Единственная для принца. Книга 3 (СИ) - Агатова Анна. Страница 48

Рассовская задумалась, горестно сморщив лоб и покачиваясь из стороны в сторону.

- Вскоре пришёл домой, а лицо такое белое, неподвижное... Я ему: «Анри, что с тобой?! Анри, дорогой!», а он, держась за сердце, лёг на диван в гостиной и прошептал одними губами: «Они хотят невозможного. Я так не могу!» Я плакала и уговаривала его помолчать, делала холодные компрессы, а он всё тёр грудь и морщился.

На следующее утро остался дома, лежал, отдыхал. Ему становилось лучше. Но пришли какие-то мужчины из местных, дикари бородатые, и под руки уволокли его в лабораторию. Он слабый был, но не возражал, только недобро улыбался. Как же мне было страшно!..

Вдова взялась за сморщенные щёки и скорбно покачала головой. Дальше говорила тихо-тихо, и было непонятно, говорит ли она сама с собой или продолжает рассказывать принцу и его советнику.

- За ним приезжали каждое утро. А ещё через пару дней Анри не смог сам дойти домой, и эти дикари приволокли его и оставили на диване. Он еле дышал, был бледен и даже не мог говорить. Почти всю ночь я просидела рядом с ним, но к утру он испустил дух.

Глаза женщины смотрели в пространство, губы что-то беззвучно шептали. Она не плакала. Её взрослая дочь, словно младенец, спала на диване.

Дамиан тихо заговорил, прерывая молчание:

- Расскажите, как вам удалось выехать.

- Выехать оказалось проще, чем въехать. Да и оставаться там больше не было никаких сил. Когда умер муж, нам перестали доставлять довольствие, слуги больше не появлялись. Без Анри мы были никому не нужны… Было очень страшно. Но я пошла к рынку, где часто шла торговля вроде ярмарки, и буквально хватала за руки каждого владельца саней и говорила одно слово: Лиикенрукка. Меня отталкивали, кто-то смеялся, кто-то огрел хлыстом, - женщина сглотнула и вновь сжала пальцы в чёрном кружеве, - но нашёлся человек, что ехал туда, и взял нас с Анешкой. Счастье, что ещё не начались холода...

Я очень боялась. Документов никаких не было, кроме печати из храма Плодородной магическая отметка на свадебном кольце. Оландезийская охрана на границе спросила кто я и куда еду. Я ответила, что возвращаюсь домой, привозила дочь, одержимую духами, к шаманам. Они что-то между собой переговорили, глянули на Анешку и выпустили. А в Бенестарии только печать на кольце показала, и нас пропустили, - женщина понурила голову. - Я так боялась... Уже въехали в Бенестарию, а я всё боялась обернуться, ехала, а слёзы так и текли из глаз – мы выбрались!

- А чего боялись? - заинтересованно прищурился Зорий.

- Мы же выезжали тайно. А вдруг где-то учитывают, кто выехал, а кто въезжает.

- Я не пойму... - чуть сдвинул брови Дамиан. - Вы боялись наших патрулей на границе? Почему?

- Мы же тайно выезжали, - улыбка женщины была жалкой, виноватой, вымученной.

- Почему тайно?

- Нас убедили, что на границе не пропустят, спрятали в сундуки, накрыли какими-то вещами, будто товар.

Зорий бросил быстрый острый взгляд на принца и обратился к женщине, расплываясь в одной своих обаятельных улыбок.

- То есть вы боялись, что Бенестария не выпустит вас?

- Да, нам так сказали.

- А кто так сказал? - Зорий обнимал вниманием и улыбкой, но, похоже, это было лишним: женщина, видя расположение и доброжелательный настрой собеседников, говорила и никак не могла наговориться.

- Тот человек, что вёл переговоры с мужем.

- А вы с ним тоже встречались?

- Нет, но... - вдова Рассовская явно смутилась, слегка поджала губы и отвела в сторону взгляд. - Мне полагалось быть наверху, сдерживать Анешку, когда этот человек приходил к нам. Но однажды дочь уснула, и я тихо прошла к лестнице, чтобы посмотреть на иностранца.

- Вы могли бы его описать? - с интересом подался к ней реджи.

- Вряд ли, - сокрушённо развела руками женщина. - Он всегда приходил в сумерках и не велел зажигать освещение. В тот раз так же было. Да и услышать, о чём они с мужем говорили, я не успела: гость уже уходил. Но вот это мне и помогло - у нас над калиткой загорался огонёк, когда становится темно. И когда человек вышел за калитку и обернулся махнуть мужу, что остался на крыльце, я успела его рассмотреть. Немного, потому что огонёк тут же погас, будто по щелчку пальцев.

- Да? Это был кто-то знакомый? 

 - Нет, - женщина глянула на Суземского и улыбнулась вымучено. - Нет, незнакомый. Немолодой, крупные черты лица, большая голова, седые волосы. Рост... Высокий, пожалуй. Вот и всё. Не знаю, смогу ли я его узнать, если увижу.

- Понятно, - с сожалением протянул Зорий. И тут же уточнил: - А кто и как вас перевозил в сундуках? Этот же человек?

- Нет, что вы! Это был какой-то купец из Бенестарии.

- А его вы сможете узнать? - всё так же улыбаясь, спросил Зорий.

Вдова задумалась, подняв к потолку глаза.

- Пожалуй, да, - сказала задумчиво. - Но... не сделаю ли я беды этому человеку?

Дамиану всё сильнее хотелось заняться более приятными вещами - узнать, что придумал декоратор для комнат того флигеля, в который уже пора заказывать мебель. Но он поднялся из-за стола и стал перед женщиной, что смотрела на него с явным вопросом в глазах, и сказал:

- Вас обманули не однажды, сударыня. Никто не стал бы вас задерживать.

- Но... - начала возражать вдова Рассовская, но потом опустила глаза и пожала плечами. - Если вы так говорите... Наверное, нет.

И вновь глянула на принца:

- Но я не понимаю тогда, почему? Зачем?

- Но вам же было страшно? Верно?

- Да, - призналась женщина тихо и растерянно.

- Вот чтобы вы боялись и назад не рвались, - тихо проговорил реджи, а Зорий только тихонько кивал, подтверждая слова принца. - Запуганные люди более послушны.

У вдовы Рассовской скорбно надломились брови.

- Вы так считаете? - дрогнул голос, дрогнули губы.

Принц кивнул, а Суземский развёл руками - увы!

Вдова и дочь Рассовского покинули кабинет, а реджи и его советник ещё долго молчали. Потом Зорий нарушил тишину.

- Друг мой, нужно разыскать того купца и через него попытаться найти заказчика.

- Надо. Очень надо. Да только шансов почти нет, - пожал плечами Дамиан.

- Но всё же стоит попробовать.

И кабинет снова погрузился в тишину. Погрузился бы. Если бы не шум в приёмной и резко распахнувшаяся дверь.

- Ваше высочие, - на пороге возник и тут же вытянулся в струну капитан Корецкий, - вам нужно присутствовать.

- Где? Что случилось? - в груди сжался неприятный ком.

- В сантурии, прямо сейчас. Сами всё увидите, - капитан склонил голову, пряча виноватый взгляд. И у Дамиана отключились мысли, осталось только тревожное «вперёд!» и «скорее!».

Он ворвался туда, ослепнув от полутьмы после яркого солнечного дня. Но чья-то твёрдая рука остановила его. Тихий, близкий голос матери на мгновенье перекрыл отчаянные слова со знакомыми интонациями, что раздавались из середины помещения:

- Тише, сын мой. Побудь здесь. Не спеши. Ничего плохого ей не сделают.

Дамиан будто наткнулся на невидимую стену и присмотрелся к пятачку, освещённому низкими окнами под куполом. Там, в луче света стояла маленькая знакомая фигурка, а перед ней, чуть в отдалении, уже в полутени, возвышался глава церкви Плодородной. Он как раз говорил:

- Вы избраны богиней стать парой будущему королю! Это огромная честь!

- Мне не нужна эта честь! - голос Валери звенел, и Дамиан услышал непролитые слёзы. И наконец понял, что его всё утро тянуло тонкой нитью за душу, а сейчас превратилось в тонкий, но прочный канат. И тянул он за душу к определённой цели - к ней, к Валери, тянул забрать отсюда, закрыть собой.

Защитить.

- Женщина, я не пойму, почему ты противишься, - почти по-человечески, спросил священник. - У тебя будет всё, что пожелаешь! Любые желания будут выполняться, ты получишь любую помощь.

- Помощь?! Это мне говорите вы, служитель Плодородной? - этот крик боли будто хлыстом ударил Дамиана, и он рванулся туда, к освещённому пятачку и маленькой фигурке на нём. Но рука королевы всё ещё крепко держала его, и принц лишь дёрнулся, прикипев взглядом к своей единственной. - Когда мне нужна была помощь, я обратилась в храм! Я просила приютить моих детей, пока я не найду нам дом! А что сказали мне такие, как вы?! Оставляй детей, но больше их не увидишь!