Лидер с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир. Страница 4

Два трупа — охранника и выхватившего лучевик офицера дежурной смены — валялись посреди помещения, намекая о бренности бытия. Следовать их примеру, судя по выражениям лиц собравшихся на ЦП, никому не хотелось.

— Личное оружие — на пол! — скомандовал я, обведя взглядом рубку. А когда приказ выполнили, вновь повернулся к старшему:

— Код полного доступа! И без глупостей.

Господин коммодор суетливо стянул с шеи ключ-накопитель и протянул его мне.

— Благодарю, офицер. А теперь можете отойти вон к той стеночке, — указал я на дальнюю переборку.

— Остальных это тоже касается! — рявкнул мне в тон напарник.

Этот приказ оставшиеся в живых выполнили ещё быстрее, чем предыдущий.

Весело подмигнув Гасу, я вставил накопитель в разъём.

Через пятнадцать секунд, после подтверждения бортовым компьютером кода ключа, универсальный боевой корабль Федерации перешёл в моё полное распоряжение…

Первым делом я задраил все имеющиеся на УБК переборки-отсеки и перевёл на себя управление ходовым реактором, системой космической связи и средствами спасения.

Следующим на очереди было оружие.

Бо́льшая часть ручного и десантно-тактического хранилась в уже заблокированном арсенале. Количество и номенклатура предполагали нахождение на борту до батальона пехоты и двух групп боевых машин. Каюты и кубрики приданных кораблю пехотинцев-десантников располагались поблизости, а самое большое помещение представляло собой тренировочный зал, где можно было не только качаться и проводить спарринги, но и отрабатывать отдельные схемы боевого взаимодействия. Сейчас, правда, этот зал для тренировок не подходил, его использовали под совершенно другие задачи. Об этом нам ещё на поверхности сообщил пилот челнока, и в подлинности его слов я убедился, внимательно изучив записи бортового журнала и данные с камер.

Внешнее вооружение УБК состояло из сотни с лишним орудий: гравитационных, плазменных, лучевых и электромагнитных рельсовых. Имелась также возможность запускать плазмо- и гравиторпеды, но сами торпеды в «боеукладках» отсутствовали. Видимо, их применение не считалось в текущей миссии критически необходимым.

В оборонительный комплекс «Алпаки» входили системы ГРЭБ, противолазерная защита и генераторы искажающего поля. Внешний броневой пояс хорошо защищал корпус от случайных метеоритов, но пробивался сосредоточенным огнём крупнокалиберных рельстотронов, прожигался высокотемпературной плазмой и проминался мощными гравиударами.

Другое дело, что все эти типы оружия становились опасными только вблизи, а на расстояниях в сотни и тысячи тин, на которых, как правило, и происходили космические бои между равными по силе соперниками, всякий корабль вполне успевал уклониться и от болванок, и от плазменных сгустков, и от летящих в него гравиторпед. Почти как в морских сражениях первой половины 20-го века Земли, где суперлинкоры потчевали друг друга залпами мощных орудий, а артиллерийские офицеры ожидали результатов стрельбы по полминуты и больше, глядя в бинокли и дальномеры и лихорадочно высчитывая поправки по всплескам снарядов.

Чего, на мой взгляд, не хватало моему… ну да теперь уже действительно МОЕМУ кораблю, так это полноценной «авиагруппы» — нескольких десятков малоразмерных космических истребителей. В наличии имелось только пять челноков, два десбота и сорок спасательных капсул. Ни те, ни другие, ни третьи на роль истребителей не годились.

Да и вообще — авиакрылья, насколько я знал, обычно базировались или на боевых станциях, или на поверхности планет, или на их естественных спутниках. Специализированные корабли по типу «авианосцев» здесь никто никогда не использовал. Применительно к эффективности, по соотношению «стоимость-польза», это выходило бы слишком накладно.

В «пустом» космосе местные не воевали. Чаще всего сражения происходили возле планет, реже — около навигационных маяков и стационарных гиперпорталов, совсем редко — во всяких там астероидных поясах и на дальних орбитах.

Атакующая сторона обычно захватывала в атакуемой звёздной системе плацдарм — какое-нибудь крупное, но малоохраняемое небесное тело, потом быстро организовывало там свою «тыловую базу» и уже оттуда начинало разворачивать наступление на противника. Космические истребители перевозились на плацдарм военными транспортами, так что придумывать и изготавливать для них какое-то особое судно необходимости не было.

Со своей стороны, обороняющиеся применяли истребители по полной программе, причём сразу, как только враг появлялся в системе. Главной задачей первых суток боёв становилось как можно быстрее, не считаясь с потерями, выбить агрессора с занятого им плацдарма, пока он ещё не накопил там достаточно сил и средств и не обустроил себе базу подскока. Если это удавалось, враг в девяноста процентах случаев отступал, и генералы обороняющихся крутили себе дырки под ордена. В одном случае из десяти противник захватывал новый плацдарм, и тогда сражение продолжалось…

Стратегом я себя, ясен пень, не считал, но понимал главное — вдвоём нам, даже имея под задницами большой боевой корабль, никакую планету не взять. А хотелось. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Что получилось на Флоре, когда я вдруг стал настоящим бароном, могло получиться и в космосе. Тут только масштаб побольше, а суть — та же самая. Но без нормальной команды «соратников и сподвижников» и там, и там делать нечего.

Команду я принялся набирать сразу, как только закончил проверку основных корабельных систем. Всё функционировало штатно, проблемы, если имелись, то, как говорили бывалые автомобилисты, наружу пока не вылазили.

— Слушай, камрад, — громко обратился я к Гасу. — Хочу в местный трюм прошвырнуться. Ты как, со мной или здесь?

Гас мой намёк понял и, соответственно, подыграл.

— В трюм надо вместе, да этих куда девать? — указал он на стоящих возле стены стопланетников. — Хотя… А может их просто шлёпнуть, а? На кой они нам? Дальше только мешаться будут.

Всё это бывший штрафник произнёс на пиджине, а не на уже привычном нам флорианском.

Один из пленных жалобно простонал, сполз по стене и брякнулся в обморок. Ещё двое, судя по запаху, беззвучно обделались.

— А знаешь, наверно, ты прав. Толку от них действительно никакого, — протянул я с некоторой долей сомнения.

Первым не выдержал, как и положено по субординации, коммодор Брискин.

— Господин офицер, позвольте сказать? — начал он дрожащим от волнения голосом.

— Ну, говори, — нехотя кивнул я ему, опустив обрез.

— Господин офицер, «Алпака» — корабль серьёзный, и, чтобы им управлять, нужны хорошо подготовленные специалисты: пилоты, навигаторы, энергетики, суперкарго, техники-операторы. Одному или даже вдвоём со всем корабельным хозяйством не справиться…

— Намекаешь на себя и своих?

— Да, господин офицер. Мы можем помочь вам.

Я чуть прищурился и с интересом осмотрел жмущихся к стене пленных.

— Можете или готовы?

— Готовы, сэр.

— А как же присяга?

Брискин сглотнул:

— Мы уже все почитай как мёртвые, — и виновато развёл руками. — Что нам теперь присяга?

— Ну, хорошо, предположим, — изобразил я задумчивость. — Как вы докажете, что это не блеф и вы нам и вправду поможете?

Коммодор облизнул губы, быстро стрельнул глазами направо-налево и полушёпотом сообщил:

— Вон тот, который от меня через двух — это контрразведчик из штаба командования 4-й межзвёздной зоны. Зовут Алан Мерфи. Звание — гранд-майор. Он здесь для надзора за исполнением миссии.

— Миссии? Какой миссии? — прикинулся я простачком.

— Нам… — коммодор опять обернулся, — поручили организовать провокацию в одном из секторов Империи.

— А разве Федерация Ста Планет воюет с Империей? — поднял я бровь.

— Ну… — внезапно смутился Брискин. — Формально война не объявлена, но вы же всё понимаете. Реальные боевые действия ведутся больше двух месяцев. У нас на Тарсе одних только ваших пленных скопилось тысяч под тридцать.