Пророчество для попаданки (СИ) - Головченко Ольга Михайловна. Страница 53

— Как будто это сейчас имеет значение. Это пустой дом, полный пустых полок! — Тривет огрызнулся и шагнул внутрь. Когда заметила его серьезное выражение лица, испугалась. Поднялась со стула и осторожно отступила к стене. Тривет молча подошел ко мне и остановился в нескольких сантиметрах. Я тяжело дышала, пытаясь справиться с приступом паники. По спине стекали ледяные струйки пота.

— Ты можешь сказать мне, что с тобой происходит? — спросил он, и, хотя старался выглядеть спокойным, мне показалось, что я услышала тихую угрозу в его голосе. То же самое, что я всегда слышала от Лаутуса. Посмотрела ему в глаза, и внезапно весь мой страх прошел. Я прекрасно знала, что сейчас произойдет. Он был мужчиной. Совсем как Лаутус. А мужчины все одинаковы. Почему я должна ждать, чтобы увидеть, что он со мной сделает? Я ничего не могу изменить, подумала.

Схватила его за рубашку, резко развернула, прижала к стене и поцеловала. Прижалась к нему, не давая возможности двигаться. Почувствовала, как напряглось все его тело, но он ничего не сделал, чтобы остановить меня. Это было именно то, чего я ожидала.

— Ну же, чего ты ждешь? — Разорвала поцелуй и прошептала ему на ухо. — Это то, чего ты хочешь. Это то, чего жаждут все парни. Пойдем наверх, или стол подойдет? — Отстранилась и сорвала с себя рубашку, бросив ее в угол. Стояла перед ним полуобнаженная, мой взгляд призывал его поторопиться.

В его глазах внезапно вспыхнул гнев. Он подошел ко мне, схватил за плечи и для разнообразия прижал к стене. Я должна была испугаться. Бороться. Но в каком-то смысле мне понравилось такое обращение, потому что он не играл. Мы смотрели друг другу в глаза и оба тяжело дышали. Я наклонила голову, чтобы дать ему лучший доступ к моим губам.

— Что на тебя нашло, во имя всех драконов! — Он крикнул мне в лицо, теряя контроль над собой. Его пальцы крепко впились в мои плечи, и пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать от боли. Через мгновение он отпустил меня, снял пальто и бросил в меня. — Одевайся! Сейчас же! — Приказал мне. Я была так удивлена, что повиновалась без колебаний.

— Лиза мертва, — сказала я, застегивая не свое пальто.

— Я отказываюсь верить в это, — устало прошептал он. Отодвинул стул и сел.

— Верь во что хочешь. Но если ты ищешь Лизу, то здесь ее ты не найдешь. Ты нигде ее не найдешь, — сказала ледяным тоном, прислонившись к стене и сцепив руки.

— Ты лжешь. Не только нам. А в основном себе, — раздался тихий голос от двери. Грег стоял у входа и, казалось, боялся войти. — Ты говоришь, что Лиза умерла, но я прекрасно знаю, что она жива. Просто ты решила спрятать ее внутри. Ты не позволяешь ей показаться.

— Откуда ты знаешь? — Рассмеялась ему в лицо. Мне было все равно, что он чувствует или думает. Как будто именно он мог знать, что со мной не так. Через что мне пришлось пройти. — Думаешь, что знаешь меня? Потому что мы жили вместе какое-то время? Ты ничего обо мне не знаешь! Ты мог бы узнать меня, но решил убежать. Тебе нечему меня учить! — Не знала, откуда взялся гнев, но не пыталась его усмирить. Кричала на Грега, но он не двигался. Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем снова заговорить.

— Потому что каждую ночь я слышу, как она просыпается с криком. А потом плачет несколько часов, пока усталость не одолевает ее, и она снова засыпает. И самое ужасное, что я не могу ей помочь. Я не смог бы, даже если бы она не закрывала дверь. Потому что, как только я войду, ты снова заманишь ее в ловушку. И поэтому у меня нет другого выбора, кроме как молча сидеть за дверью. Слушать, как она плачет, и говорить себе, что это все моя вина. Я не должен был бежать. Конечно, не один. Я должен был взять ее с собой. Даже если бы ей это не понравилось. Но я этого не сделал. Я хочу извиниться перед ней, но не могу, потому что прекрасно знаю, что женщина, которая живет со мной под одной крышей, — не Лиза. — Все это время он говорил так тихо, что его едва можно было расслышать.

Я недоверчиво смотрела на Грега. Не понимала, о чем он говорит. Я не помнила, как просыпалась ночью. Но знала, что он не лжет мне. Боль в его глазах была настоящей, и впервые я полностью осознала это. Именно тогда поняла, что смотрю на Грега. Моего Грега.

Человек, который никогда бы не причинил мне боль. Но я превратила его жизнь в ад в течение последних нескольких дней. Я чувствовала, как что-то ломается внутри меня. Его боль переполняла меня, и я чувствовала, что не могу с ней смириться.

Расскажи нам, что с тобой случилось, — прошептал Тривет. Он понятия не имел, о чем просит. Потому что иначе он бы не задал такой вопрос. Я чувствовала себя как в клетке. Ходила по комнате, бездумно ковыряя ногтями кожу до крови. Через несколько минут села на ступеньки и уперлась лбом в колени.

— Не могу. Не заставляй меня. Вы не знаете, — заикаясь, проговорила, не в силах продолжать. Чувствовала, как рушатся воображаемые стены, которые возвела вокруг себя. Пришлось глубоко дышать, чтобы не поддаться панике.

— Нет, не знаем. Но если ты не расскажешь нам, как мы сможем помочь? Давай, ты же знаешь, что можешь нам доверять, — сказал рядом со мной Грег. Я даже не заметила, что он сел рядом. Мы соприкасались только плечами, но это было чудо, что я не отпрыгнула от него сразу же. — Или, если хочешь, я уйду. Я понимаю, что однажды уже причинил тебе боль. Но ведь Тривету можно доверять?

— Я не могу. Извини. Я не могу, — прошептала и заплакала. Тривет сел с другой стороны, и они оба нежно обняли меня за плечи. — Я не лгу вам. Здесь больше нет Лизы. Ему удалось сломать её. Уничтожить. Разбиться на миллион кусочков, которые никто не сможет собрать обратно, — сказала я между рыданиями, желая, чтобы они ушли и оставили меня в покое.

Оба молчали и ждали. Как будто знали, что это единственный способ заставить меня продолжать.

— Я не могу туда вернуться. Никогда. Не заставляй меня. Не к нему. Пожалуйста, — всхлипывала я.

— Что он с тобой сделал? — прошептал Тривет испуганным голосом и нежно погладил меня по руке.

— Совсем ничего, — прошептала я, пытаясь вытереть слезы со щек. — В конце концов, я его жена, — добавила, глядя на потрескавшуюся кожу на своих ботинках.

— Первый раз был самым худшим. Он пришел и накричал на меня. Он узнал о нашем плане. Он был в ярости. Я удивлена, что он не убил меня. Вместо этого, — я сделала паузу. Я не могла продолжать. Я видела эту сцену каждый день. Мне не хотелось говорить об этом, но знала, что должна объяснить им это. Сделала глубокий вдох и продолжила. — Я пыталась защищаться. Пиналась. Но он позвал стражников. Они держали меня все это время. Они смотрели. Я кричала. Плакала. Умоляла о пощаде. Но они не отпускали меня.

Тишину в комнате в этот момент можно было резать. Я не могла продолжать. Не могла сказать, что после этого я не сопротивлялась, просто чтобы избежать неловкости, когда на меня смотрят солдаты.

Грег и Тривет молчали. Они знали, что слова здесь не помогут. Слезы снова потекли по лицу, и я не пыталась их остановить. Только когда почувствовала, что Тривет поднимается, осмелилась схватить его за руку.

— Не уходи. Пожалуйста. Не оставляй меня здесь. Я. Я боюсь оставаться одна. Боюсь, у меня ничего не получится. Я боюсь покончить с собой, — выпалила я. Тривет опустился на колени, погладил меня по лицу и попытался улыбнуться.

— Я просто собираюсь посмотреть, остались ли у моего отца какие-нибудь травы в нашем доме. Тебе нужно успокоиться, и я знаю одно средство, которое может тебе помочь. Я обещаю, что вернусь.

Судорожно сжала его ладонь. Смотрела в его глаза, надеясь, что смогу найти в себе мужество отпустить его. Наконец, ослабила хватку и смотрела, как он выходит из комнаты. Грег все еще сидел рядом со мной, слегка поглаживая мою спину. И я вдруг поняла, что даже если Тривет уйдет, Грег всегда будет со мной. Не думая об этом, крепко обняла его. Грег на мгновение замешкался, но затем обнял в ответ. Только слегка, как будто боялся, что может причинить мне боль своим прикосновением. Я знала, что он сделает все, чтобы защитить меня — так же, как это делал Фрундор. Я сразу же прогнала мысль о том, что дракон отвечает за все. Я не хотела думать о нем. Он отказался говорить со мной, и я не собиралась умолять. Возможно, если бы я могла отбросить свою оскорбленную гордость в тот момент, я бы уже тогда поняла, что он еще продолжал помогать мне.