До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 79

Мне повезло в седьмой раз, когда я нашла большой гостевой дом «постель и завтрак», бронь, которого отменили в последний момент.

Я забронировала и направилась к удобной гостиной на кухне, где были все (серьезно, этот дом был таким огромным, а мы пользовались только четырьмя комнатами, это была такая чертовая трата денег), когда я невольно услышала разговор.

— Вторая половинка? — странным сдавленным голосом, взволнованным и одновременно испуганным, произнесла моя мать.

Услышав ее слова, я остановилась как вкопанная. Подумала, что они говорят о Люсьене и Катрине, у меня было такое чувство, что мне вонзили нож в живот.

Я не забыла о Катрине, просто не позволяла себе думать о ней. Люсьен ушел от нее, это было ясно. Что было неясно, так это то, что я чувствовала по этому поводу, что он так легко смог оставить свою жену, с которой прожил пятьдесят лет, решив продолжить с другой женщиной, а именно со мной.

— Что же еще это может быть? — Вопросом на вопрос ответила тетя Надя моей маме.

— Нет такого понятия, как вторая половинка. Это чушь из любовного романа, — провозгласила тетя Кейт.

— Мне тоже кажется это подозрительным, — согласилась тетя Миллисент.

— Ну, а мне не кажется это подозрительным. Она пометила его, а только Люсьен может клеймить кого-то. Она может разговаривать с ним мысленно. Такого никогда не было, по крайней мере, среди смертных. И ей снится Приговор, — сказала тетя Надя.

Приговор? Что это такое, черт возьми?

Я отодвинулась к стене, чтобы меня было совсем не видно, и решила дослушать все до конца, раз они говорили не о Катрине, а обо мне.

Я была второй половинкой, предназначенной для Люсьена.

Я читала любовные романы, множество, и второй половинкой, предназначенной судьбой, в этих романах называли союзы между бессмертными или смертными и бессмертными.

Идея заключалась в том, что на всей земле во все времена существовало одно существо, которое принадлежало бессмертному. Она была предназначена для него (обычно это был он), хотя она была создана для него.

И из всех миллионов и миллиардов существ на планете за всю свою вековую жизнь он должен был ее найти. На протяжении всех своих столетий, а иногда и тысячелетий он должен был найти свою единственную настоящую любовь, свою пару — вторую половину и связать себя с ней.

Конечно, он всегда ее находил… в книгах и фильмах. А когда находил у них обычно было много горячего секса. Хотя, как они доходили до секса, когда все остальное время ссорились, или произошло какое-то огромное недоразумение, или им пришлось бороться с каким-то серьезным злом, или он сделал ей что-то плохое, за что она его возненавидела, я никогда не узнаю. И все же всегда заканчивалось все одинаково, у них все получалось.

В конце концов она успокаивала его дикую душу, он находил какой-нибудь способ сделать ее бессмертной, если она уже не была таковой, и они жили долго и счастливо целую вечность.

Тетя Кейт была права. Чушь собачья.

— Что ты думаешь, Эйвери? — спросила моя мама, и мой взгляд упал на дверь кабинета, которая, как я запоздало заметила, была открыта, и внутри никого не было.

Где Люсьен?

— Думаю, что со всем моим уважением откажусь от участия в этом разговоре, — пробормотал Эйвери.

— Да ладно тебе, Эйвери. Ты должен нам сказать, — настаивала тетя Надя. — Смертные не обладают такими способностями, как ты. У Лии даже не было этих способностей, пока она не встретила Люсьена.

— Да, но сны ей снились еще с детства, — указала на очевидное тетя Миллисент.

— Хорошо, сны снились, — согласилась тетя Надя. — Но остальное? Это безумие! Для меня это звучит однозначно пара.

— Ты можешь себе представить? Моя Лия, вторая половинка Великого Люсьена. Она уже знаменита, но она станет легендой. — Голос мамы звучал восторженно.

Я уже знаменита?!

У меня не было времени размышлять о своей знаменитости, потому что я прислушалась к тете Кейт.

— Надеюсь, ты шутишь, Лидия. Молю Бога, что ты шутишь, — прошептала тетя Кейт, но ее шепот звучал испуганно и рассерженно.

— Кэти... — начала тетя Надя.

— Ты хочешь пожелать своей дочери, чтобы она была легендой? — прошипела тетя Кейт.

Наступила тишина.

Тогда мама ответила:

— Кейт, я просто хочу видеть Лию счастливой.

— Ради чего? Нескольких лет? Пока они не возьмутся за дело, не выследят их, не подвергнут пыткам и не вынесут Приговор?

— Кейт... — мягко сказал Эйвери.

— Нет, Эйвери, нет, — оборвала его тетя Кейт. — Если такая глупая вещь, как пара существует, и, если Лия — вторая половинка Люсьена, я надеюсь, что она этого не поймет. И особенно надеюсь, что он не объявит ее своей парой. Великий Люсьен ни за что ее не осудит, если она откажется. Ни за что. И Лия такая упрямая, что тоже не стала бы его осуждать. Его бы сожгли, и пока он горел, он и все остальные, и мы, в том числе, смотрели бы, как она качается на виселице.

У меня перехватило дыхание, в глазах засверкали звезды, я подумала, что сейчас упаду в обморок.

Мой сон, жар, который я чувствовала, петля на моей шее, Люсьен сказал, что он был в моем сне. Так вот что это было? Предчувствие?

Люсьен горит в огне. А я раскачиваюсь!

О боже мой!

— Целый месяц, Лидия, — продолжала тетя Кейт, — ты, Надя, Лана, Натали, Кендра, Мелисса, вы все добивались, чтобы я разрешила вам поговорить с Лией, позволила вам ослушаться желания Люсьена, вы хотели убедиться, что с ней все в порядке. А теперь ты хочешь подвергнуть ее жизнь опасности?

Они хотели поговорить со мной? Даже Кендра?

Мы с моей двоюродной сестрой Кендрой поссорились перед моим отъездом, потому что она не смогла найти тот крутой пояс в своих вещах, который я так любила и который хотела взять с собой, но я ей его одолжила. Она всегда теряла мои вещи (например, мой крутой ремень). Почему я дала ей этот пояс в долг, я никогда не узнаю.

— Ты думаешь, Люсьен позволит чему-нибудь случиться с Лией? — Спросила высокомерно мама, отвлекая меня от мыслей о моем поясе. — Ты видела их, когда мы вошли. Ты когда-нибудь, хоть раз, видела, чтобы Люсьен смеялся?

Снова тишина. Мне кажется, они никогда не видели смеющегося Люсьена.

Вау.

Мама продолжила:

— Мы согласились, чтобы он выбрал Лию, потому что это больше, чем все мы достигли. Это грандиозно.

— Да, и это касается Лии, — ответила тетя Кейт. — Причина, по которой я не позволила тебе пойти против Люсьена, заключалась в том, что я однозначно была уверена, что Лия окажет на Люсьена воздействие, мы его и наблюдали, когда вошли. Она лучшая из всех нас. Она настоящая Бьюкенен. Она из тех старых Бьюкенен.

При этих словах, произнесенных ни много ни мало тетей Кейт (я всегда думала, что она считает меня больше сумасшедшей идиоткой), но сейчас почувствовала, как у меня сжалось в груди, и мне пришлось опереться рукой о стену, чтобы удержаться на ногах.

Следующей заговорила тетя Миллисент, и произносила слова она очень тихо.

— Позволь ей творить свою магию, Лидия. У нее хватит сил довести все до конца с Люсьеном, чем бы это ни закончилось. Ни одна другая наложница, которую я знаю, живая или давно почившая, не обладает такой силой. Но вторая половинка является нелепым понятием, Надя, даже для тебя, не рассматривай его. И определенно не вкладывай эту идею в голову Лии. Она сбежала бы, и у Люсьена не было бы выбора, когда он зашел так далеко, он начал бы охоту на нее.

Снова тишина. Еще больше мыслей закружилось у меня в голове.

Наконец тетя Надя пробормотала:

— Я все же хочу, чтобы они были предназначены друг другу судьбой.

— О, ради всего святого, зачем? — рявкнула тетя Миллисент.

— Потому что вы с Кэти правы, это Лия, — огрызнулась тетя Надя в ответ. — И она особенная. Мы всегда это знали. И я бы предпочла, чтобы у нее было столько времени, сколько Люсьен сможет дать ей, показав все прекрасное, прежде чем Доминион положит этому конец, если они вообще смогут победить Люсьена, тогда хорошо бы при другом раскладе ее оставили в стороне, как и всех нас.