…

— А это чувствуешь? — Малфой потёрся пахом о её бедро, чтобы ведьма поняла, насколько сильно он желает её.

Гермиона тихо застонала, и его член дёрнулся в боксерах, заставив Драко зарычать. Его бесила ткань больничного одеяния, которая разделяла их кожу. Ему хотелось ощущать Грейнджер всем телом, разодрать ненужные тряпки и снова касаться её. Жадно и неистово.

— Драко… Сделай это… — прошептала Гермиона, её ноготки оставили болезненные дорожки на его спине, и Малфой решил, что, возможно, сказал последнее вслух или она уже читает его мысли.

Он недолго раздумывал. Рывком дёрнул больничную одежду, оголяя её.

— Гермиона, ты слишком похудела… — выдохнул он.

— Ты тоже. — Она провела рукой по его поджарому торсу и скользнула пальцами в боксеры. — Надо откормить нас лимонными пирогами.

Драко закусил губу, сдерживая рвущийся стон, когда она ласково погладила его член и несколько раз двинулась по нему вверх-вниз сжатой ладонью.

— О дааа… — вырвалось у него. — Да, моя фея, всё что хочешь…

Она довольно мурлыкнула, и Малфой вдруг услышал её желание. Он ощутил её мысли. Гермиона жаждала его поцелуев, и он напал на её тело, хаотично целуя и раскрашивая бархатистую кожу татуировками в виде цветов. Грейнджер жмурилась от наслаждения и медленно поворачивалась в руках Драко, подставляясь под его ласки.

— Как же хорошо… — шептала она. — Как я люблю твои губы… Ах… Мерлин, особенно там… Да, Драко… Да, пожалуйста…

Малфой целовал её худенькое, но такое сладкое и желанное тело везде, где только можно, сводя с ума и её, и себя. Это было похоже на танец двух растений, обвивающих друг друга. Они забыли обо всём: о мире вокруг, о том, что за дверью стоят её друзья, о том, что они вообще расставались когда-то. Были только он и она, и много, очень много прикосновений, поцелуев и стонов блаженства. А потом Драко размеренно двигался в ней, а Гермиона с любовью смотрела в его глаза, и он чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Грейнджер вернулась в его жизнь.

Когда они сполна насладились близостью, то улеглись рядом, крепко прижавшись друг к другу влажными от пота телами. Разгорячённые и счастливые. Драко улыбался и краем глаза ловил такую же расслабленную и довольную улыбку Гермионы.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, моя фея… Не смогу больше быть далеко от тебя… Совсем завяну. — проговорил он, поглаживая её спину ладонью.

— Ты уверен? — Гермиона легла ему на грудь подбородком и игриво поиграла бровями. — Готов принимать у себя дома моих многочисленных друзей? Гарри Поттера? И всё семейство Уизли?

Он усмехнулся, качая головой:

— Уверен и готов. Дом большой, всем рыжим найдётся по комнате. Как и всем твоим детям…

Она закатила глаза и рассмеялась:

— У меня нет детей, и я прекрасно знаю, что ты знаешь об этом.

— Хотела отпугнуть меня ребёнком? — Драко самодовольно хмыкнул и провёл пальцем по кончику её точёного носа. — Ты всё-таки очень плохо меня изучила.

— Хочешь сказать, что любишь детей? — она удивлённо подняла брови.

— Нет, я не люблю чужих детей, — признался Драко. — но я умею с ними общаться, и дети почему-то сами любят меня.

Гермиона потянулась и поцеловала его в губы:

— Потому что ты хороший человек, что бы ты там о себе ни думал.

Драко точно знал, что не такой уж он и хороший, каким его видит Грейнджер. Но от её веры в него на душе цвели цветы и пели птицы. Она, как всегда, одним словом и поцелуем заставляла его чувствовать себя цельным, полным идей и готовым сворачивать горы.

— А ещё ты отлично умеешь рассказывать сказки, мой сказочник, — добавила Гермиона с лукавой улыбкой.

— Вот именно! — хитро ухмыльнулся он. — И я умею не только это… Переезжай ко мне и я покажу всё, на что способен!

Грейнджер, смеясь над его самоуверенностью, закатила глаза, а Драко перевернул её на спину и затянул в ещё один жаркий поцелуй.

Комментарий к 7. Фея и сказочник

Ну, что вы думаете обо всём этом?) Нас ещё ждёт эпилог, мысли Гермионы и немножко про других героев)

Спасибо огромное за красоту в тексте моей замечТательной бете Алисинье!

========== 8. Эпилог ==========

Проводив последних Уизли к месту аппарации за воротами, Гермиона возвращалась по мощёной дорожке обратно к белому зданию отеля. Вечерело. Она куталась в тёплое пальто, глядя на уютные огоньки над цветущим живым лабиринтом. Был почти конец октября, но кусты вдруг ожили и вновь покрылись белыми пышными бутонами. И сейчас в парке и повсюду вокруг мэнора витал приятный аромат роз, круживший голову и приводивший постояльцев и гостей в состояние лёгкой влюблённости.

Гермиона улыбнулась. Она знала, почему кусты зацвели. Впереди на крыльце в чёрном пальто ждал счастливый виновник всего этого розового безобразия. Ведьма помахала ему, и когда он ответил ей дружелюбным кивком, задумалась о том, какая же странная штука жизнь.

Долгие годы она была влюблена в Рона Уизли и не смотрела ни на кого другого, считая его лучшим из мужчин. При всём при этом Гермиона не чувствовала к нему какой-то необычайной тяги, о которой говорили её подруги и рассказывали истории из книг. Рон был привычкой. Она знала его достаточно хорошо, что вселяло ей уверенность в будущие крепкие отношения между ними. Гермиона отдалась Уизли на своё восемнадцатилетие. И это было… странно, неуклюже и неприятно. Потом в этой плоскости жизни вроде бы всё более-менее наладилось, но какого-то особого желания заниматься сексом она никогда не испытывала. Тогда Гермиона решила, что, видимо, принадлежит к той группе женщин, кто равнодушен к играм в постели, и не считала это проблемой.

Проблемы начались потом. Семейная жизнь с Роном оказалась не сахар. Рутина и быт безжалостно обрушились на них, и все трудности и недовольства полезли наружу, словно вскипевшее зелье. Оказалось, что она: «… фригидна, неумеха на кухне и вечно пропадает со своими проклятыми в Мунго!» Гермиона не винила Рона ни в чём. Он правда старался.

— Зачем я тебе? — спросил он однажды, и Грейнджер не смогла ответить на его вопрос.

Они расстались через полгода после свадьбы. Друзьями.

И она ещё глубже зарылась в исследования и работу в больнице.

Всё перевернулось, когда Гермиона приехала в отель «Белая роза».

Она впервые увидела Драко совершенно другими глазами. Не как задиру-школьника, несносного сноба и преступника — нет. Гермиона увидела молодого, красивого и очень одинокого парня.

Да, она встречалась с ним в Мунго за год до этой поездки в отель и ощутила только интерес — как к проклятому неизвестным проклятьем. Это было быстрое взаимодействие. Грейнджер даже не коснулась его. Осмотрела при помощи медбрата, зарисовала татуировки и сварила обезболивающее зелье на основе магического эпикриза данного проклятия.

Но летом желание прикоснуться к нему проросло в ней, как волшебное зерно. Малфой был похож на загадочного заколдованного принца — высокий, широкоплечий, стройный, необычайно вежливый и обходительный. Его лицо пересекали пугающие чёрные татуировки, но серо-серебристые большие глаза были полны тоски и чего-то нового по отношению к ней. Она заметила, что нравилась ему. И, к своему удивлению, Гермиона поняла, что и он нравится ей.