Легенда о Спящем (СИ) - Кара-Басов Максим. Страница 28

(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Патриарх машинально перемешивал ложкой остывший суп. Его выцветшие глаза смотрели прямо перед собой, на пустой длинный стол. Блестящие пылинки медленно плыли в холодном воздухе, словно наслаждаясь теплотой майского солнца. Служка плавным движением подлил взвар в глиняный стакан и так же медленно отошёл обратно в тень.

И вдруг, пылинки, все разом, дёрнулись в сторону. Старец обратил свой взгляд к входной двери, которая внезапно, со скрипом распахнулась. Под своды монастырской столовой быстро просеменил молодой Видящий, с поклоном опустился на одно колено и, склонив голову перед Патриархом, передал ему кусочек бумаги:

— Ваше Святейшество! Только что получена телепатограмма из Крысятника!

Служка шагнул вперёд, взял листок бумаги и раскрыл его. Провёл левой рукой по шершавому тексту, отчего бумага заискрилась голубоватым сиянием:

— Яда нет, Ваше Святейшество!

Молодой монах возмущённо уставился на невозмутимого служку, затем, склонив голову, дождался благословения и, попятившись к двери, покинул зал.

— Прочитать?

— Я сам. Не слепой пока что, — недовольно буркнул Патриарх, — Свечу лучше зажги.

Служка споро убрал едва тронутые блюда, поставил горящую лампу на стол:

— Принести письменный прибор?

— Иди пока, — отмахнулся старик-гигант и углубился в чтение.

Где-то за окном процокала лошадь, протарахтела телега. Едва слышное бормотание братии, которая молилась в соседней зале, мягким гулом наполнило кирпичные своды. Пару раз ударил колокол, отмечая очередную четверть часа.

Наконец, уже трижды перечитав текст, Патриарх выпрямился и позвонил в колокольчик:

— Игнат!

Служка неслышно появился сзади:

— Ваше Святейшество?

— Кто из епископов сейчас в Святоче?

— Только Граф. Ну, и госпожа Алиса, но она так и сидит в Башне Молчания. Остальные отсутствуют.

Гигант протарабанил по столу пальцами и кивнул на сообщение:

— Посредник сообщает, что мирные переговоры подготовлены. Совет города гарантирует безопасность, Медведи и Орлы пришлют своих представителей. Просят моего присутствия. Собирай посольство, послезавтра выдвигаемся. Пусть Граф займётся подготовкой.

— А кто останется во главе Святоча?

Патриарх поднялся, поправил панагию:

— Если меня будут спрашивать, я у Алисы…

Самая дальняя башня. С облупленным куполом и слегка потрескавшимися белыми стенами. Здесь не было караула, как у башни Инквизиции. Здесь не пахло химикатами и не спорили юные монахи-Видящие, что топтались у научного корпуса. И не носилась по мостовой стайка детей-послушников, вчерашних сирот-изгоев, учеников школы ордена Спящих.

Лишь пара ворон поклёвывала молодую травку у стены, недобро зыркая по сторонам, да одинокий дворник с шелестом мёл и без того чистую мостовую у крыльца. Он цепко глянул на посетителя, легко, не по возрасту, согнулся в поклоне и продолжил свою работу, иногда посматривая по сторонам.

Патриарх, по-старчески кряхтя, поднялся по пыльным, щербатым ступеням и постучал посохом в старинную дверь. Приоткрылось оконце, монахиня в коричневом платье открыла дверь и присела почтительно:

— Ваше Святейшество…

— У себя?

Та кивнула, не поднимая взгляда. Старик привычно осенил монахиню святым кругом:

— Не отвлекайте нас…

Он прошёл дальше, по витой лестнице, миновав три площадки и три небольшие двери, закрытые наглухо. Наконец, путь ему преградила кованая дверь. Патриарх толкнул её, и скрип давно не смазанных петель резанул воздух, подняв за окном в воздух стаю воронья.

— Алиса…

Тонкая фигурка в фиолетовом балахоне медленно отвернула голову от окна:

— Лёшка…

Он прошёл вовнутрь, склонив голову, чтобы не удариться о низкий косяк двери:

— Прости, давно не навещал тебя.

Уселся за ажурный металлический столик, осторожно откинул капюшон с головы женщины. Та слегка отдёрнулась назад:

— Не надо!

Внимательно осмотрев её лицо, гигант слегка улыбнулся:

— Ты прекрасно выглядишь, милая.

Алиса снова отвернулась к окну:

— Зато там всё по-прежнему.

— Раны заросли… Видишь, теперь там целый лес вырос…

— Целый лес, — повторила за ним женщина, и её белое лицо исказила судорога, — Целый лес… Там, где было кладбище…

Патриарх схватил её за лицо обеими руками и заглянул в белые глаза:

— Ты не виновата! Ты не могла знать, и никто не мог знать!

Она медленно закрыла глаза:

— Отпусти…

Старик развёл ладони в стороны и откинулся назад, не отрывая взгляда от бледного лица. Он вытащил из-за пазухи маленькую фляжку, скрутил колпачок и плеснул в него остро пахнущей жидкости. Подвинул к Алисе. Та, не глядя, выпила огненную жидкость:

— Отпусти меня, — повторила она.

Патриарх покачал головой:

— Не могу. Я не могу позволить тебе уйти. Только не так.

— Я хочу передать место дочери. Это моё право. Она уже выросла, она набралась опыта и прекрасно справляется. Ты же знаешь. Фактически, последние годы именно она руководит Сёстрами.

Старик плеснул себе, выпил, поморщился:

— Да, Ольга молодец. И ты права, твоей дочери пора возвращаться в Святоч и заниматься делом. Хватит ей уже скакать по Мути.

Они снова замолчали, слушая шум весеннего леса за окном. Солнце снова вышло из-за туч и Патриарх с нежностью провёл ладонью по белым волосам собеседницы:

— Совсем ты седая стала, госпожа епископ…

Та, не глядя, вытащила из рукава небольшую старую фотокарточку и подвинула её к старику:

— Так что же… Это он?

Патриарх улыбнулся, осторожно поднял истёртую картонку и кивнул:

— Самое удивительное в том, что именно она нашла его… Если это не судьба, то что такое — судьба? Элис, ты только представь… Какая прекрасная пара из них получится.

Она повернула голову и взглянула прямо в его лицо:

— Знаешь, Лёш… Когда мы пришли в проект, нам казалось всё таким понятным и прекрасным. Мы были молоды, наивны и чисты. И что с нами сделали? Что они сделали с нашими жизнями? Порой мне кажется, что лучше бы нам четверым было умереть тогда, как всем нашим близким… Зачем ты вообще вытащил нас оттуда? Зачем? А он? Почему он проснулся? Почему именно сейчас?

Патриарх развёл руками:

— Я не знаю.

Алиса вернула фотокарточку в рукав, отвернулась и, глядя на весенний лес внизу, прошептала:

— Порой мне кажется, что мы всё ещё спим там, под землёй. И видим один и тот же сон. Который медленно, неотвратимо, сводит нас с ума… И не даёт пробудиться.

Отступление.

Пограничная крепость «Орлиное Гнездо».

Старый воин в кожаном доспехе подозрительно уставился на четвёрку всадников-разведчиков:

— Эта крепость ни разу не была взята врагом и не будет! А вы кто такие, босяки, что припёрлись сюда и осмеливаетесь давать мне советы, как правильно держать оборону? Мне, боярину Семиглавому? Вы вообще знаете, что мой род посажен здесь ещё Первым Орлом?

Одноглазый всадник с серебряным эполетом на одном плече ловко спрыгнул с коня и с достоинством поклонился боярину:

— Прости мою дерзость, но мы с тобой ровня.

Он распахнул плащ, и все вокруг увидели кинжал в цветастых ножнах, с княжеским пером посередине и ярким Зерном в навершии.

— Позвольте представиться. Придворный боярин Малер. Со мной мои соратники: воины Филин, Костоправ и Копчик. А вам — письмо.

Он протянул свиток, перетянутый лентой с красным сургучом. Семиглавый разломил печать и, недобро оглядев придворного, углубился в чтение. Затем поднял глаза, засунул свиток под манжет куртки и скомандовал:

— Сержант! Разместить воинов в гостевой комнате. Поставить их на довольствие. Накрой стол на двоих у меня на третьем ярусе… Прошу следовать за мной, придворный боярин Малер.