Кайленд (ЛП) - Шеридан Миа. Страница 5

Кайленд Барретт совсем не такой, как я ожидала. И что-то в этом и смутило, и взволновало меня таким образом, что я не была уверена, что мне это понравилось.

Глава 3

— Привет, мама, — сказал я, закрыв за собой дверь в мой дом и заглянув в гостиную, где перед телевизором стояло её кресло.

Мама не поприветствовала меня в ответ, но она никогда этого не делала. Я привык к этому.

Я направился в спальню, открыл окно настежь и стоял, глядя на вечернее небо. Мои руки уперлись об подоконник, когда я глубоко вздохнул. Через несколько минут я лег на кровать рядом с окном, сложив руки за голову.

Мои мысли сразу же направились к Тенли Фалин. Я не мог поверить, что из-за меня она лишилась работы. Я застонал вслух. В основном, это была ее вина, так почему же я чувствовал себя таким дерьмом? Прикрывать меня — было ее глупым выбором. Но, слава Богу, что она это сделала. Если бы меня арестовали за кражу… было бы плохо, очень плохо.

Я даже не знал, почему украл тот сэндвич для миссис Лилт, пока не попытался объяснить это Тенли. И единственная причина, по которой я предложил объяснение, это то, что мне больше нечего было отдать Тенли в качестве благодарности за жертвоприношение, которое она сделала для меня. Я видел, как Джоан Литл сидела на лестнице старого почтового отделения и что-то в том, как она сгорбилась, как будто пытаясь свернуться в себя, ударило меня прямо в живот. Я тоже так себя чувствовал. Только у меня, по крайней мере, была крыша над головой. Я, по крайней мере, был голоден только в последнюю неделю каждого месяца, когда заканчивались деньги. Что-то внутри меня должно было дать ей знать, что я понимаю её. И поэтому я стащил тот бутерброд.

Глупец. Идиот.

Еще хуже было то, что я не жалел об этом, за исключением того факта, что за это поплатилась Тенли.

Тенли.

Мой разум переместился к выражению, которое было на ее лице, когда я смотрел на ее трейлер. Она чувствовала стыд, что было довольно смешно. Мой дом тоже был в руинах. Моя жизнь была в руинах. Я едва могу судить о ее положении. Но я все равно не смотрел на ее жалкий прицеп. Я смотрел на область вокруг ее трейлера. Там было чисто и аккуратно, ни одной мусоринки в поле зрения — так же, как и я содержал свой двор. Вверх и вниз по этому холму дворы были усеяны мусором — просто еще один способ, которым люди в Деннвилле показывали свое поражение. Никто на этой горе не мог позволить себе такую роскошь, как мусорный бак, и большинство дворов были погребены под кучей дерьма — хорошая метафора для большинства жизней в этих краях. Но каждый понедельник я собирал свой мусор в два мешка, тащил их вниз по холму и опустошал их в большой мусорный бак в задней части магазина Расти. Затем складывал мешки для мусора и клал их в рюкзак. Они были последними. Когда был выбор между парой банок лапши и коробкой мешков для мусора, я всегда выберу пищу. Я видел, как Тенли тащила большую коробку с горы, и снова задавался вопросом, что в ней было. Она, должно быть, делала то же самое. И я знал, что это потому, что у нее есть гордость. Что для таких людей, как мы, было скорее проклятием, чем благословением.

Я и раньше замечал Тенли. На самом деле, я наблюдал за ней на нескольких занятиях, которые у нас были вместе. Она всегда сидела в передней части классной комнаты, а я занимал место сзади, чтобы у меня был прекрасный вид. Я не мог оторвать от нее глаз. Мне нравилось, как она бессознательно реагировала, когда кто-то, раздражавший ее, разговаривал с ней — она почесывала свою голую ногу и поджимала губы — как она прищуривалась на доску в серьезной концентрации и покусывала эту розовую нижнюю губу… как она иногда смотрела в окно с этим мечтательным взглядом на ее лице. Я запомнил ее профиль, линию ее шеи.

Пустота и злость поднялась в груди, когда я заметил подошвы ее ботинок, дырявые и практически отвалившиеся. Я заметил, что она использовала что-то типа волшебного маркера для окраски потертостей на носках. Я мог представить ее дома, раскрашивающую эти пятна, потому что она заботилась о том, что люди думают о её старых, испорченных ботинках. Меня разозлило то, что она была вынуждена это делать. Это было совершенно иррационально. И это, конечно же, означало, что я должен был держаться подальше от Тенли Фалин. Я не мог себе позволить почувствовать то, что я чувствовал, просто наблюдая за ней. Более того, я этого не хотел.

После того дня, когда она застукала меня за поеданием остатков чужого обеда, я видел, как она смотрела на меня, когда думала, что я не смотрю. Мне не было чуждо наслаждение прекрасным сексом. Я не отказывался от предложений, если они у меня были. Кто откажется от зова тела, чтобы напомнить себе, что вы не были созданы только для страданий? Но почему-то я почувствовал, что Тенли не смотрит на меня с таким интересом. Она смотрела на меня так, будто разгадывала какую-то головоломку, будто хотела узнать меня. И я хотел знать почему.

Глупец. Идиот.

В ней было такое спокойствие — что-то успокаивающее, странное сочетание силы и уязвимости. Она была прекрасна, я тоже это заметил, но ее красота была явно чем-то, на что она не прикладывала много усилий, что сделало ее еще более привлекательной. Для меня, по крайней мере. Она не наносила никакого макияжа, а ее волосы обычно собирались в простой хвостик. Очевидно, она не считала, что ее внешность является ее самым ценным достоянием. И это заставило меня задаться вопросом, а что было? Ее ум? Может быть. Не то чтобы у нее была возможность выиграть эту стипендию. Я работал над этим еще до того, как начал учиться в средней школе. Я даже изучил все достижения прошлых победителей и убедился, что прошелся по всем пунктам. Мне нужна была эта стипендия. Вся моя жизнь зависела от этого. Так что, не имело значения, как сильно меня интересовало то, что связано с Тенли. Я скоро уеду и никогда не оглянусь назад, не на прекрасную, зеленоглазую Тенли Фалин, не на кого-либо еще.

Так почему я не мог перестать думать о ней?

Глупец. Идиот.

Немного подумав, я затащил свой рюкзак на кровать и вытащил учебники. Я не должен отвлекаться от выбранного пути. У меня только шесть месяцев, пока школа не объявит победителя стипендии, которая вытащит меня из этой забытой богом дыры, подальше от безнадежности, подальше от голода, подальше от шахты, где мой отец и старший брат погибли во тьме в милях под землей.

Несколько дней спустя я заметил Тенли, идущую впереди меня по дороге, ведущей к нашим домам. У нее в руках была книга, и она читала её на ходу. Глупая девушка, она ведь могла споткнуться и сломать себе шею. Я отстал, наблюдая за ней. Подумал, что должен ей кое-что за то, что она сделала для меня. По крайней мере, мог убедиться, что она в целости вернется домой из школы. И удостовериться, что она не заметит меня. Я больше не стану говорить с Тенли. Так было лучше.

Я немного испугался, когда она внезапно повернула на лесную тропинку. Какого черта? Я стоял на дороге в течение минуты, наблюдая, как она исчезает в лесу. Эта девушка сама нарывается на то, что бы быть съеденной рысью. Я выпустил разочарованный вздох и последовал за ней.

Прежде я уже проходил этим путем. Я был на каждой тропинке, на этой горе либо с моим братом, когда он был еще жив, либо сам по себе. Но я понятия не имел, что здесь делала Тенли, потому что здесь нет ничего интересного, кроме крутого края известняковой скалы.

Через пять минут или около того, пробираясь по узкой тропе, я вышел через ветви деревьев. Тенли стояла спиной ко мне, глядя на заходящее солнце, на горизонт светящийся оранжевыми, желтыми и белыми лучами, выходящими из облаков.

Великолепное, красочное небо простиралось перед нами, как будто пытаясь компенсировать уродство нашей жизни, нашу постоянную борьбу. И на самый короткий миг, мимолетный момент, может, так и было. Если бы я мог схватить его и заставить остаться. Если бы я мог ухватить что-нибудь хорошее и заставить остаться.