Хороша была Танюша (СИ) - Ворожея Тина. Страница 36

Около двадцати верблюдов неторопливо брели по пустыне. Я покачивалась в удобной люльке между двух горбов. К запаху давно притерпелась, он меня не радражал. Зато Хлоя, с ее собачим обонянием мучилась и постоянно жаловалась. Она была обиженна на своего хозяина, который ехал впереди каравана рядом с царицей. Адам Петрович категорически отказался отпускать меня одну к этим чертовым горам. Он поставил ультиматум или он сопровождает меня или пусть Солнцеликая отменяет свою затею. Царица зыркала на меня негодующе, шипела змеюкой, но вынужденна была согласиться.

Теперь она ни на минуту не оставляла своего Советника, стремясь все время находиться рядом. Я наблюдала за ней несколько дней пути и сделала вывод, что царица Ай-Ши, любит Адама Петровича искренне и пылко. Взгляд маленькой женщины светился неподдельной нежностью стоило ей только посмотреть на профессора. Она заботливо протягивала ему воду любуясь как он пьет ее. Робко заглядывала в глаза и старалась облегчить ему все тяготы пути.

Адама Петровича злило ее назойливое внимание. Мне иногда казалось, что он стесняется этих чувств со стороны царицы. Изредка я ловила на себе взгляд серых, серьезных глаз, но он тут же поспешно отворачивался.

Зубы Дракона возникли внезапно. Это были острые, белые скалы среди огромных барханов. Они словно хищные, белые кости подпирали бледно-голубое, линялое небо. От их вида почему-то становилось жутковато. Хлоя сжалась и заскулила, а верблюды начали вести себя очень беспокойно.

Караван, разместился невдалеке, а мы с Адамом Петровичем, Хлоей и царицей Ай-Ши, стали спускаться в глубокую пещеру, прямо под самым большим "Зубом".

Обвалившиеся ступени были влажными и это было удивительно, ведь мы находились в самом сердце пустыни. Они круто спускались вниз в пугающую темноту. Если на наверху были зубы дракона, то это несомненно была его пасть.

Ступени оборвались внезапно. Круглая площадка была ярко освещена загадочным источником света. Стены были сплошь покрыты символами и рисунками. Наша маленькая группа растерянно остановилась перед огромным камнем который окружили неподвижные изваяния людей. Девять мужчин взялись за руки словно собирались водить новогодний хоровод вокруг елки. Они застыли статуями, подозрительно реалистичными. Девять мужчин разных возрастов замерли словно прислушивались к мелодии. Развевались каменные складки плащей, сосредоточенно хмурились брови, струились светлые волосы. Не хватало десятого человека. Круг был не замкнут. Тянулись каменные пальцы готовые схватить протянутую руку, ободряюще улыбался в пустоту крайний танцор.

- Ну, Тать-яна, видишь, здесь есть для тебя место. Ты должна стать десятой и замкнуть круг. Тогда пески отступят, а на на нашу землю хлынет милость богов. Реки наполнятся водой, расцветут сады, зазеленеют нивы. Иди же, иди! - ее голос звучал гипнотически, завораживающе.

Она подталкивала, почти пихала меня к каменному хороводу и я словно в трансе сделала шаг вперед.

- Стой Ай-Ши! Ты врала мне все это время! Разве не видно, что круг замкнуть должен мужчина? И замкнувший круг сам превратится в камень? Ты не желала, что бы этим десятым стал я! Выжидала и хитрила! - голос Адама, звучал возмущенно и обвиняюще.

Царица резко обернулась к нему. Ее лицо сейчас было прекрасным. В черных глазах полыхала такая любовь и страсть, что на миг мне стало даже радостно за профессора. Ведь по сути ему всегда не везло с женщинами. Он умудрялся дарить свое сердце абсолютно не тем.

- Да, любимый, я хитрила. Круг замкнуться должен был еще три года назад. Но я не могла позволить, что бы это был ты. Потому, что ты моя жизнь, ты мое дыхание. Пусть лучше эта девчонка станет на твое место! А мы заживем в процветающем и благословенном краю! Будем царствовать вместе долго и счастливо. Ты ведь знаешь, что чарам моего голоса сопротивляться трудно!

Она вновь подскочила ко мне, маленькие ручки сильно толкали в спину, а завораживающее шипение казалось вползает мне в уши.

- Иди же, иди! Замкни круг, там твое место, там твое счастье!

К моему ужасу ноги послушно шагнули а руки протянулись, что-бы втиснуться в этот зловещий хоровод.

Шаг, еще шаг. Я пытаюсь затормозить, изо всех сил сопротивляюсь. Но все ближе мои каменные партнеры по танцу, все быстрее я перебираю ногами. И вдруг внезапно сильные, горячие руки меня легко отставляют в сторону. Мимолетный поцелуй касается моего виска. " Люблю тебя, Танюша!", ясно слышится мне, хриплый шепот. Мимо стремительно мелькает высокая тень и десятое место занимает Адам Петрович.

- Нет!!! - истошно кричит маленькая женщина и кидается следом. - Я с тобой навсегда! Не покидай меня любимый!

Она прижимается к Адаму, тянется на носочки, обхватывает коротенькими, детскими ручками его талию. Заплаканное лицо смотрит вверх, а губы шепчут: " Я с тобой навеки Ад-дам, я с тобой навеки."

Каменный хоровод начинает двигаться, набирая скорость. Еще мгновение и он превращается в сплошной вихрь. Дрожит пол пещеры, дрожат ее стены. Вода огромным фонтаном плещет вверх.

- Танюша, бежим!

Хлоя изо всех сил тянет меня прочь. Я словно просыпаюсь. Подхватываю ее на руки и мчусь к выходу. Рушатся под ногами ветхие ступени, с угрожающим шумом гонится за нами взбунтовавшаяся стихия.

Мы с Хлоей буквально вываливаемся на влажный песок возле пещеры. Дрожат и вибрируют белые зубы-скалы и уходят под землю. Ревут верблюды, кричат погонщики. Покрывается зеленой травой мертвый песок, наливается невероятной синевой небо. Благодатный дождь сплошным потоком бушует над пустыней. Я поднимаю голову и мне чудится, что в его тяжелых струях мелькает в неистовом танце хоровод из десяти мужчин. Один из них бережно держит на сгибе руки женщину-ребенка. Она крепко прижалась к его груди и обхватила шею короткими ручками.

Во дворец караван возвращался дорогой, которая напоминала дивный, цветущий сад. Мы проходили мимо полноводных рек в которых кишила рыба. Мимо деревень с радостными и веселыми людьми. Нас с Хлоей встречали как богов сошедших на землю. Я принимала все почести, с грустью думая о том, что настоящим богом был Адам Петрович.

Во дворце нас тоже ждали почести. Место царицы занял ее младший брат. Вдумчивый, умный юноша. Он три года был учеником Адама Петровича, уважал его как учителя. Именно он распорядился украсить храмы статуями Светловолосого Дарителя Жизни, которые изображали молодого и красивого Адама.

Я не вмешивалась ни в какие дворцовые дела. Жила в почете и достатке. В положенный срок на свет появились мои синеглазые и черноволосые близнецы. Девочка и мальчик. Клим Сокол оказался великим штамповщиком красивых копий. Дети занимали все мое время. Они с удовольствием играли с Хлоей, носились по нашим огромным покоям. Быстро учились всему новому и с нетерпением ждали когда мы вернемся домой, пройдя под радугой.

Так промчались три года. Наступил условленный срок. К Красной Горе нас провожали торжественно и пышно, с поистине царскими почестями. Под плотным навесом, что бы было не так жарко, волнуясь я стояла в теплой шубе и шапке. За руки крепко держала своих близнецов, их синие глаза с любопытством выглядывали из белого меха немного больших шапок. Хлоя сидела в заплечной сумке. Там же были уложены все памятные вещи которые остались от Адама Петровича. Сердце стучало где-то в горле. Нетерпение, страх за детей и за то, что ждет нас за переходом заставляли меня шумно дышать.

Неуловимо сгустился воздух, замелькали цветные светлячки, завизжали от восторга близнецы. Одна за другой выстроились радуги и горы раздвинулись задрожав. Я похватила детей на руки и опрометью бросилась в проход. Задыхаясь бежала по узкому тонеллю и выпрыгнула прямо на потерявшего равновесие герцога Эндрианского.

Первым делом удостоверилась, что с детьми все в порядке. Они притихли и с любопытством смотрели на белый снег вокруг нас. Хлоя тяжело барахталась сзади. А я плакала от счастья.

Глава двадцать девятая. Приоткрывая занавес.

Обратная дорога всегда короче - это истина которая не требует доказательств. Мелькнул и остался позади путь длиною почти в полтора месяца. К моему удивлению и радости, дети перенесли дорогу весьма хорошо. Неделю мы передохнули во дворце губернатора Северного Края. Близнецы вызывали всеобщее восхищение и даже поклонение. У народа Севера рождение таких детей было крайне редко.